12'92

– Ты ведь не разлюбишь меня из-за тройки?

Я принялся поглаживать её по спине, потом запустил руку под платьице и легонько похлопал по упругой заднице.

– Конечно не разлюблю. Но плохие отметки могут всё предельно осложнить. Тётя Софья меня и так не жалует, а тут железный повод появится.

– И что с того? Между прочим, папа вчера за тебя заступился! Мама настоящий скандал закатила, а он пальцем по столу стукнул, брови нахмурил и строго так: «ну-ка, цыц, женщина!»

– Так и сказал? – удивился я, хоть пачку ваучеров и засветил отнюдь неспроста. Просто уловил некоторую перемену в настроениях Бориса Ефимовича на собственный счёт, вот и решил действовать на опережение.

– Серьёзно! – подтвердила Зинка. – Мама в него тряпкой кинула, а потом они в комнате заперлись и долго не выходили. Мирились.

Судя по ехидному тону егозы, она подозревала, что родители занимались там чем-то совсем иным, и я посчитал этот момент удачным, отстранил её от себя и принялся возиться с презервативом. Ну а потом Зинка возилась, устраиваясь на мне, дальше и вовсе стало не до разговоров.

После пили чай с профитролями и слушали музыку, какой-то новый сборник рок-исполнителей. Так увлеклись, что едва возвращение тёти Софьи с работы не проворонили. Просто встав перевернуть кассету на другую сторону, Зинка взглянула на брошенные мной на стол наручные часы, пискнула и принялась шустро избавляться от школьной формы.

– Ты так пришла? – удивился я, когда девчонка натянула свой куцый халатик прямо поверх голого тела. – Обалдела?

Зинка задрала полы, покрутила задом и спешно выскочила из комнаты, но тут же заглянула обратно и спросила:

– Серёжа, а у тебя какие планы на завтра?

– Ещё не знаю. По работе куча дел навалилась, до выходных скорее всего буду их разгребать.

– Ну, Серёжа! Как так-то? Я думала, в кино сходим!

Я подошёл и дёрнул девчонку за чёрную косицу.

– Не куксись. В воскресенье точно свободен буду, выберемся куда-нибудь.

Та мигом перестала хмуриться и хитро прищурилась.

– И на лыжах покатаемся?

– А как же!

Мы поцеловались, и я выпустил Зинку из квартиры, постоял немного на пороге, вслушиваясь в тишину подъезда, и к себе ушёл лишь после того, как с седьмого этажа донёсся стук закрывшейся двери.

На дело отправились в шестом часу. Самое то время: и стемнело уже, и ещё не так поздно, чтобы наша активность подозрение вызвала. Понадобилось людям киоск перевезти – ну и что тут такого? Не под покровом же ночи кражу злоумышляют, мало ли какая надобность под конец рабочего дня возникла?

Сделали всё быстро: и крановщик не подвёл, и стропальщиков в нашей компании оказалось сразу двое. Пока Евген и Костя возились с тросами, мы с Андреем Фроловым стояли на стрёме, меня откровенно потряхивало, но всё прошло без сучка, без задоринки.

Сдёрнули, подняли, погрузили, увезли, выгрузили.

Киоск мы присмотрели за два квартала от нас, дорога много времени не заняла. Поставили его во двор, намереваясь перекрасить борта с приметной надписью «мороженое», а дальше я выдал по пять тысяч Лёхе Румянцеву и Романову-старшему, с облегчением перевёл дух и ухмыльнулся:

– Ну что – по пиву?

Пацаны оживились, но не тут-то было. Припозднившийся на дежурстве дядя Петя вышел на дебаркадер и окликнул меня:

– Серёжа, подойди!

– Минуту, – сказал я и поднялся по лестнице, а остальные гурьбой отправились смотреть отогнанные в дальний конец двора иномарки Лемешева.

Дядька закурил и указал ярким угольком беломорины на киоск.

– Это что?

Я пожал плечами.

– Киоск.

– Вижу, что киоск! – вспылил дядя Петя. – Взяли вы его где?

– Там нет больше.

– Сергей, ты лучше не зли меня! Спёрли?

– Ну да, – признался я.

– Балда! – ругнулся дядька. – На кой чёрт он вам сдался?

– Ну не для красоты же! Поставим на тротуаре, провода от корпуса кинем, торговать станем.

Дядя Петя покачал головой, затянулся и пыхнул дымом.

– Знаешь, что с вами за такой номер сделают?

– Да он ничейный!

– Хрена лысого он ничейный! Сейчас у всего хозяева есть, а кража – это кража. Статья сто сорок четыре УК РСФСР, ежели по предварительному сговору группой лиц, то до семи лет. Ладно, посадить тебя не посадят, но ты же нам весь бизнес на корню порушишь! У нас же менты всё заберут, и ещё должны останемся!

– Да как они узнают-то?

– Об косяк! – зло выдал дядя Петя. – Пропавший киоск по нынешним временам – ерунда, никто искать не станет. Не коммерческий, чай. Но вот появившийся у нас киоск кое-кого заинтересует очень сильно. А дальше одно с другим быстро свяжут. И если сейчас я с милицейским руководством на равных, то из-за твоих фокусов нагнут так, что за еду работать придётся. Ты это понимаешь?

Я только руками развёл.

– И что теперь?

– Да ничего теперь! Пусть тут стоит, потом придумаем что-нибудь. – Дядя Петя выкинул окурок в снег и спросил: – Вы нам вообще за охрану платить собирались?

– Само собой.

– Тогда погоди, пожалуй.

Дядька спустился с дебаркадера и двинулся к выходу со двора, скрылся за воротами. Я тяжко вздохнул и пошёл сдаваться пацанам.

– Что-то не так? – насторожился Дима Воробьёв.