Стимбокс

– Бедный мой братик. Зачем только ты связался с ними, – прошептал он.

– Слушай, Лекс! – заметил Номад, зябко вздрогнув от очередного порыва ледяного ветра. – Скоро стемнеет. Может, стоит поспешить?

– Да. Ты прав, – Лекс поднялся с земли, взялся за лопату и принялся копать.

Скованная ранним морозом земля поддавалась с трудом. Лекс, не глядя на Номада, выворачивал комья мёрзлой земли, не обращая внимания даже на ледяной ветер.

– Тебе помочь? – поёживаясь от холода, спросил Номад.

Лекс, не отрываясь, отрицательно помотал головой. Номад отошёл в сторону и сел на вершине холма.

Выкопав яму достаточного размера, Лекс позвал Номада. Вдвоём они перетащили в могилу труп Оррина, уложив его по кошачьему обычаю – на правом боку, со скрещёнными лапами. После чего быстро закопали яму.

– Вот так, – прошептал Лекс. – Прощай, брат. Спи спокойно.

С далёкой Кошачьей башни пробил колокол. Лекс развернулся и побрёл к городу. Номад, подобрав лопату, последовал за ним.

Солнце уже почти село. Наступили сумерки. Очертания предметов тонули в полумраке. От холмов по земле бежали тени.

Когда они дошли до Кошачьей башни, уже совершенно стемнело. У дверей Академии Лекс повернулся к Номаду и сказал:

– Мне не хочется возвращаться в Академию. Хочу в «Три топора». Присоединишься?

Номад молча кивнул.

Они сели в дальнем тёмном углу трактира, в стороне от прочих посетителей. Капля подошла к ним, добродушно виляя хвостом, и спросила:

– Что желаете заказать?

– Настойку синеягоды. Одну бутылку, – сказал Лекс. – Это всё.

– На двоих! Не слишком крепко, господин начальник охраны?

– В самый раз, – огрызнулся Лекс. – И вообще, перестань вилять хвостом. Раздражает.

– Я же по-дружески! – обиделась Капля.

– А у нас это знак агрессии. Да, я всё понимаю, извини. Но всё равно… лучше не надо.

– Ты уж извини моего спутника, – сказал Номад. – У него… у него горе.

– Конечно, – вздохнула Капля. – Да, я всё поняла. Подождите немножко.

Синеягода росла на колючем кустарнике, в обилии произраставшем в окрестностях Трэшвиля. При перегонке её забродившего сока получали настолько крепкое пойло бирюзового цвета, что его не отваживались пить даже многие прожжённые пьяницы. Более храбрые пили настойку синеягоды понемногу, маленькими стаканами.

Естественно, собачку-официантку удивил заказ целой бутылки.

Но Номад понимал, что Лексу это сейчас крайне нужно.

Капля принесла бутылку настойки и пару стаканов. Лекс заплатил за обоих, отказавшись от предложения Номада разделить счёт напополам. Заплатил сразу, опасаясь, что потом окажется просто не в состоянии.

Лекс зубами откупорил бутылку и разлил по стаканам голубоватую жидкость.

– Ну что, начали? – спросил Лекс. Номад кивнул.

У пса от адского пойла перехватило дыхание после первого же глотка. Лекс же даже не поморщился. Только в глазах у него сразу же появился хмельной блеск…

Было уже далеко за полночь, когда Номад принёс Лекса к Кошачьей башне. Где они оставили лопату, они уже не помнили. Номад, выпил гораздо меньше своего напарника, но всё равно чувствовал себя паршиво и знал, что наутро его ждёт жесточайшее похмелье.

Возле самой Академии начальника кошачьей охраны в очередной раз стошнило. Номад прислонил его к стене над сточной канавой и постучал в дверь. Привратник открыл и помог внести Лекса вовнутрь.

– Надо же было так ужраться, – заметил привратник. – Спасибо тебе, пёс, что не бросил его, а принёс к нам, – Он порылся в своей сумке и вытащил маленький флакон. – Вот, выпей. Полегчает.

Номад выпил содержимое флакона. В самом деле, стало гораздо лучше. Он поблагодарил кота-привратника за помощь и вышел на улицу.

