Дипломная работа

А удача шла чуть впереди, и с ней происходили неприятные метаморфозы. Сначала Боб увидел, что её остроносые сапоги перестали гармонировать со спортивным костюмом. Потом её выбеленные волосы показались Бобу слишком редкими. Вдобавок и голос девушки как-то охрип, приговаривая:

– Сейчас, сейчас, потерпи дружок.

Когда Боб и девушка зашли в расщелину между домами, то девушка обернулась и крепко прижалась к Бобу.

– Наконец-то мы одни, – прошептала она. – Давай же здесь и сейчас!

Но Боб уже не был уверен, что здесь и сейчас ему так надо. Это было гораздо похабнее его самых похабных фантазий.

– Погоди, я даже не знаю, как тебя зовут, – сопротивляясь, сказал Боб.

– А какое это имеет значение? Ну, Люся.

– Люся?! – это уже переходило всякие границы. – Знаешь что, Люся, прости меня, пожалуйста, но не здесь и не сейчас. И, пожалуй что нигде и никогда. Прощай! – крикнул Боб и убежал.

После этого случая любовный зуд пошёл на спад.

Пёс

Марс Марсович был тоскливым пессимистическим старцем. А всё оттого, что он часто задумывался о жизни и месте в ней человека. И сколько он ни задумывался, всегда приходил к выводу, что места для человека в жизни нет.

Птичка сама по небу летит, если не в клетке, пчелка самостоятельно выбирает, на какой цветок ей сесть, собачка живет, как знает, – и всё у них получается легко и свободно. Один лишь человек всё время держит себя в рамках и ничего не может сделать по собственному желанию.

Всё начинается прямо с утра: человек просыпается и сразу же становится несвободным, сразу же от него ничего не зависит. Его подхватывает река-жизнь и несёт, как трухлявое бревно, как фекалию какую-нибудь; несет, не поймёшь куда. Человек умывается, чистит зубы и надевает костюм или джинсы. Никаких мыслей: всё происходит автоматически. Человек выходит из дому и направляется к остановке. Человек протискивается в троллейбус и, зажатый, едет до метро. Человека выносит из троллейбуса и тащит в подземный переход.

По переходу идут люди: справа – вперёд, слева – назад. И только в центре этого потока лежит что-то чёрное. Люди обходят чёрное автоматически, не замечая. Что это – шапка? