Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

[Святой церкви Бог дал
Такую силу и такую власть:
Святой Петр свое правление
Передал всем вкупе
Пасторам Святой церкви;
На них возложено попечение о ней (ст. – фр.)].

Смысл этих стихов для нас яснее, чем он оказался для нашего прозаика; ибо он передает их так:

«Эту власть дал Господь наш святой Церкви, а управлять пасторами дал святому Петру».

Вот еще похлеще. В стихе 473 Робер де Борон написал:

D’ileques Joseph se tourna,
Errant ? la crois s’en ala,
Jhesu vit, s’en ot pitiе grant

[После чего Иосиф повернулся,
Ушел и направился к кресту,
Увидел Иисуса, проникся к нему великой жалостью
(ст. – фр.)].

Затем, обращаясь к страже у тела, Иосиф говорит в стихе 479:

Pilates m’a cest cors donnе,
Et si m’a dit et comandе
Que je l’oste de cest despit…

[Пилат мне отдал это тело
И сказал мне и повелел,
Чтобы я снял его с этого поругания…(ст. – фр.)]

И далее, в стихе 503:

Ostez Jhesu de la haschie
O? li encrismе l’ont posе.

[Уберите Иисуса с этой пытки,
Которой его подвергли злодеи (ст. – фр.)].

Не вообразил ли наш прозаик, что слово despit (позор, поругание) из стиха 482 – это особое наименование для креста? «Тогда повернулся Иосиф и пошел прямо к кресту, который назывался поруганием… И он приказал, чтобы тот шел к Поруганию и снял с него тело Христа».

В стихе 171 поэт говорит, что смерть Иисуса Христа искупила грех сладострастия, в который впал Адам:

Ainsi fu luxure lavеe
D’ome, de femme, et espurеe.

[Так была отмыто сладострастие
Мужчины и женщины, и очищено (ст. – фр.)].

Может быть, прозаик прочел espousеe вместо espurеe, что привело к чудовищной нелепости: «Так Господь наш очистил сладострастие мужчины и женщины, отца и матери бракосочетанием». Но бракосочетание, будучи установлено прежде Адамова грехопадения, ничем не обязано богочеловеку Иисусу Христу, и Борон ничего подобного не говорил.

И опять-таки по ошибке прозаик присваивает титул графа Монбельярского мессиру Готье, который никогда не был пожалован этим уделом, постоянно отходившим в пользу его старшего брата. Было бы излишне приводить другие примеры, чтобы отличить исходный текст от его переложения в прозе. Кроме того, я боюсь слишком долго задерживать читателя сухой материей, набирая аргументы в пользу вышеизложенных утверждений. Скажу только, что упорное исследование позволило мне проникнуть во многие закоулки того пространства, которое мне предстояло пройти. Полагаю, что я установил хронологический порядок повествований, форму и объем каждой версии, часть, принадлежащую каждому из авторов, назвавшему себя или анонимному. Я убежден, что ступаю по твердой почве и что за мною можно следовать с доверием; если только мне не придется краснеть потом, когда удастся разрушить силу доводов, на которые я опираюсь.

Дополнение к стр. 85, по поводу слова Graal

Следует отметить, что форма, приписываемая всеми рукописями сосуду, куда была собрана кровь Спасителя, соответствовала форме чаши и что слово graal, grael, greal, или greaux [pl.] подходило в этом смысле для блюда или широкой тарелки. Также и Элинан счел нужным сказать: de catino illo, vel paropside [из миски или блюда]; затем: Gradalis dictur gallice scutella lata et aliquantulum profunda in qua pretiosC dapes cum suo jure divtibus solent apponi [Gradalis у галлов называется широкая чаша небольшой глубины, в которой обыкновенно подают богатым драгоценную свежесть их напитка]. Как тогда допустить, что нашим романистам пришла сама по себе идея наименовать блюдом или плоской тарелкой тот сосуд, явно закрытый, который нес Иосиф? Следует предположить недоразумение и смешение двух различных значений. С одной стороны, история реликвии была записана в graduel, или богослужебный сборник валлийцев. С другой, обиходное слово, соответствующее латинскому gradualis, было также greal, graal или grael. Долго говорили о Граале, или литургической книге валлийцев как заключающей драгоценные и таинственные сказания, в том числе и о чаше Иосифа Аримафейского, и в конце концов этой чаше, принесенной в Англию, дали имя graal, поскольку легенда о ней находилась в уэльском gradale, или graduale. Тайна, которую валлийское духовенство делало из этой литургической книги, и любопытство, которое она возбуждала, в равной степени находят свое оправдание в боязни осуждения официальной церковью и в надежде найти там откровение о судьбах бретонского племени.

