Синдром потерянной души

Однако и эта картинка вскоре помутнела, и я услышала отдаленные голоса.

– …хочу поговорить с ней…

– …будет сложно…она находится в глубоком…

– …должны разбудить…

Картинка полностью исчезла. Резкий, противный запах ударил мне в нос. Я закашляла и открыла глаза. Передо мной стояла бабушка.

– Детка, ты как?

– А то не видно? – с трудом ответила я.

Я хмуро уставилась на любимую бабушку, которая меня предала. Потупив взгляд, она отошла от меня и села на один из сундуков.

– Что это за фигня? – спросила я, кивая на свои окровавленные руки. Судя по пульсирующей боли на плечах и спине, за время моей последней отключки старуха далеко продвинулась.

Бабушка открыла рот для ответа, но ее опередили.

– Это ритуал тысячи порезов, – сказала моя мама.

Она тихо вошла в юрту и, стоя у входа, куталась в дорогую блестящую шубу. Подходить ближе она не спешила. Собственно, я тоже не спешила ей радоваться. Печально осознавать тот факт, что самые родные и близкие тебе люди не смогут помочь. Никто мне не сможет помочь…

– Тебе надо нанести тысячу порезов, чтобы духи вошли в твое проклятое тело и изгнали из тебя порчу, – на полном серьезе сказала мама.

Я, конечно, понимала, что моя болезнь – это нечто мистическое, но чтобы верить в эту бредятину, которая еще и может меня убить, безумие чистой воды. Однако мои родные свято верят в это безумие, поэтому спасения мне не видать. Значит, надо хотя бы узнать, что меня ждет.

– Сколько порезов осталось?

– Семьсот двадцать четыре.

Значит, сделано уже двести семьдесят шесть. И как только мое тело это вынесло?..

– Сколько прошло времени?

– Двое суток. Почти трое.

– Я не выдержу… – Мой голос дрогнул.

Признать этот факт оказалось просто, но легко на душе от этого не стало.

– Ты выдержишь, – уверенно заявила бабушка. – Я молюсь за тебя каждый день утром и вечером.

Как всегда она надеялась на высшую, неизведанную силу, а не на себя или на меня.

– Тебе надо больше спать, Алиса. Тогда ритуал должен пройти успешно.

Должен…

Я горько усмехнулась.

– Неужели я так вам надоела? – прошептала я, глядя вниз. – Вы меня ненавидите? Презираете? Обижены?

– Нет, что ты, милая! – замахала руками бабушка.

– Тогда чем я заслужила такое отношение? Что я сделала не так, чтобы оказаться связанной в какой-то юрте и терпеть телесные издевательства?! – мой голос в конце сорвался на крик.

Бабушка недовольно сжала губы, а мама даже не шевельнулась, молча выслушивая мои вопросы.

– Алиса, ты ошибаешься…

– Ты всего лишь неразумное дитя! – перебила бабушку мама. – Ты не можешь нести ответственность даже за себя! Ты не знаешь, что лучше для тебя, только мы это знаем!

– Вот уж нет! Мне уже восемнадцать, и я давно не ребенок, мама. Это твоя проблема, что ты не видишь во мне взрослого человека!

– Потому что ты еще ничем не доказала своей взрослости! Ты творишь дикие, глупые и абсолютно безответственные вещи! Спуталась с каким-то отвратительным типом, украла из дома деньги, сбежала и стала жить с незнакомым мужчиной! Ты – позор, Алиса. Позор нашей семьи. Когда ты вылечишься, то можешь идти на все четыре стороны. Я устала биться головой о стену и ждать хоть какой-то благодарности за то, что все эти годы мы с бабушкой тебя берегли.

Я многое хотела ей сказать. Ответить на ее слова, которые были для меня как раскаленное железо, которое она снова и снова прижимала к моей коже, но я промолчала. Проглотила все, что было у меня в мыслях, и сказала лишь одно:

– Не когда, а если, мамочка.

Непонимающе уставившись на меня, мама невольно сделала шаг вперед.

– Если я вылечусь, – пояснила я.

– Ты вылечишься! Я молюсь…

Я одарила бабушку таким взглядом, что она замолчала на полуслове.

– Лучше бы ты не сто раз молилась, а один раз встала на мою сторону, – с горечью произнесла я, глядя на человека, которому безоговорочно доверяла всю свою жизнь.

Ну как же такое может быть? Как могут придать самые близкие, самые родные?..

Слезы подступили к глазам, но я сдержалась и не заплакала. Шмыгнула носом и с вызовом посмотрела на маму.

– Я даю тебе последний шанс. Если ты меня отпустишь, я прощу тебе все это.

Я прекрасно понимала, что из-за беспокойства обо мне ее разум повредился, а бабушка была просто недалекой женщиной, которая во всем шла на поводу у своей властной дочери. По крайней мере, мне хотелось верить в то, что этими женщинами движет любовь ко мне.

В надежде я уставилась на маму. Она долго смотрела мне в глаза, а потом повернулась к старухе, которая все это время стояла за моей спиной тихим призраком, и кивнула. Чиркнула спичка, тихо затрещали сухи травы, которые начал поедать жадный огонь. Вот и все. Выбор сделан.

Одна единственная слеза прочертила мокрую борозду на моей щеке и скатилась с подбородка, а потом вокруг меня возник дым. Спустя некоторое время я снова отключилась.

***

В моем сознании был полнейший бардак. Видения кружились в моей голове, постоянно сменяясь и показывая искаженные лица мамы и бабушки. Обе женины злились и ругались, а мама даже периодически отталкивала меня и что-то закрывала собой. Звуки были приглушенными, словно я находилась под водой.

Обуреваемая любопытством, я напряглась и попыталась сосредоточиться исключительно на звуке, однако ничего не получилось. Отчаяние взяло надо мной верх, я разозлилась и вдруг резко открыла глаза.