Сердце рода

– Какие ещё варианты есть? – жадно уточнил я, впитывая информацию, как губка.

Мне до сих пор не верилось, что это всё-таки случилось, но мозг, не размениваясь на рефлексию, уже кипел, собирая всё, что сможет мне хоть как-то помочь.

– Можешь стать полицаем, – едва заметно поморщился офицер, и по его эмоциям я понял, что это не лучший вариант. – Уважения не будет ни от заключённых, ни от стражи, но зато весь срок проведёшь в безопасности.

Нет, становиться полицаем – это не мой выбор.

Это не жандарм, который осознанно служит родине, и в чьё обучение и развитие княжество вкладывает большие деньги. Это, судя по эмоциональному отклику офицера, обычный стукач на зоне.

– Есть ещё Ночное братство, – с неохотой продолжил мужчина. – Неуничтожимая гидра… Но, стоит признать, если пойти по пути Тени или Кинжала, можно получить интересные навыки.

Я тут же вспомнил Хмурого, и его виртуозное обращение с ножами и призадумался.

Интересно, получится и навыками обзавестись и не свернуть с пути Чести?

– Но если с ними свяжешься, то про дворянство можешь забыть, – прочитал мои мысли офицер.

– Что-нибудь ещё?

– Ну, разве что рукопашные бои? Начальник зоны – бывший сотник, поэтому тщательно присматривается к заключённым. Самым сильным и умелым предлагают вступить в Окраинный легион.

Да уж, и здесь уши форточников. Ну не верится мне, что в этом мире сам собой появился аналог французского Иностранного легиона!

Хотя, если в этот Окраинный легион набирают зэков, то он больше походит на штрафбат.

– Не рекомендую, – подтвердил мои мысли сыскной. – Контракт минимум на три года. Хотя, если решишь делать карьеру в армии, то неплохой вариант. Ваш директор именно так и начинал.

Ого! Вот это новость! А Яков Иванович-то оказывается полон сюрпризов!

– Остальное по мелочи. Можно наладить связи с библиотекой и вместо ежедневной работы или смен на рудниках, глотать пыль в архивах. Но туда берут только умников.

В архивах? Это интересно…

– Всё, – офицер виновато посмотрел на меня. – Дальше оттягивать не выйдет.

– Я готов, – кивнул я, чувствуя, как подрагивают коленки.

После беседы с офицером, к своему стыду я даже не поинтересовался, как его зовут, стало немного полегче. Ледяные черви страха сменились робким огоньком Любопытства.

Но общее волнение и подрагивающие колени никуда не делись.

– Удачи, Михаил, – офицер неожиданно для меня и, похоже, для всех присутствующих в отделе, отдал мне честь. – Спасибо за спасённых детей!

Я не нашёлся что ответить и лишь молча кивнул.

В следующий момент около меня оказался уже знакомый мне конвой, на запястьях щёлкнули оковы наручников и меня повели куда-то вглубь здания.

Лестницы, залы, узкие коридорчики и снова лестницы.

Казалось, неизвестный архитектор специально сделал внутри настоящий лабиринт.

Хотя, если в самом Сыскном Приказе содержатся заключённые, ожидающие решения суда – то всё встаёт на свои места. Попробуй, возьми штурмом такой крепкий орешек!

Пока я прикидывал, как бы действовал на месте штурмующих и обороняющихся, не заметил, как мы пришли.

Конвой молча открыл двери и также молча завёл меня в зал суда.

Я оказался в круглом помещении, в котором сразу же почувствовал себя беспомощной букашкой.

Зрительские, если их можно так назвать, трибуны располагались на два метра выше и буквально нависали надо мной.

Более того, они были прикрыты матовым силовым щитом, и рассмотреть, кто скрывается за ним, не представлялось возможным. Щит прерывался лишь в одном месте, неохотно показывая сидящего за трибуной судью.

Оставив меня в центре неуютного помещения, Воин и Маг, не говоря ни слова, вышли в коридор.

– Суд рассмотрел дело Михаила Иванова, – сидящий за выдающейся вперёд трибуной мужичок очень сильно напоминал мне хорька из Совета Попечителей гимназии. – Суд отклоняет ходатайство княжеской канцелярии о переводе Михаила Иванова в обычный острог. Суд отклоняет ходатайство гимназии об уплате залога в десять тысяч золотых.

Судья монотонно зачитывал решение суда, а я стоял и удивлялся тому, сколько людей выступили моими поручителями.

– Суд отклоняет ходатайство дворянина Оута Шевченко о замене тюремного заключения домашним арестом на Пустынной заставе. Суд отклоняет ходатайство семьи Дубровских о замене тюремного заключения домашним арестом в княжеской гимназии. Суд отклоняет ходатайство семьи Толстых о замене тюремного заключения домашним арестом в боевой дружине семьи.

Несмотря на страх перед неизвестностью на душе потеплело. Было приятно осознавать наличие такой поддержки.

– Суд отклоняет ходатайство Братства Стали о замене тюремного заключения послушничеством в Ордене. Суд отклоняет ходатайство «Золотого меча» о замене тюремного заключения домашним арестом на бойцовской арене Золотого меча.

Всё-таки социальный капитал или то, что у меня в мире именуют связями – играет важнейшую роль в нашей жизни.

– Суд отклоняет ходатайство семьи Громовых о замене тюремного заключения работой на конюшне семьи. Суд отклоняет ходатайство семьи Пылаевых о замене тюремного заключения домашним арестом на кузне семьи.

Серьёзно? Громовы и Пылаевы? Хотя, это, наверное, подсуетились Алексия с Айной. Да, сто процентов!

– Поскольку у обвиняемого нет свидетельства о рождении, Суд, опираясь на заключение Сыскного приказа, по данным которого физические кондиции обвиняемого соответствуют совершеннолетнему гражданину, приговаривает Михаила Иванова к заключению в остроге для Одарённых!

Судья наконец-то замолчал и уставился на меня.

Мне, честно говоря, хотелось много чего сказать, но я сдержался. Чутьё Воина подсказывало, что здесь прячется какой-то подвох, но какой, я не понимал.

Так прошло минут пять.

Судья молча смотрел на меня, ожидая чего-то, я же молча смотрел на судью, обдумывая про себя, что бы это могло значить.

– Сторона защиты хочет что-нибудь сказать? – наконец-то выдавил из себя судья.

Я посмотрел по сторонам, но адвоката, не обнаружил.

– Раз стороне защиты нечего сказать, – в голосе судьи скользнули нотки поспешности, – Суд объявляет…

– Есть что сказать.