Grael, или gradual, – это сборник молитв и песнопений, которые поют перед ступенями (gradus) алтаря. Беда в своем трактате de Remedio peccatorum [Об исцелении грешников] перечисляет книги Церкви: Psalterium lectionarium, antiphonarium, missalem, gradalicantum и т. д. В одной грамоте 1335 года, в пользу часовни Бленвилля, значится: «Я, сир Бленвилля, одарил эти часовни [книгами] messel и grael, по одной для обеих часовен». – «GRADALE, GRADUALE, id est responsum vel responsorium; quia in gradibus canitur. Versus gradales [GRADALE, GRADUALE – это рефрен или респонсорий, который пели на ступенях. Стихи для ступеней]». – А Амалер в одиннадцатом веке пишет: «Notandum est volumen, quod nos vocamus antiphonarium, tria habere nomina apud Romanos. Quod dicimus graduale, illi vocant cantatorium, et adhuc juxta morem antiquum apud illos in alionibus ecclesiis uno volumine continetur» [Следует отметить, что том, который мы называем антифонарием, имеет у римлян три названия. То, что у нас зовется graduale, они называют кантаторием, до сих пор в иных церквях у них, согласно древнему обычаю, содержащим один том] (Дю Канж). Словом grael, или graal, называли дневную службу, в противоположность вечерней. Так, мы видим у Робера де Борона, что Иосиф каждый день назначает своим спутникам встречу в Третьем часу и указывает им, чтобы эту службу называли службой грааля. Смысл этих стихов становится более ясным в старинном переводе: «Et ce non de graal abeli ? Joseph; et ensi venoient ? tierce, et disoient qu’il alloient au service du graal. Et des lors en ?? fu donnеe ? ceste histoire le nom de Graal [И это имя грааль было по нраву Иосифу; и вот они пришли в Третьем часу и говорили, что идут на службу грааля. И так с тех пор этой истории было дано имя Грааля (ст. – фр.)]» (манускрипт Дидо). Но романисты, поэты и прозаики, уже не зная истинного происхождения слова, хотели объяснить его и сообщить нам о нем больше, чем они знали. Кто теперь не признает в изначальном смысле слова graal дневную службу, обедню? Латинско-французский словарь двенадцатого века содержит следующее: GRADALE, greel, книга для пения мессы. В Catholicon armoricum grasal, grael, книга песнопений: latinе gradale. Пожалуй, довольно, чтобы обосновать наше объяснение Грааля.

Значение блюда, тарелки, по-латыни catinus, приданное этому слову, также старинное, и, без сомнения, образовано от «кратера», cratella, так же как от patera происходит patella, paelle, pelle [лопата, заступ]; от crassus – gras [жирный] и gros [толстый], и т. д. Но, повторяю, почти невозможно, чтобы закрытый потир, в котором Иосифу было доверено хранить божественную кровь, с самого начала получил бы наименование блюда, миски или грааля. Те, кому первым рассказывали легенду о сохраняемой крови, спрашивали, откуда это взялось: – Из Грааля, отвечали им, который хранится в Солсбери или в Гластонбери. – Тогда сосуд, который усомнились бы назвать чашей, был назван Грааль. А когда понадобилось дать объяснение этому слову, то придумали, что слово было принято, потому что сосуд нравился, был приятным [agrеait (фр.)] и появлялся по воле [a grе] тех, кто причащался к его благодати.

