Саратовские байки об игрушке, гармошке и калаче

– Это первое, что пришло в голову, – отряхиваясь от мучной пыли, проговорил Хлебный дух. – Приходится использовать те приёмы, что вам, людям, более всего понятны по сказкам, тогда вы меня легче воспринимаете. Если б я не спрятался в этот мешок, на котором ты лежал, а просто исчез, стал невидим для человеческого глаза, или принял форму кошки, то ты обозвал бы меня бесом, не так ли?

– Я и сейчас думаю, что ты один из них, только без хвоста.

– Неправильно думаешь…, – продолжая отряхиваться, говорил ночной гость. – Я из дальнего мира, а бесы, это жители вашего мира, только вами невидимые.

– Как же вас различить? – поинтересовался Фрол.

– Очень просто. Если ты будешь крестить беса и читать молитву, то он исчезнет, а я нет. На меня законы вашего мира не действуют. Я живу в другой парадигме.

– Что это ты за слово такое сказал – па-ра-диг-ма. – Произнёс в растяжку Фрол.

– Ну, другая реальность что ли, так для тебя понятнее?

– Да, да. Только мне это слово понравилось – па-ра-диг-ма. Можно я тебя так звать буду?

– Зови, как тебе нравится. – Хмыкнул Хлебный дух. – Хоть парадигмой, хоть ещё как.

– Этой пара… парадигмой…, и буду тебя звать.

Ночной гость расхохотался.

– Ну! Уморил… Право слово, уморил…

– Слушай, Парадигма. Хватит смеяться. Скажи прямо, зачем явился? Только отвечай, а не финти. Знаю я вас. – Напустил на себя важности Фрол.

– Ладно… ладно… . Не сердись. Сейчас я пришёл предупредить тебя о чрезвычайном событии. Когда это событие надвинется, ты должен будешь принять в нём участие.

– О, какие новости! – Изумился Фрол. – А твоя, какая в этом корысть?

– Корысть такая, что я в своей системе отвечаю за особенное чудо вашей цивилизации. Этим чудом из чудес является ваш хлебный саратовский калач. Я отвечаю за его изучение. Он и в нашей цивилизации воспринимается, как необычное явление. Так что будем сотрудничать.

– А почему именно со мной? – Мало соображая, что говорит Парадигма, задал вопрос мастер.

– А потому говорю с тобой, что нет у вас в пекарне человека, кто знает дело лучше, чем ты, – ответил Хлебный дух. – Теперь мне пора. Я заговорился с тобой, извини, ухожу и не прощаюсь…

Тут вокруг квашни и Фрола закрутилась мучная пыль и Хлебный дух исчез.

Этот ночной приход весь день не давал Фролу покоя. Он нет-нет да и вспомнит про ночного гостя и его странную речь.

– А что, – обратился Фрол к кладовщику Спице, – как ты думаешь? Может Хлебный дух к хлебопёкам являться, или это сказки?

– Это во сне тебе привиделось или наяву произошло? – Уточнил кладовщик серьёзно. Фрол утаил от него суть дела, мало ли что. Расскажешь про этого Парадигму, засмеёт.

– Разумеется, наяву. – Буркнул Фрол.

– Значит, грядут какие-то события, – ответил Спица с ходу. – Мне свояк о Хлебном духе рассказывал… Он даже с ним разговаривал, а потом и духа не стало, и сам куда-то сгинул, хотя славный мастер хлебного дела был. Кренделя выпекал. О-го-го. Сейчас таких уже в Саратове не пекут.

– Ты мне о его встрече с Хлебным духом расскажи, а ты о кренделях, будь они не ладны.

– Что тебя так разняло!? – усмехнулся Спица. – Особо свояк ничего не рассказывал. Говорил только, что от этого духа сильно свежеиспечённым хлебом пахло. Да грустил крендельщик после этой встречи сильно. Посадит бывало на колени младшенького, по головке его гладит и грустит, грустит. Вот как это было. А потом и не стало человека. Слухи ходили, что его Хлебный дух к себе забрал, кренделя ему выпекать. Врут, конечно. Только на чужой роток – не накинешь платок.

Дальше Фрол слушать Спицу не стал, рассуждения друга на этот счёт Фролу были неинтересны. Зачем ему рассуждения и догадки, когда он лично этого Парадигму из другого мира видел и с ним разговаривал. Плохо, что Фрол малограмотен и не мог этого духа получше обо всём расспросить.

За дневными заботами, Фрол о Хлебном духе как-то забыл, но наступила вторая ночь и Парадигма явился снова таким же образом как и раньше.

