Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

– Только без меня, – деловито объявил Захарыч. – Я сейчас ухожу.

– Это куда же? – полюбопытствовала Вера.

– Идёт в городскую администрацию за наградой! – с гордостью ответила за мужа Антонина Григорьевна. – Наш папа третье место на городском конкурсе поэзии занял!

– Пап, оказывается ты у нас знаменитость? – льстиво произнесла Вера.

– Пока только местного значения, – скромно уточнил Захарыч.

– Подождите-ка, – с любопытством произнёс Семён, – а про какой конкурс вы говорите? Не про тот ли, о котором в местной газете писали?

– Он самый, – подтвердил Захарыч. – Я по интернету ещё месяц назад туда своё стихотворение послал.

– Дедуль, а ты не ошибся? – спросил Семён.

– В каком смысле? – насторожился Захарыч.

– В прямом. Насколько я помню, этот конкурс для детей младшего возраста.

Матвей Захарыч побледнел и обречённо опустился на стул.

– Ты что, шутишь?

– Сеня! – укоризненно произнесла Вера Матвеевна.

– А я-то тут причём! – развёл руками Семён. – Почитайте сами в интернете.

Мария включила интернет на своём смартфоне. Остальные родственники прижались к ней и с замиранием сердца склонились над экраном.

– Вот условия конкурса, – сказала Мария, – читаю: "…в конкурсе могут участвовать лица дошкольного и младшего школьного возраста…" Ой, я не могу! Вот так папуля наш прославился! Мало того, что третье место занял, так ещё и помолодел сразу лет на шестьдесят!

– Куда ж ты смотрел, ямщик хренов? – возмутилась Антонина Григорьевна.

– Да я эти чёртовы условия и не читал, – поникшим голосом признался Захарыч. – Я прочитал только, что объявлен конкурс, ну и послал туда своё стихотворение с анкетой.

– Тогда не понимаю, как у тебя твою анкету приняли? – всё ещё надеясь на чудо, спросила Антонина Григорьевна. – Разве ты не указал в ней свои шестьдесят семь лет?

– Указал, – утвердительно кивнул Захарыч. – Сейчас я вам покажу.

Захарыч пошёл в свою комнату. Через минуту оттуда послышался вопль разочарования:

– Что за чертовщина! Ну, как такое могло случиться?

Родственники быстро переместились в комнату к дедушке.

– Ну, что на этот раз? – взволнованно спросила Антонина Григорьевна.

– Тося, ты представляешь, у меня почему-то шестёрка не пропечаталась, и вместо шестидесяти семи лет получилось семь. Я сейчас наверно помру.

Захарыч лёг на диван, сложил на груди руки и закрыл глаза.

– Ты что, ополоумел, – всполошилась Антонина Григорьевна. – Из-за какого-то детского конкурса помирать собрался. Пошлёшь своё стихотворение на другой конкурс! Их сейчас столько развелось, что куда не плюнь – везде одни конкурсы!

– И то верно, пап, нашёл из-за чего расстраиваться, – сказала Вера.

– Ладно… – тихо произнёс Захарыч, – пожалуй, я полежу немного, успокоюсь,

– Ну, полежи, полежи, – с сочувствием произнесла Антонина Григорьевна.

Родственники молча начали выходить из дедушкиной комнаты. Вдруг, Захарыч позвал супругу.

– Тося!

– Что? – откликнулась Антонина Григорьевна.

– Дай мне что-нибудь сладенького. Оно мне при нервных расстройствах помогает.

На лице Антонины Григорьевны на мгновенье отобразилось возмущение, и чуть было не вырвалась фраза: "А харя у тебя не треснет?" Однако сдержавшись, Антонина Григорьевна ласково произнесла.

– Сейчас, Матвеюшка, принесу.

Всё по-прежнему

Вера села в кресло.

– А у вас всё по-прежнему, – с удовольствием произнесла она. – Ничего не изменилось.

– Некому менять, – вздохнув, ответила Антонина Григорьевна, – вот и не изменилось. Вы с Надей разлетелись по своим квартирам, отец уже старый, а других мужиков нет.

– Может, Мария скоро кого-нибудь приведёт?

– Сегодня же и приведу, – ухмыльнувшись, сказала Мария.

– Интересно, кого же?

– Богатого и красивого.

– Ты правду говоришь или шутишь?

– А я всегда говорю правду.

– Батюшки, вот это сюрприз! Расскажи, я сгораю от любопытства.

– Хочешь узнать, кто на меня такую позарился?

– Ну, зачем ты так, Маша? Я же тебе только добра желаю.

– Всё равно ничего не расскажу. Сглазите ещё. А как время подойдёт, сами всё узнаете.