Дипломная работа

– Пожалуйста, не гоните меня из подъезда, мне больше некуда идти, – закончил Бомж.

– Ну что, Марс Марсович, не будем жаловаться на него в милицию?

– Да, Боб Иванович, его жизнь не из легких, но и мы ведь страдаем – от него смердит, и смрад этот проникает за двери наших квартир.

– Марс Марсович, вы же живете в другом доме, а у меня гостите всего лишь неделю.

– Ах, и правда, любезный Боб Иванович. Что ж, пусть тогда живет этот мизерабль.

– Спасибо вам, голубчики, – застенчиво сказал Бомж.

На улицах нашего города живут отвергнутые обществом люди. Граждане, будьте человечны, не устанавливайте домофоны – дайте бомжам последний шанс.

Ничего хорошего

Зашёл Боб Иванович к Марс Марсовичу и обмер:

– Дорогой Марс Марсович, да на вас же лица нет!

– Знаю, любезный Боб Иванович, у меня в семье трагедия: бабушка умерла.

– Какой ужас, – и Боб Иванович расстроился вместе с Марс Марсовичем.

Но так как долго грустить Боб Иванович не умел в силу характеризующей его черты оптимистического старца, то через минуту он уже весь сиял:

– Не кручиньтесь, Марс Марсович, в каждом происшествии следует искать хорошие стороны.

– Вы что, совсем обалдели, Боб Иванович?! Умерла моя любимая бабушка – что тут хорошего?

– Ну, представляете, какой счастливой она умерла? Столько лет прожить – не каждому дано. Она наверняка была не младше вас.

– Что за вздор вы несёте? Конечно, она была гораздо старше!

– Видите, как ей повезло: прожила больше чем вы, столько счастья повидала.

– Какого счастья? Две мировые войны, несколько ломок сознания и постоянная демаркация шкалы ценностей – вот что выпало на её долю.

– Ну ладно, зайдём с другой стороны: наверняка она была богата, эта ваша бабушка?

– Что верно, то верно: деньги и солила, и мариновала, все чулки и кадушки ими забила – богатейшая была бабушка.

– Так радуйтесь, дорогой Марс Марсович, всё это теперь по праву принадлежит вам. Теперь вы не то что птичку в собачку можете переделать, теперь вы можете купить себе приусадебный участок графов Чапских, облагородить его и стариться с улыбкой на лице. Я, кстати, могу к вам туда переехать – мы ведь всё ещё голубчики?

– Голубчики-то голубчики, только что мне прикажете делать с матушкой и батюшкой? Не думаю, что они откажутся от наследства.

– Ах, какое горе. Действительно нет ни малейшего повода для радости. Простите меня, дорогой Марс Марсович.

И Боб Иванович потихоньку вышел за дверь. Сегодня он пошёл на променад один.

Рыбка

– Марс Марсович, дорогой, хотите рыбки? Солёненькая.

– Ох, любезный Боб Иванович, мне ничего уже в этой жизни не хочется, – ответил Марс Марсович, но, тем не менее, есть стал.

– Неужели вам не даёт покоя ваша мёртвая бабушка?

– С этим горем я уже свыкся кое-как, но такое чувство, что все жизненные события толкают меня вслед за бабушкой. И вы знаете, я уже даже хочу умереть, – Марс Марсович оторвал хвост второй рыбине.

– Ах, ну до чего же вы всё-таки пессимистический старец. Вы, простите мне моё грубое русское выражение, прямо писсик какой-то.

– Вам легко говорить, Боб Иванович, у вас оптимизм аж из ушей прёт, с вами никогда ничего плохого не случается. А я вот сегодня в чай вместо сахара соль насыпал, потому мне эта ваша солёная рыба глубоко противна, – сказал Марс Марсович, но есть не перестал.

– Тоже мне, нашли, от чего скиснуть.

– Ага, а ещё я сегодня вместо сырка съел дрожжи. Эти гады такие одинаковые упаковки делают! Только потом думаю, отчего так во рту противно – развернул упаковку, и меня чуть не стошнило, любезный Боб Иванович. Я тогда быстрее зубы чистить, начистил так, что пена изо рта пошла. Только легче не стало: всё равно привкус какой-то мыльный чувствую. Смотрю на тюбик с пастой – а это крем для бритья «Арко». Посудите сами, зачем мне жить? Я теперь желаю только сдохнуть. А тут ещё рыба ваша с костями.

Так разволновался Марс Марсович, что проглотил рыбью косточку.

– Кхе-кхе…

– Что с вами, Марс Марсович?

– Кхе-кхе-кха-кху.… Помогите, задыхаюсь, – прохрипел Марс Марсович.

Боб Иванович стал оптимистически колошматить Марс Марсовича по спине.

– Кхо-кхи-кху, я не хочу умирать, Боб Иванович, кхо-кхолошматьте, пожалуйста, сильней! – сипел Марс Марсович.

– Господи, чуть не помер. Знаете, Боб Иванович, заверните-ка мне лучше этой рыбки домой, а то у вас мне кусок в горло не лезет.

Через час прохожие видели, как Марс Марсович потрюхал домой с каким-то свёртком.

Последние тёплые деньки

Август подходил к концу. Солнце после полудня не даром злилось и выжигало природу под корень. Солнце чувствовало, что уже прошла его пора. Солнце знало, что зима в окно стучится и гонит со двора. Зима стучалась по ночам, когда температура падала до нуля градусов. В такие ночи Марс Марсович очень мучался от перепадов температуры и ему не терпелось, чтоб наступил день. И день наступал, и Марс Марсович подходил к отрывному календарю, и отрывал очередной листик, и видел на календаре цифру 31.

– Какой кошмар, уже 31 августа. Вот и лето пролетело. Надо позвонить Бобу Ивановичу.

Боб Иванович весело кричал в трубку:

– Да-да, слушаю вас, Марс Марсович!

– Представляете любезный, какой ужас?

– И слышать ничего не хочу о мёртвых родственниках!

– Да нет, я не об этом. Вы взгляните на календарь: уже 31 августа, последние тёплые деньки наступают. Заходите за мной скорее, пойдём на променад, я должен впитать оставшееся тепло года.