Конец пути

У меня не было выбора. Всё, о чём я думал, было: «Вы, чёрт возьми, трусы! Вы не заслуживаете полицейских жетонов». Через несколько минут прибыла СЭП. И тут я услышал второй выстрел.

Дочь закричала снова:

– Помогите! Он только что убил себя!

Служба экстренной помощи ворвалась в квартиру. Я был третьим или четвёртым в цепочке, отправившейся в этот кошмар. Лицо и рубашка дочери были забрызганы кровью и мозгами.

Схватив девочку, я оттащил её с места кровавой бойни. Хотел утешить её, но всё, что мог сказать, было: «Всё будет хорошо».

Я попросил соседку отвести девочку к себе, чтобы успокоить её и сделать от её имени нужные звонки. Вернувшись в квартиру, где произошли убийство и самоубийство, я оказался на одном из самых кровавых мест преступления, которые когда-либо видел. У миссис Сантос была огромная дыра в затылке. Когда детективы, прибывшие на место, приподняли её голову, я увидел сквозь неё другой конец комнаты. Бессердечный ублюдок убил жену, устроив что-то вроде казни. Он заставил её встать на колени и умолять сохранить ей жизнь.

Он выстрелил в неё из револьвера триста пятьдесят седьмого калибра с полыми пулями. Стены и экран телевизора были все в крови и мозгах.

Сантос лежал на кухне лицом вниз в луже крови, заглотив пистолет, с пробитым пулей затылком. Дверца холодильника тоже была залита кровью и мозгами. Он легко отделался, мелкий ублюдок.

Утром мне пришлось явиться к коронеру, чтобы опознать тела.

Та ночь длилась долго. Она не даёт мне покоя и по сей день. Я должен был просто запереть этого мудака. Миссис Сантос жила бы дольше, если бы я прислушался к интуиции.

…У полуночной смены было много названий, например «тур вампиров» или «обход зомби».

Проститутки расхаживали по Парк-авеню со 125-й по 133-ю улицу, продавая тела от пяти до двадцати долларов за один быстрый приём крэка.

Однажды ночью летом 1989 года я разговаривал с молодой женщиной на Парк-авеню. Она была новичком в древней профессии, её звали Соня.

– Если снова увижу тебя в этом районе, закрою за проституцию и хранение наркотиков.

Она ответила, изображая умницу:

– Окей, офицер, я поняла.

Я знал, что она вернётся уже через час.

Следующей ночью я принял вызов о краже со взломом в котельную на Мэдисон-авеню, 2120. Подойдя к двери, я понял, что её взламывали. Включив свет, мы увидели женщину, лежавшую на полу обнажённой и с распростёртыми руками. Из-под её ягодиц торчало что-то с зелёными металлическими краями.

Это была проститутка Соня, мёртвая.

Место преступления представляло собой жуткое зрелище. Девушка лежала, не касаясь пола. Скорее всего, её поддерживали садовые грабли, глубоко вставленные ей во влагалище. Их металлические зубцы торчали между её ног. Медработник сказал, что она была ещё жива, когда убившие её монстры воткнули в неё грабли. Они избили её до крови, нанесли удары ножом и изнасиловали. Затем оставили её в подвале умирать от боли.

Позже на той неделе были арестованы трое мужчин, оставивших отпечатки пальцев на месте преступления.

Соню убили из-за трёх ампул крэка. Вот чего стоила её жизнь.

Когда я думал о бессмысленных убийствах и казнях, мне всегда хотелось взять пожарный шланг и смыть всю нечисть в канализацию.

ГЛАВА 7. Светлая сторона

Не поймите меня неправильно. В моей карьере были забавные истории со множеством розыгрышей и шуток, много хороших мгновений. Например, одним из приколов, которыми мы разыгрывали новичков, было посыпать внутренний край их фуражек порошком для снятия отпечатков пальцев. Сняв фуражки, ребята красовались с синим кольцом на лбу.

Служба в правоохранительных органах, если не найдёте юмора, всегда будет мрачной. Большинство копов в итоге бросали службу или усаживались на стулья в баре и пропивали жизнь.

Однажды во время патрулирования я с напарником, офицером Гэгсом, получил вызов о перестрелке, который мы после проверки отметили позже как «необоснованный». Когда мы приехали к зданию, я увидел длинный хвост рептилии, который торчал из мусорного бака и, как оказалось, принадлежал мёртвой метровой игуане. Я решил взять её с собой, и мы уехали с объекта.

В ту ночь полицейский по имени Ричи работал в радиомашине в другом секторе. Когда я впервые встретил его, то подумал, что ему около сорока, но позже узнал, что он всего на год старше меня. Ричи, уже лысый и измученный, не должен был выходить патрулировать улицы. Хоть Ричи был робок и начисто лишён здравого смысла, он был очень хорошим парнем.

Ричи и его напарник работали в секторе C—D («Чарли – Дэвид») в Тридцать втором округе. Мы с Гэгсом, решив совершить ложный выезд в их сектор, по рации попросили их машину ответить на выезд к «Домам Рэнджела».

Когда они прибыли, я дождался, пока они войдут в здание, а затем, едва они скрылись из виду, засунул игуану в их патрульную машину. Я положил её на приборную панель так, чтобы её передние лапы легли на руль. Ричи отметил выезд кодом «10—90X» («необоснованный»). Он был водителем патрульной машины, поэтому сел в неё первым, опустив голову, и начал писать что-то в записной книжке, даже не заметив, что ящерица смотрит прямо на него. Когда его напарник сел в машину и увидел игуану, он хлопнул Ричи по плечу и указал на рептилию. Ричи выскочил из машины и упал на задницу, пытаясь убежать от моего полумёртвого питомца. Мы с Гэгсом, конечно, катались от смеха по полу. Я связался с Ричи по рации и сказал ему перейти на восьмой канал, чтобы Центр нас не слышал. Я сказал: «Игуана-один, Игуана-один, пожалуйста, примите вызов о совершающемся ограблении», только чтобы увидеть их перепуганные лица и то, как они искали нас по всей территории жилищного комплекса. Они были жутко злы, когда мы наконец встретились.