Книга первая

Роман в стихах об Иосифе Аримафейском Робера де Борона

Иосиф Аримафейский

перевод Т. К. Горышиной

Да будет известно грешникам, что, прежде чем сойти на землю, Иисус Христос устами пророков дал знать о пришествии Своем и горестных страданиях Своих. Дотоле всем, баронам и нищим, правым и виноватым, уготована была дорога в ад вослед за Адамом и Евой, за Авраамом, Исайей, Иеремией. Дьявол притязал на владычество над ними, возомнив, что право его непреложно; ибо должно вершить вечный суд. И надобно было, чтобы за праотца нашего дано был искупление теми, кто в единстве и подобии Своем явили божественную Святую Троицу. Едва Адам и Ева приблизили к устам своим запретный плод, как, узрев наготу свою, впали во грех нечистоты[102 - Робер де Борон, похоже, имеет здесь в виду, что Бог наложил запрет на древо познания добра и зла потому, что роковое яблоко должно было открыть воображение первых людей для плотских вожделений и таким путем лишить их той непорочности, в которой они были созданы. Книга Бытия довольствуется тем, что говорит: «И они увидели, что они наги». (Прим. П. Париса).]. И тотчас пропало счастие, коим они наслаждались. Ева зачала в скорби; и сами они, и потомство их сделались смертны, дьявол же вознамерился отторгнуть их души во владение свое. Дабы спасти нас от ада, Господь принял рождение из чрева Девы Марии. И когда Он пожелал быть окрещен святым Иоанном, Он сказал: «Каждый, кто уверует в Меня и примет святую воду крещения, вызволен будет из кабалы дьявола, покуда новые грехи не ввергнут его в прежнее рабство»[103 - Возможно, вольное изложение цитаты из Евангелия от Марка, 16–16: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». (Прим. перев.).]. И более того сделал для нас Господь: подобно второму крещению, учредил Он исповедь, с коей всякий грешник, явив свое раскаяние, прощен будет и за новые прегрешения.

В те времена, когда Господь обходил земли, проповедуя, страна Иудеев частью своею была подвластна Римлянам, а наместником от них был Пилат. Один добродетельный муж, по имени Иосиф Аримафейский, вел пятерых всадников на службу Пилату. И стоило Иосифу узреть Иисуса Христа, как он возлюбил Его великою любовью, однако выказать ее не смел, страшась злобных Иудеев. Что до Иисуса, учеников при нем было немного; к тому же один из них, Иуда, был нечестив по природе своей. В доме Иисуса Иуда служил управителем и брал за то поборы, называемые десятиною, со всего, что приносили в дар Учителю. И вот случилось так, в день Тайной Вечери, что Мария Магдалина пришла в дом Симона, где Иисус сидел за столом с учениками; она пала ниц к ногам Иисуса и омочила их слезами; и после, отерев их прекрасными своими волосами, умастила тело Его чистым и драгоценным елеем. Тотчас наполнился дом сладчайшими благоуханиями, но Иуда, оставаясь безучастен к ним, сказал:

– Эти благовония, должно быть, обошлись в три сотни динариев; меня же ввели в убыток, лишив доли в тридцать динариев[104 - «Мария же, взяв фунт [у П. П. – ливр] нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира.Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал:Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали». (Св. Иоанн, XI, 3). (Прим. П. Париса; на самом деле – Св. Иоанн, XII, 3–6).].

И с той поры он стал искать, как возместить этот урон.