Ночной воздух вкупе с лекарством подействовал освежающе.

Номад, вдохнув полной грудью, прокручивая в памяти события минувшего дня. Беседу с магистром Аль Лором. Схватку с зомбированным котом. И вечерний разговор в трактире с Лексом.

Лекс долго рассказывал ему о своей жизни, о погибшем брате, то и дело прерываясь на то, чтобы опрокинуть в себя очередной стакан.

Рассказывал, как они были неразлучны с самого детства. Как вместе поступили в Академию. Лекс, будучи не столь силён в магических науках, как брат, оказался в Кошачьей Охране. Зато Оррину светило большое будущее в деле изучения техномагии. Светило бы… если бы он не увлёкся её тёмным аспектом.

– Мы пытались на него воздействовать. Предупреждали. Но он и слушать никого не хотел. Даже меня. Однажды я не выдержал и сорвался. Кто знает, если бы я его не ударил, возможно всё могло сложиться по-другому…

Лекс уронил голову на лапы и замолчал. Потом налил новый стакан и продолжил:

– На следующий день Оррин сбежал. И из Академии, и из города. Не смог перенести нанесённой мной обиды. Это было три года назад. Позже нам сообщили, что кота, похожего на Оррина, видели среди окружения Майрона. И вот буквально вчера я встретил брата на улице Трэшвиля. Худшие опасения подтвердились – из моего брата с помощью тёмной магии сделали зомби. Зомбированные приобретают невероятную силу и скорость. Думаю, ты и сам это сегодня видел на свалке. Но расплата за это – их собственный разум. Зомби – просто живая машина без чувств и души. Не знаю, почему брат оказался в городе. Может, он был послан с неким заданием. Может, ему просто удалось сбежать.

Лекс задумался. Потом отхлебнул настойки и продолжил:

– Да. Думаю, что он сбежал. Наверное, Оррин чем-то провинился перед господином. Ты видел, клеймо у него было на самом лбу. Специально, чтобы было видно всем. В первую очередь – нам. Тех зомби, которых Майрон использует как рабов, клеймят так, чтобы знак был незаметен для окружающих. Оррин сбежал и пришёл в Трэшвиль. В Академию. В место, хорошо ему знакомое, где он провёл столько лет, где жили его друзья. Где его ждали, несмотря ни на что. Ждали, что он одумается и вернётся.

Кот пристально посмотрел на Номада.

– Знаешь, Номад, почему магистр нанял тебя? Это было внутреннее дело Академии и Ордена. И им должен был заняться я, как лучший боец Академии. Просто магистр знал, что я не смогу пойти на крайнюю меру. Ты понимаешь, о чём я говорю. Не буду скрывать – я ненавижу тебя за то, что ты убил моего брата. Хотя и понимаю, что по сути ты не виноват. Может, со временем это пройдёт. Не знаю.

– Магистр сказал, что его вроде как могли вылечить, – неуверенно сказал Номад.

– Ничего подобного! – прошипел Лекс и стукнул кулаком по столу так, что полупустая бутылка и стаканы подпрыгнули, едва не опрокинувшись.

Прочие посетители обернулись на шум, и Номад поспешил утихомирить Лекса. Чуть успокоившись, тот продолжил:

– Никогда не бывало, чтобы зомби вернулся к нормальной жизни! Магистр так сказал, только чтобы меня немного успокоить. Хотя мы оба знали, что это неправда. Да, были редкие случаи излечения от зомбирования. Если это можно так назвать. И то, это были бывшие рабы, а не наказанные. Да и то, они оставались безмозглыми, пускающими слюни существами, которых едва удавалось заново научить простейшим вещам. Запомни, Номад: зомбирование – это худшее, что может с тобой случиться. Я хотел бы снова быть с Оррином. Как раньше. Но знаю, это невозможно. Даже если бы наши маги и сняли заклятье, это всё равно был бы уже не мой брат. Просто кот, ничего не соображающий и лишь внешне похожий на него. Так что, может оно и к лучшему, что вышло именно так.

Лекс ещё выпил синеягодной настойки и тихо произнёс:

– Прости меня, Оррин. Клянусь именем Лунного света, что отомщу настоящему виновнику твоей гибели.