Зона желаний

– Она ожила, Пол.

– Кто ожил? – переспросил Эриксон, хотя сразу понял, о ком идет речь.

– Белла!

– Что? – Эриксона качнуло. – Ты что мелешь?! Она мертва… Вы все просто посходили с ума.

– Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.

Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».

– Далеко еще? – хмуро спросил Эриксон.

– В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…

…Полонский вдруг резко остановился.

– В чем дело? – Пол тоже остановился.

– Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!

Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок – сказать было нельзя.

– Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…

У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:

– Дальше идите один, капитан.

Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами – информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.

К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!

У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.

– Пол, – прошептала женщина. – Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.

Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.

Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка! Такая же, как у его жены. Еще одна родинка! Но этой родинки у инопланетянки не было!

– Пол, – вновь прошептала женщина, и в голосе ее была мольба. – Пол, подойди ко мне, пожалуйста. Обними меня…

Она стояла перед ним, не замечая своей наготы, хмурила брови. Белла! Настоящая Белла! Такая, какой он помнил ее! По которой тосковал все это время!

– Ну что же ты? – И она сделала к нему последний шаг…

Ее руки обняли его за шею, а губы коснулись его губ.

Единственным желанием Эриксона было желание убежать! Но он не сделал этого. Руки его сами заключили женщину в объятия, а губы сами ответили на ее поцелуй.

ГЛАВА 12

К дому за высоким забором на Каменном острове подъехал красный «порше». За рулем сидел человек лет тридцати – тридцати пяти с оспинкой на скуле. Вокруг было пустынно и тихо – обычная петербургская белая ночь. Незнакомец достал из «бардачка» оружие: причудливая форма, светящееся мини-табло, ряд кнопок, – покачал головой, спрятал оружие во внутренний карман пиджака и вышел из машины.

Он нашел на заборе звонок и нажал кнопку.

Ждать пришлось недолго, дверь в заборе широко открылась.

– Кто такой? Что надо? – грубо спросил охранник – здоровенный детина в футболке, от которого пахло водкой и духами.

Незнакомец, ни слова не говоря, нанес детине несильный, но молниеносный удар в переносицу. Охранник даже не дернулся. Он просто медленно стал заваливаться на бок. Человек схватил детину за горло и взглянул в его остекленевшие, уже мертвые глаза.

– Во-первых, – сказал незнакомец, – не надо хамить. Папа этого не любит. Во-вторых, какого черта вы не установили видеокамеры? Этим могут воспользоваться такие нехорошие ребята, как я. И последнее: больше не пей на работе.

Он прошел в сад, волоча за собой, как большую тряпичную куклу, мертвого охранника. Аккуратно положив тело на траву, незнакомец направился к дому, из которого доносились музыка и женский смех. Дверь была нараспашку/Человек спокойно прошел в нее и попал в просторный холл с камином, черной кожаной мебелью и роскошными гобеленами на стенах.

В углу на диванах за небольшим столиком, на котором стояло несколько бутылок водки, неаппетитная закуска и орущий магнитофон, кувыркались два охранника и две полуголые девицы.

Незнакомец выхватил оружие и выстрелил пять раз. Звука выстрелов слышно не было – только шипение. Все четверо – девицы и охранники – затихли в нелепых позах, а магнитофон, сброшенный на пол, умолк.

– Животные, – брезгливо проговорил незнакомец, убирая оружие. – Женщины и безопасность – вещи несовместимые.

Он принялся осматривать дом. Начал с первого этажа: холл, столовая, кухня, две комнаты, роскошная ванная и туалет. Потом поднялся на второй этаж. Здесь была гостиная, две спальни со своими отдельными «удобствами», кабинет и еще одна пустая, без мебели и окон, с голыми черными стенами комната. Здесь незнакомец остался надолго, размышляя, как быть дальше. Он еще раз обошел дом и, видимо не найдя того, что искал, выругался:

– Черт возьми! Где может быть этот тайник? – и тут же ответил сам себе: – В подвале!

В кухне он нашел дверь, которую принял за дверцу стенного шкафа. За дверью оказались ступеньки, ведущие вниз – в темноту.

Незнакомец нашарил выключатель – лестница ярко осветилась. Спустившись вниз, человек оказался еще перед одной дверью, бронированной. Даже не попытавшись дернуть за ручку, незнакомец достал оружие, перевел его в новый режим, приставил к замку и выстрелил. На том месте, где только что был замок, появилась дыра. Человек открыл дверь и вошел в помещение, путь в которое она так «надежно» защищала только что. Зажегся сам собой свет.

– Неплохо, неплохо, – похвалил незнакомец. – Лувр! Настоящий Лувр! Да, пожалуй, и Эрмитаж в придачу.

Комната была просторной и скорее напоминала зал какого-нибудь музея. На стенах – картины. Вдоль стен – по периметру – витрины, за стеклами которых на черном бархате были разложены драгоценности. Незнакомец обошел комнату по кругу. В одной из витрин рядом с обоюдоострым кинжалом с золотой, украшенной крупным рубином рукояткой он заметил серебряный перстень с черным треугольным камнем.

– А вот и он, – улыбнулся незнакомец, разбил локтем стекло и осторожно взял перстень. – Наконец-то! Кристалл мой!

И тишину разорвал сухой, бесстрастный смех.

Незнакомец снял с пальца свой собственный перстень – точную копию первого, с витрины. Перстень номер один оказался на его руке, а перстень номер два перекочевал в карман.

Не прихватив с собой больше ничего из того богатства, которое было вокруг, незнакомец поднялся наверх. Он был уже на середине холла, когда одно из черных кресел развернулось к нему.

– Здравствуй, Красавчик, – поздоровался молодой человек, сидевший в кресле. – Присаживайся. Поболтаем. – Он показал дулом пистолета на кресло.

Красавчик криво улыбнулся и подчинился.

– Что, не ожидал увидеть меня живым и невредимым? – поинтересовался молодой человек.