Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Автор

Рахман Бадалов

Год написания книги

2019

<< 1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 188 >>

На страницу:

Перейти

58 из 188

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Что средь замужних женщин могут быть
Обманщицы такие?
Эмилия:
Допускаю.
Дездемона:
Могла бы ты в обмен на целый мир
Так поступить?
Эмилия:
А вы б не поступили?
Дездемона:
Как перед богом, я бы не могла!
Эмилия:
Я тоже не могла бы перед богом.
Но где-нибудь в потёмках – отчего ж!..
За такую плату?
За целый мир? Нешуточная вещь!
Огромный мир – не малость
За крошечную шалость.
Дездемона:
Нет, неправда,
Ты б не могла.
Эмилия:
Ей-богу бы, могла! Сама пала бы, сама поднялась. Конечно, я бы этого не сделала за какое-нибудь жалкое колечко, два-три куска батиста, платье там какое-нибудь, юбку, шляпу и тому подобный вздор. Но за целый мир! Какая из нас не захотело бы украсить мужа рогами и положить потом целый мир к его ногам! Ради этого я пошла бы в чистилище.
Дездемона:
Проклятье мне, когда бы могла я пасть
Хотя бы за все сокровища вселенной!
Эмилия:
Да вы сообразите, этот грех был бы частью вселенной, а вся она была бы вашей. В вашей воле было бы выдать это дело за что угодно другое.
Дездемона:
Я думаю, таких изменниц нет.
Эмилия:
Дюжины, и сколько хотите в придачу. Можете и не беспокоиться, этого добра хватит…

Скажу честно, меня трогает это «украсить мужа рогами и положить потом целый мир к его ногам! Ради этого я пошла бы в чистилище». В одних этих строчках величие Шекспира, понимающего, что такое подлинное величие женщины. В тендерную, в догендерную эпохи, во все времена.

Далее следует почти феминистический монолог Эмилии, своеобразная антитеза антифеминистического монолога Яго.

Эмилия:
Мне кажется, в грехопаденьях жён
Мужья повинны. Значит, не усердны,
Или расходуются на других,
Или неосновательно ревнуют,
Или стесняют волю, или бьют,
Или распоряжаются приданым.
Мы не овечки, можем отплатить.
Да будет ведомо мужьям, что жёны
Такого же устройства, как они,
И точно так же чувствуют и видят,
Что кисло или сладко для мужчин,
То и для женщин кисло или сладко.
Когда он нас меняет на других,
Что движет им? Погоня за запретным?
По-видимому. Жажда перемен?
Да, это тоже. Или слабоволье?
Конечно, да. А разве нет у нас
Потребности в запретном или новом?
И разве волей мы сильнее их?
Вот пусть и не корят нас нашим злом.
В своих грехах мы с них пример берём…

А Дездемона остаётся столь же неизменной в своей простоте:

…Я другого взгляда.
Пускай корят, я исправляться рада.

Несомненно, Шекспир далеко отошёл от Джиральди Чинтио, но он явно не восторгается «доверчивостью» своего Отелло, он понимает комичность мужской самоуверенности, и скромная Эмилия его рупор не в меньшей степени, чем основные персонажи.

…позднее прозрение Отелло

Уже потом, когда Дездемона будет мертва и Отелло поймёт, что его элементарно подставили, Эмилия без утайки маски сброшены), прямо скажет ему:

Эмилия:
Что ж, смейся и язви, любитель правды.
Ты так же мало понимаешь в ней,
Как оценить жены не в состоянье…
Ты мне не грози!
Ты мне не в состоянье сделать больше,
Чем я уже и так переношу.
Глупец, болван! Бесчувственный, как камень!
Что мне твой меч? Хоть, двадцать раз убей,
Я обличу тебя…
Ах, чёрт слепой! Но что и было делать
С такой женой такому дураку?
Лодовико:
Такой, когда-то доблестный Отелло,
Который стал игрушкой подлеца,
Как мне назвать тебя?
Отелло:
Как вам угодно
Убийцей честным… Я не в гневе мстил,
А в жертву чести приносил, как думал

…обратим внимание «честный убийца». И «честь», некая надмирная категория, в жертву которой можно приносить людей.

…только убив Дездемону, Отелло спрашивает у Кассио, откуда платок оказался у него…

Наконец, последние слова Отелло:

Сперва позвольте слово или два,
Потом пойдём. Я оказал услуги