Колон, напарник Ричи, заявил:

– Это война, Бэтмен, и считай, что она уже началась.

Весной 1990 года я начал разрабатывать на улице нескольких информаторов. Я переодевался в штатское несколько раз в месяц, но основное время всё ещё работал в форме. Я подружился с агентом по имени Стердж из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию (АТО). Стердж работал в отделе по борьбе с преступностью. Он заметил тогда, что я получил больше ордеров на обыск и произвёл больше арестов, чем весь его отдел.

Однажды ночью один из моих тайных информаторов по имени Стиви сообщил мне о женской группировке, продающей крэк из салона красоты прямо через дорогу от здания, где размещался местный полицейский участок жилищного управления. Их торговля шла исключительно хорошо, принося около двадцати тысяч долларов в день. Стиви, быстро закупив себе крэка, сообщил мне все подробности, нужные для получения ордера на обыск следующим утром.

Я направился в центр города, в отделение по борьбе с наркотиками, чтобы встретиться со своим хорошим другом – помощником окружного прокурора Мэтьюзом. Через час я уже сидел у судьи Бима, оформляя ордер.

У меня сложились довольно хорошие рабочие отношения с судьёй Бимом. Вместе мы успешно подготовили более дюжины ордеров на обыск, и все они касались денег. Судья Бим настолько доверял сведениям, которые я получал от тайных информаторов, что обычно я сам оформлял ордера. В тот день сработали так же. К тому же я и мой новый напарник Анджело ещё давали показания по форме 180—80 («обвинение в предыдущем уголовном преступлении»).

Анджело был пьяницей и целый год пользовался моим дружелюбием. Мы закончили нашу явку в суд к половине пятого дня и направились в итальянский ресторан «Форлини», чтобы перекусить. Мэтьюз присоединился к нам позднее, чтобы вместе выпить.

Спустя несколько часов выпивания бокалов с «оленьей кровью», более известной как «Егермейстер», я вышел поговорить с другим копом, попросив Анджело присмотреть за моими вещами, включая ордер, который надо было использовать следующим утром. Анджело решил, что ему надо вернуться в командный пункт. Но он не сообщил мне о своём намерении, а просто уехал, взяв ордер на обыск с собой. Он был так пьян, что поехал на метро до Бронкса, забыв, что командный пункт в Гарлеме.

Когда я вернулся в ресторан и обнаружил, что этот идиот ушёл, я запаниковал, подумав, что ордер забрал кто-то другой. Я примчался в командный пункт, встретил сержанта Гувера и сообщил, что? сделал мой напарник-алкоголик. Я нашёл и Анджело, он спал в раздевалке. Разбудил его:

– Где ордер на обыск, придурок?

– Должно быть, я уронил его, когда ехал в метро…

Я думал только о том, как же облажаюсь, если ордер так и не найдётся.

Я позвонил Гуверу, который дежурил на телефоне, и рассказал ему о случившемся. Мы потратили несколько часов, пытаясь найти утерянный судебный документ на всех станциях метро Бронкса. У меня оставалось времени только до половины седьмого утра. К половине шестого утра мы побывали уже на всех станциях. Оставалась одна. Мы проверили все чёртовы вагоны, но, увы, никаких документов. Я даже спускался на платформу и проверял все мусорные баки. В одном из них лежали какие-то свёрнутые документы – и это был долбанный ордер! Я поблагодарил Бога за чудо, и мы помчались в командный пункт, смеясь как сумасшедшие. Но я всё ещё злился на Анджело.

Позже Гувер дал ему двухдневный отгул за то, что тот явился в нетрезвом виде и был совершенно не в состоянии работать.

В то утро группа по борьбе с наркотиками получила от командования приказ о выполнении ордера на обыск. Гувер остался сверхурочно и помогал мне оформить бумаги. Вечно счастливый капитан Велкер принёс новый автоматический девятимиллиметровый глок с автоматическим подзаводом. Он, инструктируя подразделение о предстоящей операции с наркотиками, вёл себя как полный козёл, заявляя, что ни одна витрина из пуленепробиваемого стекла не остановит пули из его новой пушки. Я просто качал головой, думая, что он чёртов придурок.

В половине седьмого утра мы, постучав в дверь салона, приказали двум женщинам, находившимся внутри за пуленепробиваемым стеклом, выйти. Они вышли с поднятыми руками. Я начал обыскивать салон сверху донизу, но спустя полчаса у меня не было ни одной зацепки. Капитан Велкер буквально сиял, поскольку я наконец-то выбил ордер «не по делу». Он приказал отделу по борьбе с наркотиками закругляться.

– Не могу поверить, что Стиви ошибся! Да ни за что на свете! – Я стоял у стены салона рядом с Гувером и ударил ногой по ней так, что оттуда выскочила и шмякнулась о пол электрическая розетка. Я посветил карманным фонариком в дырку, в котором была розетка. При ближайшем рассмотрении она оказалась пустышкой. Сунув руку в отверстие в гипсокартоне, я вытащил заряженное оружие, «тонну» наличных и более двух тысяч ампул кокаина.

Повернувшись к Гуверу, я процитировал фразу из фильма Билли Кристалла «Беги в страхе»:

– О, капитан!

Я выбежал на улицу к начальнику патруля, чтобы сказать, что? нашёл в стене.