Хранители – перерождение

Я шел по пыльной обочине, и вскоре меня нагнал торговый караван. Остановившись, я с любопытством наблюдал за ним. Телеги, груженые различным товаром, неспешно проезжали мимо. На каждой сидели люди, были и стражники.

Один из них, поравнявшись со мной кивнул, указывая на телегу. Недолго думая, я забрался на нее.

Прошедшие шесть дней пути в составе каравана тянулись долго. Мы медленно приближались к городу. Но ехать было намного удобней, чем идти пешком.

Люди в охране, да и сами купцы, оказались неплохими людьми. Меня никто не гнал, и даже кормили в дороге. Наверное, слишком убого выглядел, поэтому каждый день всовывали в руки миску с какой-то кашей.

В дороге особо ни о чем не спрашивали, лишь изредка кто-нибудь интересовался, откуда я такой взялся, да и куда иду. Приходилось сочинять историю, правду говорить не хотелось.

На восьмой день мы прибыли в портовый город, и, вопреки моим ожиданиям, он оказался шумным и грязным. Я распрощался со своими попутчиками и стал слоняться по улицам, разглядывая попадающиеся красивые витрины разнообразных магазинов.

Незаметно для себя оказался в самом порту. Он походил на большой гудящий улей. Много суетящихся людей, что-то носили, разгружали, загружали, кричали, ругались, и сильно воняло рыбой.

Вот только к самому пирсу, где стояли корабли, меня не пустили стражники. Хотелось на них вблизи посмотреть, ведь никогда в жизни не видел ничего подобного. Но даже издали многомачтовые суда производили сильное впечатление.

Несколько дней я провел в портовом городе, пытаясь сообразить, как же попасть на нужный корабль.

В бедных районах, где ночевал в заброшенных домах, было много пьяных моряков, всяких нищих и бездомных. Приходилось иногда прятаться, мало ли что. Долго оставаться в городе мне хотелось, но я пока не мог выяснить, куда и как плыть.

Увидев несколько пацанов моего возраста в поношенных старых одеждах, решил с ними поговорить. Ребята стояли возле забора и что-то громко обсуждали, активно при этом жестикулируя.

Как только приблизился, они замолкли, напряглись, подозрительно и удивленно на меня поглядывая. Судя по тому, как у некоторых сжались кулаки, а на лице появился оскал, скорее всего, хотели побить.

Судя по моему виду, подумали, очередной нищий побираться пришел на их территорию, но я быстро всё объяснил и уверил, что подобного и в мыслях не было. Разобравшись, уняв агрессию, ребята с недоверием, нехотя, но растолковали, как попасть на корабль.

Как бы мне не хотелось, но пришлось идти в трактир, только там можно было найти нужного человека, именно к нему, как мне сказали, лучше всего обратиться. Вот только были опасения, что внутрь заведения меня не пустят, прогонят взашей, возможно, даже побьют, нищих там не любят.

При входе, как и ожидалось, стоял здоровый охранник, который, сдвинув брови, зло зыркнул на меня. Он собирался схватить меня за шкирку и, дав пинка, вышвырнуть вон. Я быстро затараторил, что деньги имею, даже показал серебряную монету, разжав ладонь. Жалобно взирая на него, быстро объяснил, что хотел поесть.

Он долго изучал меня своим угрюмым взглядом, потом все-таки нехотя пропустил, правда, погрозил пальцем, чтобы не шалил. Наверное, имел в виду, чтобы я не крал, хотя кто знает, может, и что-то другое. Но я ничего подобного и не собирался делать.

Заплатив серебряной монетой, первый раз за долгое время сытно и вкусно перекусил. Получив сдачу, обрадовался и удивился, так как не обманули. Расслабившись, стал пить квас и рассматривать большой зал, ища по описанию пацанов нужного мне человека.

Ребята рассказали, во что он одет и что часто здесь в последнее время сидит. К тому же у него имеется сзади на шее наколка в виде оскалившейся головы волка, так что не перепутаю.

Обнаружил я его в дальнем углу. За столом он сидел один и пил из большой кружки пиво, часто вздыхая и поглядывая на нее, о чем-то задумавшись. Вид у мужика был угрюмый, можно сказать, печальный. Складывалось впечатление, что он недавно пережил трагедию.