Затворив тесто, Фрол прилёг на крышку квашни отдохнуть. Время было позднее, только сон в связи с последними событиями никак не шёл. Наконец мастер стал понемногу задрёмывать и вдруг сквозь дремоту слышит, как дверь в помещение отворяется, затем шаги. Фрол быстро открывает глаза и видит Хлебного духа. «Опять пришёл. Вот кому не спится» – подумал мастер.

– Очнулся?! – спросил ночной гость весело и присел рядом с квашнёй на лавку. – А я думал, что ты на все запоры этой ночью закроешься. А ты нет, молодец…– Он помолчал. – Да, я опять пришёл и мне не спится.

– Что толку. Запирайся не запирайся, ты всё равно войдёшь, – отметил Фрол,– Открывание тобой двери это только, чтоб меня не испугать. Вон и мысли умеешь читать…

– Правильно думаешь. – Хлебный дух улыбнулся. – Пришёл я к тебе затем, чтобы узнать секрет саратовского калача. Научи меня этой премудрости. В нашем мире есть много чего для вас удивительного, а вот такого калача, что ты выпекаешь, нет и испечь его мы не можем, хотя до тонкостей знаем, как ты всё это делаешь.

Я ведь долго за тобой наблюдал, прежде чем проявится. Хотел узнать секрет этого чуда, только у меня ничего не получается. Беру муку, воду, дрожжи, делаю опару, всё так, а не выходит. – Парадигма пожал плечами. – Даже устанавливаю такую же температуру в пространстве, как у тебя вокруг твоей квашни, всё не то. Почему? Не знаю. Может быть, ты подскажешь? Я отблагодарю…

Фрол, выслушав гостя, скромно улыбнулся.

– А я -то, целый день голову ломаю, чего тебе от меня надо? А оно вон что! Значит, исчезать и появляться умеем, мысли читать умеем, а простого калача испечь не можем…

– Не можем… – скорбно произнёс Хлебный дух, склонив голову. – Много чего можем, а этого не можем. Помоги мне, Фрол! Объясни, почему он у вас такой получается, мягкий, пышный, вкусный?! Я брал лучшую муку в Европе и Америке – не получается. Я брал лучшую муку саратовских мукомолов – не получается. В чём секрет!? Почему самое лучшее из лучшего у меня не работает!?

– А потому, – глядя в упор на Хлебного духа, заговорил Фрол, – Что самое, по-вашему лучшее, таковым для калача не является. Вы думаете, что размололи муку до мелкой пыли и гоже? Нет, негоже. Тем самым вы лишили муку способности созидать. Вы что же думаете, что это Фрол калач поднимает и его структуру устраивает? Моё дело муке помочь в её собственном созидании. Моё дело ей работу облегчить и применить те приёмы, что помогут мучке выстроить не халупу деревенскую, а замок. Ведь что такое наш калач? Саратовский калач это красивейшее создание природы, а человек в этом деле только помощник! – Мастер для важности поднял палец вверх.

Они помолчали.

– Так какова твоя, Фрол, помощь этой самой вашей природе? Какова твоя роль во всём этом? Будь добр, открой тайну!

Фрол задумался. «Как этому пришельцу объяснить то, что сокрыто в калачном деле?». И он начал рассказывать.

– Моя помощь заключается в том, что я для строительства его величества калача применяю мучную крупку. А ты используешь при строительстве одну пыль. Ты хоть и испаряться умеешь, а того не осознаёшь, что здесь крупка всему голова.

– Я считал, что ваша крупка это недостаточный промол зерна из-за технического несовершенства ваших мельниц, – пояснил пришелец.

– Сам ты техническое несовершенство, – парировал Фрол, но тихо.

– Что ты сказал? Я не расслышал. – Поинтересовался Хлебный дух.

– Я тебе говорю, что крупка – это строительный материал, потому и калач такой пышный. Каждая мучная крупинка в нём имеет свою силу и своё достоинство, а ты «несовершенство мельниц… несовершенство мельниц…». Сила каждой крупинки складывается в общую силу, потому и калач после того, как его испекут и на него сядут, вновь свою форму принимает. Так происходит потому, как калач мощь имеет и не черствеет долго потому же…

– А подкаты, это тоже секрет строительства хлебного замка? – спросил вкрадчиво, на полутоне Парадигма.

– И подкаты тоже, и применяемая вода, и температура в печи. Всё это материалы и способы строительства.

Потом они долго говорили о воде, о температуре и внутреннем чувстве достаточности у хлебопёка.

– Не будет этого внутреннего чувства времени, душа не скажет, когда надо калач в печь ставить, то хоть лоб расшиби – будут у тебя калачи получаться через раз или через два раза, – втолковывал Фрол Хлебному духу.

– Фрол, ты говоришь загадками. Я не понимаю, что это такое – внутреннее чувство достаточности? – с досадой говорил ночной гость.