История государственного управления

В момент смерти Петра II его любимец Иван Долгорукий составил поддельное завещание, которым престол отдавался несостоявшейся невесте императора Екатерине Долгорукой. Он даже подписался за императора, как не раз делал по его приказу при его жизни, но пустить документ в ход так и не решился. Едва Петр испустил дух, Иван вышел из комнаты умирающего (Лефортовский дворец) с обнаженной шпагой и воскликнул: «Да здравствует императрица Катерина». Ответом было гробовое молчание. Вложив шпагу в ножны, он отправился домой и сжег завещание.

Затея Долгоруких провалилась еще и потому, что переругалось их старшее поколение. Это их и погубило. На следующий день князь Василий Лукич Долгорукий внес в совместном заседании Верховного совета, Сената и высшего генералитета кандидатуру Анны Иоанновны, с которой все и согласились. Еще один родовитый верховник князь Дмитрий Михайлович Голицын предложил знаменитые «пункты», или кондиции, то есть условия, на которых должна была царствовать Анна.

Верховники, да и большинство аристократов вообще, относились к шляхетству без особого почтения. Они думали о себе. Среди них были и те (к примеру, князь Алексей Михайлович Черкасский), кто хотел использовать силу дворянства в своих интересах. Ослепленные своей властью верховники ответили на призывы Черкасского выслушать мнение дворян пустыми обещаниями заботиться обо всех сословиях.

Это была ошибка, потому что основная масса родовитой знати была инертна и выжидала, а у верховников не было силы, чтобы провести в жизнь свои планы. За дворянством же как раз сила была. И хорошо организованная. Гвардейские полки был по своему составу дворянскими. Причем, у шляхетства не оказалось четкой политической программы, а у гвардии все было просто. Она желала самодержавия, как при Петре, который их создавал, холил и лелеял.

Впрочем, было дозволено подавать дворянские проекты в Верховный совет. Из 12 шляхетских проектов наиболее обстоятельным был проект знаменитого Василия Никитича Татищева. Шляхетство требовало, чтобы Верховный совет был расширен и чтобы он назначался по выбору всего дворянства. В остальном это были просьбы об ограничении службы 20-ю годами, об отмене единонаследия и открытии школ для дворянских детей.

Делегация Верховного совета из трех его членов во главе с князем Василием Лукичем Долгоруким явилась в Митаву и предложила Анне трон и кондиции. Однако, их опередил посланец обиженного на верховников П.И.Ягужинского, его адъютант Сумароков, и предупредил Анну о разногласиях в Москве, предложив не принимать кондиций. Анна трон и кондиции приняла, но сообщение Ягужинского также приняла к сведению.

Москва был заполнена шляхетством, съехавшимся на свадьбу императора, а попавшим на его похороны. Как только Анна приехала в Москву, к ней явилась огромная депутация от дворян, человек с 800, и объявила о том, что шляхетство и народ не поддерживают кондиций и просят рассмотреть проекты, поданные в Верховный совет. При этом гвардейские офицеры из состава депутации потребовали самодержавной власти.

Верховники попытались перехватить инициативу, предложив свое участие в обсуждении, но получили отказ. Анна упорно не хотела посещать заседания Верховного совета. Она просто передала гвардейские полки под команду своего родственника генерала Салтыкова, и Верховный совет стал полностью беззащитен и бессилен. Новая шумная делегация шляхетства уже прямо выступила за самодержавие без каких-либо условий. Анна на глазах дворян разорвала бумагу с кондициями. Победило самодержавие

«Затейка» верховников провалилась. Их «пункты», не подкрепленные реальной силой, ничего не значили. Власть словно просочилась сквозь их пальцы. Дворяне же и не помышляли о захвате власти. Они выбрали знамя самодержавия и подкрепили власть «законной» наследницы трона, рассчитывая, что вернутся времена их императора Петра Великого, но без тягот пожизненной службы и ограничений в наследовании владений. Они также просчитались.

Очень скоро абсолютное большинство русских участников этих событий пожалело о своем недомыслии. Правление Анны выродилось в засилье иностранцев, главным образом немцев, во главе которых оказался ее фаворит Бирон, человек с темным прошлым, злобным и мстительным характером и ненасытной жаждой наживы. Подстать ему были и его клевреты, для которых Анна не скупилась на милости. Государственное управление свелось к стяжанию богатства, жестоким пыткам и казням недовольных.

Бироновщина как система сложилась и действовала во времена правления императрицы Анны Иоанновны. Это было управление делами в государстве Российском при засилии иностранцев, главным образом остзейских немцев. Но не только их.

Определенную лепту в утверждение бироновщины внесли и вполне русские люди. Верховники подготовили не только «кондиции» для Анны Иоанновны, но и относительно продуманный и развернутый проект государственного переустройства, напоминающий конституционную реформу. Во всяком случае, этот проект был намного шире и обстоятельнее дворянских проектов, включая татищевский. Вдохновителем его был князь Д.М.Голицын.