Одет, как пацаны и говорили, был в короткую кожаную жилетку поверх черной плотной рубахи с длинными рукавами. Коротко стриженный, лет сорока, даже со спины можно было понять, человек недюжей силы, по всей видимости, бывший воин, хотя оружия при нем не было.

Осторожно, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания, приблизился и присел рядом. А то бармен иногда поглядывал недоверчиво в мою сторону. Мужчина перевел свой затуманенный горем взгляд на меня и удивленно дернул головой, не ожидая рядом кого-то увидеть.

Я вжал голову в плечи и шмыгнул носом.

– Дяденька, вы мне не поможете попасть на корабль, чтобы отплыть в Средиземье, а то я не знаю, как это сделать.

Тот удивленно приподнял одну бровь.

– А деньги имеются? За просто так никто не возьмет пассажира.

Я тут же кивнул.

– Немного есть.

Он окинул меня скептическим взглядом и покачал головой. Пришлось выложить сдачу с серебряной монеты.

Боцман посмотрел на них и усмехнулся.

– Этого не хватит.

– Это вам, – произнес я и пододвинул монеты поближе к нему. – Помогите. На дорогу у меня еще есть.

Мужчина внезапно сделал суровое лицо.

– Убери. За кого ты меня принимаешь? Чтобы я деньги за помощь у ребенка брал? – он едва не зарычал в конце от негодования.

Отодвинув пустую кружку, медленно поднялся и вновь посмотрел на меня.

– Я не стану спрашивать, кто ты такой и зачем тебе куда-то плыть, раз надо, значит надо. Пойдем, покажу корабль, который скоро отправится в Средиземье, и поговорю с капитаном. – Он направился на выход.

Я сгреб со стола свои монеты и пошел за ним. Мне стало не по себе, ребята говорили, что надо заплатить, а оказалось, едва не обидел его. Вообще было странно, что он ничего у меня не стал спрашивать, был мрачен и молчалив.

В порту его знали практически все. Каждый встречавшийся на пути либо кивал, либо просто здоровался, а некоторые даже кланялись. Мне не поведали, кто он такой, а его не спрашивал, но было видно, человек не простой, уважаемый и весьма известный.

Мы прошли по пирсу и поднялись по сходням на один из кораблей. Я робко вступил на палубу, озираясь по сторонам. Везде суетились матросы, грузили в трюмы какие-то тюки, ящики. Корабль своими огромными мачтами и собранными парусами производил сильное впечатление. Видя, что я стушевался, он улыбнулся и легонько подтолкнул в спину.

– Серый лис, а ну вылезай, якорь тебе в печенку, – прокричал боцман своим громоподобным басистым голосом, так что я даже вздрогнул.

Через минуты с кормы к нам направился человек в форме капитана. Волосы у него были седыми, совсем не по возрасту, так как на вид не больше тридцати лет.

Выражение худощавого лица немного хитрое, длинный прямой нос, слегка вздернутые вверх брови, на губах постоянная, едва заметная улыбка. Настоящий лис, а серый, скорее всего, потому что седой.

– Чего шумишь, старый Волкодав! – произнес капитан и, подойдя, крепко пожал ему руку, совершенно игнорируя мое присутствие.

– Слышал, у тебя горе, прими соболезнование. Понимаю, тяжело терять сына. – Он печально вздохнул и покачал головой.

Мужчина ничего не ответил, только помрачнел еще больше.

– Долетели до меня вести о том, – продолжил капитан судна, – как вы потопили шхуну Сергачей, пустив этих мерзких пиратских тварей на корм акулам, уважаю.

– Пустое, – отмахнулся мужчина. – Они того заслужили. – Злобно произнес он.

– Жаль, что и часть твоих ребят полегла, – печально вздохнул капитан.

– Если бы сын так не рвался в бой, когда взяли их на абордаж, – мужчина, приведший меня, замолчал, было видно, как ком к горлу подкатил.

– Что тебя привело ко мне? – сменил тему капитан. – Чем могу быть полезен капитану морской стражи? Или ты не по делам зашел, а просто выпить рюмку рома со старым другом? – поинтересовался хозяин судна, видя, что собеседнику с трудом удается сдерживать внутреннюю боль утраты близкого человека.

Я с восхищением посмотрел на мужчину. Так он глава морской стражи! Гроза пиратов, вот это да! А я ему деньги предлагал, как же нехорошо получилось.