Саратовские байки об игрушке, гармошке и калаче

– И что сбывается, такое утверждение? – спросил Степан.

Иван Иваныч крякнул, кашлянул и выдавил:

– Сбывается или не сбывается, ничего на это не скажу, а старожилы говорят, что те пары, кому Михаська не играл, то недолго в радости жили. В общем, повезло тебе, захожий человек. Мы тутошние, а только слухами пользуемся, а ты вот сподобился сам услышать.

Разговор угас. Тлеющий костёр радовал редкими синеватыми всплохами. В загоне закашлял телёнок. На Сельцо навалилась тихая духмяная ночь. Из всей компании я оказался, по их меркам, самым счастливым.

Переночевав у пастухов, наутро я с тяжёлым сердцем покидал эти места. Было как-то не по себе. Я чувствовал себя так, как чувствует себя человек, не отдавший вовремя долг – и денег нет, и совесть мучает. Я даже начал думать о том, что зря, редко беру в руки гармонь. Ведь когда-то неплохо получалось. Затем увлёкся другим и вот скромный результат.

Погода наутро немного сломалась, поползли лохматые перистые облака, подул холодящий затылок ветерок. Надо было торопиться. После этого случая я ещё несколько раз заезжал в это место, только на играющем холме я ничего больше не слышал.

Февраль. 2022 года.

Хлебный дух

Эту историю мне рассказал дед Стафор. И я расскажу как он говорил, всё в точности, а вы уж сами смекайте, что в этом правда, а что вымысел. Речь- то в рассказе идёт о стародавних временах, может быть, что и наслоилось от пересказов. Возможно и дед Стафор тут не причём. Только пересказы от этого хуже не стали, а приобрели некоторую таинственность.

Начну я повествование с того, что на Филипповской хлебопекарне в Саратове работал мастер-хлебопёк по имени Фрол. Хороший мастер, молодой, сильный. Сила у мастеров-хлебопеков тогда особо ценилась. Попробуй без силы в большой квашне муку затворить. Замешивали муку с водой большой деревянной лопатой похожей на весло. Широкой лопатой промешать ни у кого силы не хватит, а вот лопатой узкой, в виде весла, в самый раз.

Процесс этот, по подготовке теста к выпечке обыкновенного хлеба сложный и трудоёмкий, а уж про выпечку саратовского калача и говорить нечего. Его-то и выпекал мастер Фрол. Мастер-калачник был одинок, семьи не имел, потому для него хлебопекарня была, можно сказать, родным домом и производством, вместе взятыми. Комнату для Фрола производство снимало, только мастер там мало бывал. Спал он прямо в цеху на квашне с тестом. Накроет её крышкой, под голову старый валенок сунет и хорошо. Снизу от квашни немного тепло идёт, сбоку от хлебопекарной печи тоже.

По началу работы в пекарне главная задача у Фрола была, это не проспать время выстойки и выемки теста из квашни. Будильников тогда не было, одни ходики висели на стене для отслеживания мастерами процесса выпечки. И вот эта задача – не проспать, была самой трудной для молодого и здорового парня. Тесто в квашне после затворения должно было выбраживаться не меньше трёх часов, а то и больше. Это как дело пойдёт.

Со временем организм у Фрола стал работать как часы. За несколько лет работы в пекарне он его так натренировал, что в какой час скажет себе проснуться, то обязательно проснётся. А вот, когда такой тренировки не было – было худо. Поперву глаза сами смыкались и размыкаться не хотели. Что заставило Фрола сделать нехитрый механический будильник.

Голова у Фрола ой как соображала. За это соображение его начальство и ценило. Так вот, сделал Фрол песочные часы, которые в аптеке видел. Насыпал в бидон с узким горлышком чистого, просеянного и прокалённого песка и заставил этот песок через трубочку высыпаться в другую ёмкость. При наполнении, вторая емкость теряла равновесие и сваливалась, производя грохот.

И вот, на тебе, чуть не продремал. И наверняка бы это и произошло, если бы не одно обстоятельство. Очнулся Фрол от того, что кто-то по пекарне ходит и покашливает. Кто ходит? Фрол не видит, в помещении сумрачно, ночь на дворе, а шаги явственно слышит. Фрол от этого покашливания очнулся и первым делом на ходики посмотрел. И тут, не то чтобы рассматривать кого-то, сломя голову с лежанки соскочил, крышку с квашни сорвал и ну добавлять к опаре соль, сахар, оставшуюся муку… Добавил, снова тесто замесил, крышкой накрыл и на квашню улёгся. Можно было ещё час полежать, пока тесто подойдёт. А уж когда подойдёт, тогда и делёж по порциям надо производить, а потом и за подкаты можно браться.

Калачное тесто особого внимания требует, иначе калача хорошего не получится, а тут чуть не продремал. За такое по головке не погладят. Утром десятки людей придут за свежими калачами, а их нет, потому что, видите ли, на Фрола сон напал. Ладно, если кому из мирян калача не досталось. Так были ещё и развозные. Губернатору – калач, городскому голове – калач, судье – тоже, а там и другим чинам… Об этом ему развозной дядька сказывал.

После того, как Фрол все дела сделал, он вдруг вспомнил про шаги и покашливание. В помещении кроме него никого не было, разве только мыши. К мышам Фрол относился снисходительно. Их в пекарне хватало. Они доставляли хлопот о-го-го сколько… Мешки с мукой прогрызть для них обычное дело. Потому муку ссыпали в деревянные лари. Ларь мышам труднее прогрызть, но со временем и с этой задачей они справлялись. Стали оббивать лари тонкой жестью. И тут серые выходы находили. В общем, борьба с мышами велась постоянно.