Конечно, это был проект олигархической «конституции», во многом списанный со шведского законодательства, но в нем в той или иной мере учитывались интересы и шляхетства, и торгово-ремесленного сословия. Предполагались даже мизерные послабления для крестьянства. Однако, этот проект остался неизвестен дворянству, и оно обрушило саму олигархию.

Первые шаги Анны как бы отвечали требованиям дворянства и состояли в том, что срок службы дворян сократили до 25 лет, а для дворянских детей, которые теперь записывались в полки с младенчества, был открыт кадетский корпус. Специальная комиссия предложила уравнять жалованье за службу русских и иностранцев, которым со времен Петра Великого платили втрое больше.

Был ликвидирован Верховный Тайный совет и повышена роль Сената, состав которого расширился до 21 сенатора. На восстановленную должность генерал-прокурора вновь вернули Ягужинского, правда, не надолго. Восстановили и распущенный верховниками страшный Преображенский приказ, названный Тайной розыскных дел канцелярией. Вскоре после воцарения на месте Верховного совета был учрежден Кабинет в составе трех членов – Остермана, Головкина и Черкасского.

Призрачные надежды верховников на то, что Анна будет придерживаться старорусских порядков, испарились как сон, как утренний туман. После переезда в 1731 г. в Санкт-Петербург, императрица окружила себя своими любимцами, среди которых выше всех был поставлен ее фаворит Эрнст-Иоганн Бирон. Высокие чины получили его родственники, а также семейство Левенвольде. Вскоре все сколько-нибудь заметные должности в государственном управлении были заняты иностранцами.

Эрнст Иоганн Бирон

Русские сторонники самодержавия (Михаил Головкин, Никита Трубецкой, Антиох Кантемир и др.) получили чины и крепостных. Противников же ждали жестокие пытки и казни. Не сразу, по прошествии лет были сосланы и казнены верховники. На плаху были отправлены даже родовитые Долгорукие. Сломавшиеся должны были унижаться и раболепствовать не только перед Анной, но и перед ее клевретами-иностранцами. Потомок князей Волконских, внук фаворита царевны Софьи князя Василия Васильевича Голицына – Андрей, – стали придворными шутами.

Иностранцы хозяйничали и в армии. Президентом Военной коллегии в чине фельдмаршала стал знаменитый Бурхард Миних. Двух остававшихся русских фельдмаршалов, В.В.Долгорукого и М.М.Голицына, сначала возвысили, но затем первого посадили в Шлиссельбургскую крепость за обвинительные речи в адрес Анны, а второго довели до преждевременной смерти от стыда и горя за судьбу брата.

Под власть иноземцев были отданы гвардейские полки. Петровские преображенцы и семеновцы были оттеснены. В пику им был создан Измайловский гвардейский полк, названный в честь любимого с детства села Измайлово. Командование было отдано любимцу императрицы Карлу-Густаву Левенвольде. Полковником была сама Анна. Весь офицерский состав был набран из немцев. Русских не было даже среди рядовых. Зато там были малороссы и вообще выходцы из антирусски настроенных областей страны.

Что собой представляло правительство Анны? Это была централизованная система ограбления страны. Всем гражданским управлением заправлял Бирон, по имени которого все десятилетнее царствование Анны именуется бироновщиной. Центральные власти вообще не вникали в вопросы внутренней жизни страны. Довольно было того, что подати стекались в столицу. Пышный двор выставлялся напоказ Европе как свидетельство благополучия и могущества самодержавной монархии.

Тяжелее всего приходилось крестьянству. По требованию Миниха была резко увеличена армия, поэтому рекрутские наборы стали ежегодными. Широко распространилась денежная рекрутчина, когда в солдаты отдавали охочих людей, которых нанимали на деньги, собранные с ревизских душ. Армия наполнилась всяким сбродом, что не могло не сказаться на ее боеспособности. Чтобы поднять боевой дух, Указом от 17 апреля 1732 г. разрешалось за военные заслуги производить в офицеры не только из шляхетства, но и из солдат податных сословий и даже крестьян.

В 1734 году Россию постиг голод, а в 1737 году случились страшные пожары. Резко вздорожали продукты и строительные материалы. Ободранные до нитки крестьяне погрузились в пучину нищеты и безысходности. На шее их сидели еще помещики, которым ничего не платили за их службу. Их отпускали по очереди на хозяйство подкормиться, и это была настоящая трагедия для крепостных. Закон о единонаследии был отменен, что привело к быстрому дроблению имений и еще большему усилению крепостного гнета. Такой нищеты русская деревня еще не знала.

