Анахронизм

– Ах да, точно. Так вот, когда стерву парализовало, она так и осталась лежать там, где упала. Игорёк, смекнув, что она ничего не сможет ему сделать, потому что не в состоянии самостоятельно двигаться, просто забыл о ней.

– Как это забыл? – спросил он в недоумении.

– Да вот так, – ответил мужчина, – просто перестал обращать на неё внимание. А чтобы стерва не доставала его своими просьбами помочь ей, Игорёк затолкал ей в рот её же собственные шерстяные носки.

– Понятно, – сказал он, пребывая в шоковом состоянии, от услышанного, – его осудили за неоказание помощи или оставление в беде, вроде бы, как-то так статья называется. Но как нашли труп? Он сам сообщил?

– В этом и дело, что нет. В полицию сообщили соседи, когда вонь в подъезде стала невыносимой. Когда полицейские попали в квартиру, труп уже частично разложился. Представляешь, как он всё это время жил там? Экспертиза установила, что стерва умерла не от инсульта, а от обезвоживания. Игорьку впаяли статью и отправили на принудительное лечение. Вот так.

Когда мужчина закончил рассказ, он, чувствуя, как от услышанного, у него шевелятся волосы на спине, подумал: «Теперь я понимаю отца, когда он уговаривал меня не идти по его стопам. Для такой работы нужны стальные нервы и кожа толще, чем у слона. Ужас! Бедный человек».

– Господи, какой ужас, – сказал он, до сих пор не в состоянии прийти в себя.

– Ты ещё другие истории не слышал, – значительно сказал мужчина важным голосом, – там такое, что история про Игорька – это лёгкий анекдот на ночь.

– А вы их все знаете?

– Не все, – усмехнулся мужчина. – Твою не знаю, но спрашивать не буду, сам расскажешь, если захочешь. А вот свою расскажу, но не сейчас. Скоро подъём, а мы ещё и не ложились. Меня, кстати, Семёном зовут.

Мужчина протянул руку.

– Вячеслав, – назвал он своё имя и пожал руку мужчине.

– Давай спать, Вячеслав, – сказал Семён, – а за Игорька не переживай, такое уже не в первый раз. Он псих и не мы с тобой в этом виноваты. И помочь ему мы не в состоянии. А если за всех здесь переживать и обо всех думать, стараясь каждому помочь, сам быстро чокнешься. Спокойной ночи.

Мужчина развернулся лицом к стене и укрылся, чуть ли не с головой.

– Спокойной ночи, – сказал он и пошёл к своей кровати.

Сев на койку, он хотел проверить, как там Игорь, но прислушавшись, различил в тишине его спокойное сопение и понял, что тот спит. Успокоившись, он лёг и мгновенно уснул.

Глава 8.

Игорь, промучавшись полночи, обгадился во сне под самое утро, незадолго до утреннего подъёма и осмотра. Он проснулся от громких криков, раздававшихся в палате, которые, отскакивая от больничных стен, разносились эхом по всему отделению. Когда мозг, вынырнув из мира сновидений, начал принимать и обрабатывать информацию, поступавшую в него извне, он мгновенно уловил в воздухе тяжёлый зловонный запах продуктов жизнедеятельности кишечника. По ругани, рыданиям и вони он в одночасье сообразил, что произошло.

Подняв веки, он хотел осмотреться, но из-за утреннего света, резко ударившего в воспалённые бессонной ночью глаза, сощурившись, не смог этого сделать. Давая глазам возможность привыкнуть к свету, он проморгался, а затем счистил кончиками пальцев с уголков глаз и ресниц продукты слёзных желез. Когда глаза адаптировались к окружающей среде, он, наконец-то, вскинул взгляд и посмотрел на происходящее. Картина, представшая его взору, была удручающей, вызвав в нём одновременно смешанные чувства жалости и отвращения.

Посреди палаты, со спущенными до колен штанами, стоял Игорь и плакал навзрыд, пытаясь, что-то сказать санитару. Санитар, смотря на Игоря глазами полными отвращения и ненависти, орал так, что тряслись окна. Второй санитар, зажав одной рукой нос, второй стягивал с матраса, обгаженную простынь. При этом крик и вонь в палате стояли невыносимые.

– Достоевский, мать твою, опять ты обосрался во сне?! Как мне это надоело! Я тебя предупреждал, урод, что если ещё раз это повторится, я тебя поставлю в угол?! Предупреждал!

Игорь, после слов санитара, заверещал, как маленький ребёнок и пошёл в его сторону, протягивая к тому руки.

– Стой, где стоишь, придурок! – заорал санитар, так, что у него на шее вздулись вены. – И так вся постель в говне, не хватало ещё, чтобы оно вывалилось из штанов на пол!

Игорь остановился и через нечеловеческие рыдания, размазывая руками по лицу слёзы и сопли, всхлипывая, с большим трудом еле выговорил:

– Нет… Не на… надо в у… у… угол!

– Заткнись, урод! – заорал второй санитар, бросив в лицо Игоря, обгаженное постельное бельё. – Ты думаешь, что нам доставляет удовольствие каждый раз ковыряться в твоей жопе, вымывая из неё твоё говно?! Почему ты не срёшься в другие смены, а именно в нашу?!