Только тут была совсем не мышь. А кто же? «Может быть, мне это покашливание привержилось, я потому и вскочил?» – подумал мастер. Но, тут же отмёл это предположение.

Лежит Фрол на квашне и не спится ему, и даже не дремлется. Всё в голове шаги и покашливание. Так и пролежал целый час в потолок глядя. Время подошло тесто на заготовки калачные делить, а Фролу вдруг робостно стало. Он встал, обошёл помещение, заглянул за кадушки и квашни – никого; посмотрел в каждый ларь – тоже пусто. Немного успокоился, тесто поделил на заготовки и стал их подкатывать, воздух из них выгонять, слоистостью заниматься. Две подкатки сделал, хватит, после этого тесто по жестяным формам разложил, поближе к печке поставил, чтоб потеплее было, на расстойку. Перед закладкой форм в печь, около часа ждать надо. Без этого никак.

Ждёт Фрол, на ладонь облокотился, вроде как подрёмывать стал и вдруг опять шаги, и знакомое покашливание за дверью. С мастера дремоту как ветром сдуло. Подумал: «Может быть, из-за этих шагов его ко сну и клонит? Этот кто-то возможно на него наваждение насылает?». Выпрямился, сидит, по сторонам смотрит. Вокруг никого, тишина, только в керосиновой лампе фитиль потрескивает, да мышь где-то скребётся. А шаги всё ближе, ближе. Вот дверь запертая открылась. Крючок сам с пробоя слетел, на косяке покачивается и вроде как, силуэт в дверном проёме обозначился.

Фрол не робкого был десятка, а тут ноги у него вдруг сами собой обмякли. В комнате розоватая дымка появилась. В розовости просматривается мужчина, выше среднего роста с короткой окладистой бородкой с усами, в руке трость, на ногах высокие сапоги, на голове шляпа.. Он подошёл к Фролу. От незнакомца пахнет печёным хлебом. Мастер подумал, что это кто-то из мельничных, судя по одежде, на купца смахивает, а откуда запах хлеба?

– Ты кто? – Спросил Фрол строго. – У нас здесь посторонним нельзя, калачи делаем…

– Я знаю, что это пекарня, а не заезжий дом, – просто сказал незнакомец самым обыкновенным голосом.

– Тогда, што вы здесь, господин хороший, делаете?

– Я к тебе пришёл, сударь.

– Ко мне?? – удивился мастер.

– Да-да, к тебе, мастер Фрол, к тебе.

– А зачем? Я тебя не знаю.

– Правду ты сказал. Верно – ты меня не знаешь, а вот я тебя знаю. Знаю потому, что занимаюсь, в определённом плане, твоими делами.

– Как это?

– Ну…, скажем,… я неким образом слежу за работой мельниц и хлебопекарен. Знаю, что, где и как происходит. – И ночной гость неопределённо покрутил растопыренными пальцами в воздухе на уровне плеч.

– А что же я вас никогда не видел и про вас не слышал? – продолжал задавать вопросы мастер, не зная как называть гостя.

– Не надо было, вот и не слышал. – Просто сказал пришелец.

– А теперь что, надо стало?.. – спросил мастер, окончательно прогнав с себя первый испуг.

– Я всегда держал тебя, Фрол, за умного человека… – Ночной гость мягко улыбнулся.

– Не надо меня хвалить…– насупился Фрол. – Скажи мне прямо – ты кто?– Этот вопрос немного поставил незнакомца в тупик.

– Я.. Гм… – пришелец пожевал губами, свернул их в трубочку, затем, пожал плечами и просто сказал. – Для вас я дух. – И уточнил: – Хлебный дух.

– Дух запаха что ли? – Спросил Фрол. – То-то я чую – от тебя свежим хлебом попахивает.

– Думать можно по-разному. – Коротко и несколько туманно ответил Хлебный дух.

– А имя-то у тебя есть? – продолжал допытываться Фрол. – Я вот, Фрол, а тебя как зовут?

– А как придумаешь, так и зови. – Немного сконфуженно ответил Хлебный дух.

– Ты что, бес что ли? – Продолжал задавать вопросы мастер. – Это ты на меня сон нагонял?!

– Фу…, какие неприличности ты говоришь… – сказал Хлебный дух и поморщился. – Ты за кого меня принимаешь? Бесы – это из другого репертуара, а вот твоя сонливость, это моих рук дело, – и Хлебный дух расплылся в улыбке. – Боялся, что ты меня сразу прогонишь, а сонливость этому мешает.

– Не знаю за кого тебя принимать, – нервно ответил Фрол. – Ты мне ничего не говоришь, вот я и прикидываю что к чему?

– Если хочешь знать – я неким образом являюсь покровителем. – Хлебный дух запнулся и добавил, – покровителем саратовского калача.

– Ты смотри-и-и!!! – вырвалось у Фрола. – Куда хватил! То сон нагоняет, то вдруг покровителем калача стал…

В это время в дверь постучали. Фрол пошёл открывать. Открыл, посмотрел, оказывается, пришёл допекало Ефим. Узнав, что садки ещё нет, сказал, что придёт чуть позже и удалился. Фрол вернулся к квашне, но Хлебный дух исчез, зато стоял мучной мешок, которого раньше не было. Как только мастер подошёл к мешку, из него выглянула голова покровителя. Волосы на голове и усы у Хлебного духа были в муке. Шляпу он держал в руке. Тут ночной гость громко чихнул, обдав Фрола облачком мучной пыли.

– Будь здоров, коллега, – сказал Фрол, смеясь, потому что пришелец выглядел в мешке весьма комично.

– Тебе тоже не кашлять. – Ответил Хлебный дух, выбираясь из мешка.

– Что ж ты в мешок забрался, да ещё в мучной? Поинтереснее ничего не мог выдумать? – смеясь, спросил мастер.