Проведал он, что в доме первосвященника Каиафы собираются Иудеи, измышляя, как им погубить Иисуса. Он направился туда и предложил им выдать своего Учителя, если они согласны дать ему тридцать динариев. Один Иудей тотчас вынул их из своего пояса и отсчитал ему[105 - Неожиданное соединение двух евангельских сюжетов, обнаруживающее в предательстве Иуды не только чисто коммерческую логику, но и механизм «ценообразования». Сумма в 30 динариев оказывается не случайной. Здесь, в отличие от канонической версии, точную и обоснованную цену назначает сам Иуда. (Прим. перев.).]. Иуда назвал день и место, где можно будет им схватить Иисуса.

– Только, – сказал он, – не берите вместо Него Иакова, Его двоюродного брата[106 - Двоюродным братом Христа считают, по одной версии, Иакова Алфеева (одного из 12 апостолов), по другой – Иакова-младшего, первого епископа Иерусалима, который входил в число 70 апостолов, но одним из 12 не был. Иногда этих двух Иаковов отождествляют между собой. (Прим. перев.).], очень с Ним схожего; для большей верности, вы возьмете того, кого я поцелую.

Назавтра в четверг, в доме Симона, Иисус велел принести большую купель, сказав Своим ученикам погрузить туда ноги; Он омыл их все вместе и осушил их. Святой Иоанн спросил у Него, почему употребил Он одну воду для всех.

– Вода эта, – ответил Иисус, – становится нечистой, как нечисты души всех, кому Я подношу ее; равно очищаются и последние, и первые. Сие назидание оставлю Я Петру и пастырям Церкви. Грязь от грехов, им самим присущих, да не воспрепятствует очищению грешников, что придут исповедоваться им[107 - Примечательное место, которое, как представляется, развивает аксиому: Делай, что я говорю, а не что делаю. Здесь видно, что Робер де Борон без колебаний считает святого Петра главой церкви. Этого нет далее в «Святом Граале». (Прим. П. Париса).].

Туда в дом Симона и вошли Иудеи, дабы схватить Господа нашего. Иуда, поцеловав Его, сказал им:

– Крепко держите Его, ибо Он на диво силен.

И увели Иисуса, и рассеялись ученики Его. На столе же была чаша, с коей Христос творил Свое таинство[108 - Sеans ot un vessel mout grant,O? Crist faiseit son sacrеment.[Здесь был один весьма большой сосуд,В котором Христос совершал свое таинство (ст. – фр.)].Под этим словом sacrеment [таинство, причащение] было бы естественно понимать обряд причастия. Однако, по-видимому, автор скорее здесь обозначает сосуд, в котором Иисус Христос омывал свои руки, раздавая благословения после трапезы. Возможно, то была ошибка переписчика, поставившего sacrеment вместо lavеment [омовение]. Как известно, Св. Иоанн – единственный, кто рассказывает об омовении ног, и он ничего не говорит о причастии. Может быть оттого, что авторы легенды о Граале знали только Евангелие от Иоанна, им представился образ чаши для причастия, который дает вот это второе объяснение ее вещественному присутствию во время богослужения. (Прим. П. Париса).]. Один Иудей заметил ее, взял и унес ко двору Пилата, куда уведен был Иисус; и когда наместник, будучи уверен, что нет в Нем вины, испросил воды, желая устраниться от приговора, то взявший чашу Иудей подал ее Пилату, и тот, умыв в ней руки, велел убрать ее в надежное место[109 - В таком контексте известное «умывание рук» неожиданно принимает дополнительный смысл, включая элементы преемственности и очищая Пилата от этого греха. (Прим. перев.).].

И когда Иисус был распят, пришел к Пилату Иосиф Аримафейский и сказал ему:

– Господин[110 - В оригинале «Sir». Образная избыточность русского языка относительно языков романской группы не дает возможности передать всю игру смысловых оттенков этого слова: «Господь», «государь» и «господин». (Прим. перев.).], не первый год я привожу вам по пяти всадников, не получая за это награды; ныне я пришел просить за моих солдат тело распятого Иисуса.

– С радостью соглашусь, – ответил Пилат.

Тотчас Иосиф бросился к кресту; но стражи преградили ему путь.