– Видимо в других сменах разрешают без проблем по ночам ходить в туалет, – сказал он, отвечая на тупой вопрос не менее тупого санитара, – не заставляя люде терпеть и мучиться всю ночь, под страхом физической расправы.

Санитар, бросив на него, недоумевающий взгляд, удивлённым голосом прорычал:

– Не понял, урод, это что сейчас было?!

Чувствуя, как гормональная система вбросила в кровь лошадиную дозу адреналина, от чего сердце забилось в груди сильнее и быстрее, нагнетая запредельное давление в малом и большом круге кровообращения, он, тем не менее, спокойным голосом ответил:

– Это было напоминание тому бессовестному скоту, как он запретил Игорю ночью вставать в туалет под страхом наказания, чтобы вместо исполнения своих обязанностей, иметь возможность дрыхнуть всю ночь.

Санитар после его слов, чуть не задохнулся от, распиравшего его нервную систему гнева. С налитыми кровью глазами, тяжело дыша, санитар, сжав кулаки, ринулся в его сторону, как бык на красную тряпку. Чувствуя, как волосы на затылке начинают подниматься, словно шерсть на загривке бешеной собаки, он, сжав кулаки, вскочил с кровати, готовясь принимать удары. Он понимал, что у него нет никаких шансов перед этим медведем в человеческом обличье, но равнодушно смотреть на то, как два здоровых бугая на его глазах издеваются над беспомощным больным человеком, не мог.

Когда санитар, обогнув кровать Игоря, готов был уже ломануться на него, его коллега, что стоял в стороне, понимая, что словесная перепалка может закончиться дракой, а точнее избиением пациента, резко сорвался с места и преградил путь. Санитар, врезавшись в преграду на своём пути, попытался отстранить своего коллегу в сторону, не отводя от него пристального взгляда полного дикой животной ненависти.

– Лёха-Лёха, успокойся! – заорал санитар, еле сдерживая, своего взбесившегося коллегу.

– Отпусти меня, Пашок! – заорал Алексей, так что посыпалась побелка с потолка. – Я сейчас этому уроду его же слова вместе с зубами в глотку вобью!

– Не сейчас, Лёха! Не сейчас! – заорал Павел, обхватив руками Алексея. – Посмотри на время! Скоро смена и ты знаешь, что мы её не сдадим, пока Достоевскому жопу не отмоем от говна и постель не перестелем!

Алексей, согласившись с доводами своего коллеги, немного придя в себя, начал потихоньку успокаиваться. Он всё это время стоял со сжатыми кулаками, готовый к драке и исподлобья злыми глазами смотрел на санитаров. Постепенно восстанавливая дыхание, Алексей, смотря на него тяжёлым ненавидящим взглядом, прорычал:

– Тебе повезло, урод, но не думай, что мы закончили. Через несколько дней мы продолжим. И я тебе обещаю, что ты пожалеешь о своей выходке.

– Пфффф! – фыркнул он, демонстративно закатив глаза и отведя голову в сторону.

Санитары посмотрели на него, как волки на ягнёнка, затем один из них поднял обгаженное бельё, а второй схватил Игоря за шиворот, после чего они вышли из палаты, волоча последнего за собой. Проводив их пристальным тяжёлым взглядом, он, наконец-то, расслабившись, чувствуя, как у него дрожат ноги, с огромным облегчением выдохнул.

– Да, Слава, зря ты это сделал, – сказал Семён, смотря на него печальным взглядом, как на покойника. – Они теперь из тебя душу вынут.

– Посмотрим, – буркнул он, понимая, что Семён прав, а он всего лишь на второй день пребывания в психушке уже нажил себе лютых врагов.

В палату вошла медсестра, вкатив перед собой тележку с медикаментами, а следом за нею вошли два новых санитара, которых он до этого не видел. Парни были такими же крепкими, как и Алексей с Павлом из предыдущей смены. Медсестра принялась поочерёдно подходить к каждому из пациентов и давать ему, предписанные врачом лекарства. При этом она, что-то спрашивала у пациентов, после чего записывала их ответы в какие-то документы. Санитары с каменными невозмутимыми лицами ревностно следили за тем, чтобы пациенты принимали лекарства, заставляя, открывать рот и вываливать язык, демонстрируя пустую ротовую полость.

Он сразу же отметил для себя, что санитары не стараются демонстрировать своё превосходство и силу, упиваясь, данной им властью, как это делали санитары предыдущей смены, а просто выполняют свою работу. Он мгновенно сообразил, что нужно пользоваться моментом и попытаться не принимать препараты, которые ему предписал врач. Нужно было хорошенько подумать над тем, как и зачем он попал в будущее, а для этого нужна незамутнённая лекарствами светлая голова.

– Савин, как вы себя чувствуете? – подойдя к нему, спросила медсестра, застыв с шариковой ручкой и бумагами в руках в ожидании его ответа.

– Не очень, – ответил он.

– Что вас беспокоит? – тут же задала вопрос медсестра, быстро сделав пометки в бумагах.

– У меня от препаратов, которые мне давали вчера тошнота и головокружения, а ещё невыносимый зуд по всему телу.

Медсестра быстро записала его ответ в больничную карточку, как он догадался, после чего сказала:

– Ничего страшного. Это первичная реакция организма на препараты. Потерпите, через пару дней организм адаптируется, и данные симптомы пропадут, либо значительно ослабнут.