– Не уходи, Август, не надо, – сказал он мне и хлопнул по плечу.
Послышались тяжёлые шаги по лестнице.
Я не понимал в чём дело, но решил-таки остаться.
Внизу открыли дверь. Послышалась возня и ругань.
– Иди сюда! Август! – сказал мне тот же человек.
Я спустился на первый этаж – там горел свечной фонарик, и я увидел четырёх людей. Двое из них лежали на животах, а двое сидели на лежащих и держали им руки за спиной. Те, что лежали – постанывали, угрожали и требовали отпустить их.
– Вас повесят! Повесят! Мы – представители королевской власти! Отпустите или… – говорил один из поверженных мужчин.
– Много болтаешь! – сказал тот, что сидел сверху, хриплым низким голосом и отвесил балаболу крепкий подзатыльник.
Затем он заткнул «представительский» рот обычной тряпкой, которую достал из своего кармана. Второй «представитель» предпочитал молчать, но его рот тоже перетянули ремнём, на всякий случай.
– Держи! – сказал мне перегарный человек.
Я подчинился и сменил того парня – сел на человека с кляпом и схватил его за руки.
А незнакомец встал на свои ноги и достал большой нож.
Надо сказать, незнакомцем был здоровенный детина с широкими плечами и кулаками величиной с голову Сэндлера.
– Будем их кончать!
– Не нужно, Том. Не бери грех на душу, – сказал его приятель.
– Чёрт, Хэнкс! Зачем?
– Если можешь не убивать – не убивай! Свяжем их и уйдём!
– Твоя мягкотелость приведёт нас на виселицу быстрее, чем наши богоугодные дела, Хэнкс!
Тот, кого называли Хэнксом, вытащил из-за пазухи пару верёвок и бросил одну мне.
– Вяжи!
Я связал человека, то же самое сделал и Хэнкс. Здоровяк нам не стал помогать, а принялся глядеть в окно.
– Надо сваливать, – сказал он. – Долго возимся. А что с этим?
Он показал на меня.
– Возьмём с собой, – ответил Хэнкс.
Здоровяк на этот раз не протестовал, и меня это устраивало, знаете ли.
Мы оставили связанных на полу солдат, собрали вещи в мешки и ушли восвояси.
Так я познакомился со лондонским преступным миром в лице двух самых замечательных его представителей.
08
Хэнкс был главарём шайки воров и грабителей, которая промышляла в Лондоне и его окрестностях. Меня мои новые знакомые, видимо, тоже приняли за уголовника.
Я обрадовался этому, потому что мне нужно было как-то выживать – у меня не было денег, не было крыши над головой, и я был беглым заключённым, которого должны были приговорить к потрошению.
Пришло время осваивать новую профессию, знаете ли.
Парни привели меня к какому-то полу-заброшенному, но крепкому деревянному дому на самой окраине города.
Хэнкс постучал в дверь.
– Кто? – поинтересовались изнутри.
– Божьи люди, – ответил Хэнкс.
Нас тут же впустили.
Большое помещение освещалось множеством свечей – здесь свечей не жалели, не иначе.
Посередине атриума стояли большой круглый стол и стулья.
В доме поддерживалась чистота – это бросалось в глаза и удивляло – честно сказать, я не ожидал увидеть в бандитском логове такой порядок.
В большом камине потрескивала ольха и воздух был ароматным и тёплым.
Я увидел женщину лет сорока – она поздоровалась со мной и поцеловала Хэнкса.
– Это моя жена Дороти, – сказал он.
– Джузи, принимай товар! – крикнул здоровяк Том.
Сверху спустился черноволосый носатый мужчина.
– Ну, что у нас сегодня? – спросил он.
– Да так, мелочёвка. На конфеты малолетке. А это – Август, – сказал Том и показал на меня.
Джузи посмотрел на меня с подозрением, и ничего не сказал. Он взял мешки и куда-то утащил.
– А что у нас сегодня на завтрак, Дороти? Чертовски хочу жрать! – сказал Том.
– Не жрать, а есть, – сказала Дороти. – Долбаных перепелов нажарили. Правда, половину малолетка сожгла, но тебе будет в самый раз.
– Да я любых употреблю! Перепелов обожаю! Вот только мелкие они, собаки!