Артефакт острее бритвы

Разве что Зван забрал у Огнича своё ненаглядное паучье яйцо, уселся с ним на кровати и принялся что-то негромко бормотать себе под нос.

– Он нормальный вообще? – забеспокоился Ёрш и провёл пальцем поперёк горла. – Не полосонёт ночью ножичком?

Я выжидающе глянул на фургонщика, тот миг поколебался, затем пожал плечами.

– Да в порядке он! Просто соскучился.

– По этой каменюке? – обалдел Вьюн. – Вы серьёзно?!

– Это яйцо, и оно живое! – откликнулся Зван. – И я не чокнутый! Сейчас подкормлю его небесной силой и уберу.

Не знаю как остальных, а меня его слова нисколько не успокоили.

– Гони сосредоточия! – потребовал я у Огнича.

– Чего? – не понял тот.

– Трофеи, говорю, давай!

Фургонщик вручил мне кожаный мешочек, я сразу распустил завязки и заглянул внутрь. Все три колючих сростка оказались на месте; у меня от сердца отлегло. Трофеи наши тянули самое меньшее на три сотни целковых – могли украсть, могли подменить, но нет – порядок.

– Слышь, умник! – обратился вдруг Лоб к Дарьяну. – А как это корабли раз – и появились? Что за магия?

– Через астрал прошли, – пояснил паренёк.

– И мы так же?

Дарьян покачал головой.

– Сомневаюсь. Там фрегат дорогу торил.

– Да и Южноморск всего-то в пяти сотнях вёрст по прямой, – отметил я. – Поди, уже к утру на месте будем.

Босяки переглянулись.

– Боярин, а уверен, что мы именно туда летим?

– А куда ещё?

– Да мало ли! – фыркнул Огнич. – Хотя бы даже с антиподами воевать!

– Не! – отозвался Ёрш. – Наши сказывали, до антиподов пароходы ходят, корабли туда не летают.

Одна добрая новость к другой!

Я запихнул вещи под кровать, сам улёгся на неё и достал сосредоточие, наименьшее из всех.

– Дарьян! Ваша с Беляной доля, – кинул я мешочек парню. – Прибери!

– А ты чего же? – удивился он.

– А меня не трогайте пока! – потребовал я.

В потрохах продолжало покалывать, но всё же вобрал в себя небесную силу и сжал её у солнечного сплетения, затем переправил в первый узел, помедлил чуток и перекинул во второй. После взялся за проработку исходящего меридиана. Уверился, что контролирую его в должной мере, и приложил вырезанное из обитателя пруда сосредоточие к правому запястью. Зафиксировать колючий сросток в нужном месте оказалось необычайно легко – просто потянул в себя энергию, и шипы магического сгустка проткнули кожу, а сам он погрузился в плоть.

Больно! И даже – чертовски!

Будто здоровенное сверло в запястье вгрызлось, да не обычное, а раскалённое! Ещё и насквозь не прошло, в кость попало и заелозило, разрывая всё кругом. Я моментально пожалел о своём опрометчивом желании довести до ума исходящий меридиан, но – плевать!

Держу, черти драные! Держу!

Стиснул пуще прежнего, пытаясь зафиксировать сосредоточие точно в нужном месте, и немного даже с этим перестарался, выдавил из него малость порченой небесной силы – той, что белее самой смерти. Боль немедленно стихла, следом заморозило запястье и начала отниматься рука. Пришлось качнуть чужеродную энергию обратно, а дальше всё получилось само собой: колючий сгусток присосался к меридиану, и я ощутил, как начинает скручиваться узел.

Я ухватился за это ощущение и сфокусировался на нём, а когда запирать энергию внутри сосредоточия стало уже попросту невмоготу, прижал правое запястье к левому и перекинул небесную силу в другую руку! И вместе с ней перебросил всю ту боль, с которой сворачивался в силовой узел мой дух. Собрал воедино в нужном месте, и – получилось!

Не сразу, но в итоге всё же добился успеха. Накатило невероятное облегчение, только расслабился рано: когда по уже подготовленному ложу кинул энергию к левой ключице и дальше – к соединению меридиана с оправой, то остановить в узловой точке небесную силу не сумел, и она пронеслась дальше.

Миг и выплеснется через правую руку! А попытаюсь остановить – точно сорвёт зачаток узла!

Черти драные, нет!

В самый последний миг я вновь перекинул энергетический поток из правой руки в левую, закольцевал его и начал наматывать круг за кругом – и отнюдь не из желания прожечь левый исходящий меридиан, просто выгадывал время в попытке понять, как разрешить сложившуюся ситуацию с наименьшими для себя потерями.

Постепенно плоть загорелась огнём, затем начали смещаться зачатки узловых точек. Того и гляди – сорвёт и порвёт! Сорвёт узлы, порвёт меня!

И тогда я взялся отщипывать крупицы небесной силы, выбрасывать их вовне и сжигать. Над сцепленными пальцами заплясало тонкое огненное жало. Обуздание приказа воспламенения давалось с невероятным трудом, никуда не делось и жжение, но мало-помалу напор раздиравшей меня изнутри энергии пошёл на убыль, и я взялся ловить утраченный баланс. Уравновесить четыре узла не получалось до тех самых пор, пока не вспомнил об изливе ядра, а дальше я вновь ухватил ощущение внутренней целостности.

– И что это было, боярин? – потребовал объяснений Вьюн. – Ты чего огонь жёг?

– Силовой узел сформировал, – пояснил я, с тревогой разглядывая опухшие запястья.

Точнее, узлов я сформировал сразу два – просто не стал об этом говорить. И о втором исходящем меридиане тоже умолчал, поскольку хвалиться там было откровенно нечем: только попытался прокачать через него малую толику небесной силы и сразу скрипнул зубами от боли и жжения. Ну да не беда – ещё доведу до ума.

– Даря! – окликнул я книжника, – Вот бывают меридианы незакреплённые, а отдельный узел – это нормально вообще?

Тот поскрёб затылок.

– Вроде бы такие узлы якорями называют. Почему – не знаю. Но для сотворения аркана они почти бесполезны. – Дарьян помолчал немного, затем мотнул головой. – Нет, больше ничего не помню.

– Лучезар, а как ты узел сотворил? – поинтересовался Зван.

– Он ту колючую гадость себе под кожу запихнул, – подсказал Огнич. – Я сам видел!

Я перехватил озадаченный взгляд Дарьяна, уселся на койке и кивнул.

– Эта колючая гадость называется «сосредоточие». Она срастается с духом, в результате и получается узел. Тоже можешь попробовать.

Лоб аж присвистнул.