Несколько больший интерес правительства вызывали промышленность и работные люди. При этом поддерживались в основном те предприятия, которые производили нужную двору продукцию – шерстяные и шелковые ткани, кожевенные изделия и т. п. Указом 23 октября 1735 г. было велено открывать школы для детей фабрично-заводских рабочих, а Указ 7 января 1736 г. разрешал покупать к заводам и фабрикам крепостных без земли, принимать в рабочие беглых и нищих бродяг.

При годовом доходе империи в 8 млн. рублей, вследствие плохого состояния деревни и промышленности скопились громадные недоимки в 15,5 млн. рублей. Бирон увидел в этом важную статью пополнения собственного кармана. Долги податных сословий выколачивались всеми способами, включая правеж и лишение последнего имущества. Население бежало от такого управления куда глаза глядят, благо, что страна была обширна и по большей части пустынна.

Взяточничество было возведено в ранг государственной политики и приобрело системный характер. «Подарки» новому обер-камергеру Бирону деньгами, лошадьми, услугами стали в порядок вещей, и это была только верхушка айсберга. Все обладатели мало-мальски доходных мест следовали этому примеру и ставили это себе в заслугу. Взятки брали за все – за предоставление привилегий иностранной торговле, за заключение договора с «нужной» державой, за отданных в службу прусскому королю рослых русских солдат.

Императрица подавала пример, награждая Бирона за никому не известные заслуги. Так, за мир с Турцией после бездарной и неудачной войны, к которому он вообще не имел ни малейшего отношения, ему была поднесена золотая чаша, усаженная драгоценными каменьями, наполненная деньгами на сумму в 500 тыс. рублей, которые в нее даже не вместились.

Иноземные послы с изумлением и отвращением взирали на все эти «художества» новой власти, так непохожей на времена Петра Великого. При нем Остерман и Миних были услужливыми исполнителями. Теперь же немцы, которых посол Франции маркиз де Шетарди назвал «сборищем датчан и пруссаков, вестфальцев, голштинцев, ливонцев и курляндцев» управляли русскими руками и ногами.

Другой иностранец замечает, что Россия воевала всегда со времени Петра, но не война истощила государство, оно истощено роскошью, дурным управлением министров, переводом за границу сумм. Наконец, бесплодная распущенность, тщеславие и суетность разоряют государство.

В запущенном состоянии было само законодательство. Попытки создать новое Уложение при Петре и его преемниках кончились ничем. В 1730 г. вышел Указ о скорейшем завершении Уложения. Была создана комиссия из депутатов от шляхетства, но они съезжались очень неохотно. Их отправили домой, а дело поручили чиновникам, которые окончательно его похоронили. Поэтому ограничились переизданием Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 года.

Бироновщина сделала первый шаг от петровской коллегиальности к бюрократизму в государственном управлении. Сенат был поделен на департаменты и подмят Кабинетом. Рядом с коллегиями возникли многочисленные особые канцелярии и комиссии. В Москве в дополнение к Преображенскому приказу были созданы еще два – Судный (по гражданским делам) и Розыскной (по делам уголовным). В 1731 г. создан Сибирский приказ, а в 1733 г. расширена деятельность Доимочного приказа.

Бироновщина придавила русское национальное мнение. «Властители дум» вроде Феофана Прокоповича, Антиоха Кантемира, князя Черкасского, все многочисленные отпрыски боярских родов и новая петровская знать, включая генералитет, наперебой раболепствовали перед Бироном и прочими «попавшими в случай» иноземцами, писали приторные вирши, панегирики, пускались в бесчестные авантюры, чтобы доставить удовольствие всесильному временщику.

Роняла себя в глазах народа и официальная церковь. Святейший синод, в котором буквально царствовал Феофан Прокопович, состоял в значительной степени из епископата, привлеченного из Малороссии, с изрядным душком протестантизма. Все громче заявляло о себе масонство. Усилились гонения на старообрядцев, но это только укрепляло симпатии к старой вере в народе.

Лекция 5. УТВЕРЖДЕНИЕ И УКОРЕНЕНИЕ ПЕТРОВСКОГО АБСОЛЮТИЗМА

– Олигархия и дворянство в борьбе за власть в XVIII столетии

– Елизаветинская Россия: система государственного управления

– Елизаветинская эпоха: власть, общество, народ

Олигархические тенденции проявились сразу же после смерти Петра Великого. Государственный строй, сложившийся при нем, именуется абсолютной монархией. Неизмеримо возросшая роль личности императора сопровождалась падением всех сдержек и противовесов в лице Боярской думы, Земского собора, системы местничества и т. п. Произошло переформатирование высшей элиты, которая в условиях отсутствия системы престолонаследия стала претендовать на олигархическую роль в управлении государством.

