Последний подарок

Так, почему никого нет? Перекрытая улица? Чья-то глупая шутка? Нет, все это не то.

Я еще раз обернулся. Даже не знаю почему. Наверное, все еще надеюсь увидеть кафе за нашими спинами или, быть может, ищу глазами вовсе не его, а людей, которые, в случае своего появления, избавят меня от мучительных поисков ответа. Но, увы, за нами только серые трехэтажки.

– Роман Сергеевич, а что вы помните из сегодняшнего утра? – неожиданно, тяжелый, профессорский голос нарушил тишину, хотя мне казалось, что Михаил Федорович думает, о чем-то своем, не обращая на меня никакого внимания.

– Не многое, – ответил я.

– Будьте добры, расскажите.

Я пожал плечами.

– Здесь нечего рассказывать. Это было обычное утро. Душ. Завтрак. Потом я собрался на работу и уехал.

– Позвольте узнать, где вы работаете?

– В строительной компании.

– Как давно?

– Почти пять лет. Почему вы спрашиваете это?

Но, профессор будто бы не услышал меня. Он сделал несколько шагов, и, продолжил:

– Роман Сергеевич, скажите, а вы помните, как ехали на работу?

– Да.

– И, вы помните утренний дождь?

– Разумеется, помню.

– Может, еще что-нибудь? Например, то, как вы подъехали к своему офису?

– Нет, этого я не помню, – ответил я, но, понимая, к чему клонит профессор, добавил. – Вы ведь хотите сказать, что все это из-за того, что я якобы ударился головой, верно?

– Не совсем. В большей степени ваша амнезия это прямой результат того, что вы умерли. Травма головы, конечно, усугубила потерю памяти, но не является ее первоисточником. А, вот ваше головокружение, и плохое самочувствие, несомненно, связаны с…

– Прошу вас, – остановил я профессора. – Это уже не смешно. Я не мог умереть.

– Все же вы умерли, – твердым голосом ответил мой собеседник, и, немного помолчав, продолжил. – Роман Сергеевич, я понимаю вам сложно поверить в подобное, но все же представьте, буквально на одно мгновение, что никакой я не сумасшедший. Представьте, что сегодня утром вы действительно проснулись до будильника, приняли душ, затем позавтракали, и отправились на работу, но так до нее и не доехали.

– Не доехал? – с недоверием, спросил я.

– Нет. По пути на работу ваш автомобиль попал в аварию.

– И, по-вашему, в этой аварии я и умер?

– Не совсем. Вы скончались уже в больнице.

– Значит, вот как я там оказался, – с улыбкой на лице произнес я. – Получается, головой я ударился в аварии?

– Да.

– А, почему вы не упомянули об аварии раньше?

– Вы ведь сами не захотели меня слушать, помните? К тому же в кафе я сказал вам достаточно, но вы не поверили ни единому моему слову.

– А, что изменилось сейчас? Хотите сказать, сейчас я вам поверю?

– Посмотрите вокруг, Роман Сергеевич. Думаю, не стоит говорить, что некоторым вещам вы не можете найти разумное объяснение.

– Уверен это ненадолго.

– Несомненно. Но, скоро вы поймете, что я говорю правду. К тому же глубоко внутри вы уже знаете, что сегодняшнее утро было далеко не самым обычным в вашей жизни, не так ли?

– Конечно, нет! – прогремел я, все еще пытаясь защититься от слов моего собеседника.

– Неужели? – теперь уже в профессорском голосе слышна ирония. – Ни воспоминаний, ни картинок, хотите сказать, ничего этого нет?

Я промолчал. Наверное, я не знаю, что ответить, или просто боюсь произнести эти слова вслух.

Михаил Федорович прав. Я был сегодня в больнице. Я вспомнил это. Хотя, кажется, это не было похоже на воспоминание, это нечто иное. Скорее, видение. Оно промелькнуло перед моими глазами, когда я разглядывал рекламный щит, а затем затерялось в той самой темноте, в которую меня утягивал монстр. И вот оно снова передо мной. Я вижу вспышки. Вижу, как они превращаются в белые медузы. Вот я открываю глаза. Свет. Коридор. Больница. Авария? Неужели, все это правда?

– Пусть так, – произнес я. – Даже если я и был сегодня в больнице. Даже если я попал туда из-за этой чертовой аварии. Все это не значит, что я умер.

– Тем не менее, Роман Сергеевич, в аварии вы получили слишком серьезную травму, и, врачам не удалось вас спасти, – ответил профессор.

Зерно сомнения, что было посеяно в моей голове, когда я в ужасе вышел из кафе и сделал вдох, дало первые ростки, а вместе с ними вернулась и головная боль. Она набросилась на меня словно хищник, сидевший в засаде. И вот он выждал жертву. Зверь безжалостно разрывает меня, и при каждом его укусе мое сердце делает удар, отражаясь невыносимой болью в висках.

Мне снова становится дурно. Сейчас я хочу все бросить, я хочу оставить профессора одного и уйти, но, что-то мешает мне сделать это. Я пытаюсь ни о чем не думать, но мысли сами лезут в голову, подпитываемые этим странным видением. Снова вспышки. Врачи. Больница. Тут же боль в пульсирующих висках. Может, она лишь часть этого видения? И, если я умер, разве мое сердце не должно было остановиться? Значит, я жив? Жив! Жив! Словно спасительное заклинание, я повторяю про себя это слово. И, тут же оно невольно срывается с моих губ:

– Жив, – прошептал я, и посмотрел на профессора.

Михаил Федорович невозмутим. Сначала мне вновь показалось, что он, не обратил на мои слова никакого внимания, но, пройдя несколько метров, тяжелый голос профессора сотряс тишину:

– Вы знаете, Роман Сергеевич, многие до последнего готовы отрицать свою смерть. Люди готовы искать объяснение всему. И исчезнувшему кафе, и пустой улице, и изменившемуся городу. Самое забавное это то, что большинство людей находят эти объяснения, и искренне в них верят, какими бы абсурдными они не были. При этом будто бы специально пропуская мимо ушей слова о собственной смерти.

– Но, это ведь невозможно, – произнес я. – Разве, можно не помнить как ты… – я замолчал.

А, что если, профессор прав? Прав во всем. Ведь я не помню сегодняшнее утро, не помню аварию, не помню, как пришел в кафе. Быть может, не помню, и, то, как я умер? К тому же это видение, говорящее мне о том, что сегодня я явно был в больнице. Видение? Или я просто боюсь назвать его воспоминанием? Ведь если эти картинки действительно окажутся событиями сегодняшнего утра, то, я не смогу игнорировать и другие слова профессора. Или, я уже давно допустил мысль, что мой собеседник прав, а, сейчас просто пытаюсь отсрочить неизбежное? Ведь Михаил Федорович говорил обо мне. Бесспорно. Это я ищу разумное объяснение и пустой улице, и исчезнувшему кафе, и, даже этим странным, серым дома вокруг, но, где-то внутри я прекрасно знаю, что со мной произошло. Как это знает и человек, идущий рядом. Он, так и не дождавшись моего вопроса, вскоре сам спросил меня:

– Не помнить что?

– … как ты умер, – с отчаянием в голосе, продолжил я.

– Роман Сергеевич, большинство людей не помнят даже то, как они прожили свою жизнь. Что уж говорить о смерти. Она всего лишь мгновенье, которое, иногда приходит слишком неожиданно. Но, не волнуйтесь, вы обязательно все вспомните, – в этот момент Михаил Федорович внимательно посмотрел на меня. – Тем более, вы ведь уже вспомнили больницу, верно?

– Да, – признался я.