На протяжении XVIII столетия было несколько попыток ограничить абсолютизм в пользу олигархического строя. Первой такой попыткой стал Верховный тайный совет, который возник при слабой и неуверенной в себе вдове Петра Великого императрице Екатерине I. Ее воцарение было результатом сговора ряда элитных группировок, преследовавших свои интересы, главным из которых было стремление сохранить свое положение, власть и источники обогащения.

Старый петровский Сенат не подходил для этого по своей многочисленности и аморфности. Борьба же шла не просто за участие в государственном управлении. Борьба шла за высшую власть, которую можно было только отнять у царствующей династии. После Петра Великого это казалось его «птенцам» делом простым и легко достижимым. Они хотели бы сохранить абсолютность верховной власти, но не для одного монарха, а для узкого круга избранных персон. Это и есть олигархия.

Особенность олигархического строя такова, что высшая власть является результатом баланса сил и договоренностей нескольких кланов. Распределение власти не закреплено никаким законом или традицией. Такое положение всегда чревато выдвижением какого-либо из членов олигархического круга. В Верховном совете при Екатерине I таким человеком был А.Д.Меншиков.

Его сгубила гордыня. В стремлении закрепить свои преимущества он попытался монополизировать верховную власть, приручив юного Петра II и потерпел поражение. Против него вооружились все, в том числе и члены Верховного совета. И тут выяснилось, что власть – это не чины, не первенство в высшем совете и даже не сам Верховный совет. Меншиков подмял под себя совет и даже добился чина генералиссимуса, но тщетно.

Действовали иные пружины власти. Армия и гвардия отвернулись от своего генералиссимуса. Все его несметные богатства и даже заграничные связи не помогли. Итог – ссылка в Сибирь и бесславный конец. Реальная власть оказалась в руках императора. Он хоть и был молод и не занимался государственным управлением, но его права на трон признавали все.

Дело прояснилось в момент воцарения Анны Иоанновны. Верховники полагали, что свалив Меншикова и похоронив Петра II, они достигли, наконец, вершины власти. Они выбрали на трон самую ничтожную из наследниц. Анну Курляндскую. Они ограничили ее власть кондициями. Что могла сделать императрица, которой было запрещено заключать мир и объявлять войну, раздавать и отнимать вотчины, распоряжаться казной, производить в чины выше полковника, назначать наследника и даже вступать в брак! Анна все подписала, но олигархи не учли, что власть не в договорах, а в силе.

Верховный совет был ликвидирован в марте 1730 г.. Пришедший ему на смену Кабинет не был источником власти. Он не обладал собственным светом, а был лишь отражением света, исходившего от трона. Он был высшим органом государственного управления, повелевал Сенатом, коллегиями, губернаторами, но сам был исполнителем властной воли императрицы и игрушкой ее фаворитов Бирона, Левенвольда, Миниха и прочих.

Входившие в его состав Остерман, Головкин и князь Черкасский, так же как и сменявшие их П.И.Ягужинский, А.П.Волынский и А.П.Бестужев-Рюмин, не были деятелями. Несмотря на то, что в 1735 г. Кабинет получил законодательные права, и три подписи членов его заменяли подпись самой императрицы, он остался чрезвычайным совещательным органом при государыне.

Под разными наименованиями этот чрезвычайный орган сохранился и в следующее царствование. В декабре 1741 г. Кабинет был упразднен. Восстановленный затем Елизаветой Петровной «Кабинет Ее Величества» был всего лишь личной канцелярией. В мае 1756 г. в связи с Семилетней войной была создана Конференция при Высочайшем дворе для обсуждения внешней политики, но по ходу войны стала вмешиваться и в руководство внутренними делами и даже направляла распоряжения Сенату в виде «экстрактов» и «протоколов».

Подобную же роль играл созданный Петре III в 1761 г. «Совет при государе». При Екатерине II в 1768 г. по случаю войны с Турцией был создан «Совет при Высочайшем дворе». В ходе войны он был совещанием начальников высших и центральных учреждений и генералитета, а после войны был преобразован в совещательное учреждение по вопросам внутренней политики.

Олигархическая тенденция еще теплилась. При Елизавете Петровне брат ее фаворита граф Петр Иванович Шувалов пытался продвинуть идею о «непременных» и «фундаментальных» законах, обязательных для монарха. Более серьезной выглядела попытка графа Никиты Ивановича Панина «разумно разделить» власть государыни «между некоторым малым числом избранных к тому единственно персон» путем создания некоего Императорского совета.

По мнению Панина, эта мера позволила бы «оградить самодержавную власть от скрытых иногда похитителей оныя». Императорский совет Панина должен был играть активную роль в законодательстве. Право императрицы подписывать Высочайшие указы было обусловлено непременным одобрением Императорского совета. Екатерина II вовремя разглядела опасность и сделал ставку на Сенат. В вышедшем 15 декабря 1763 г. Манифесте о Сенате не было ни слова об Императорском совете.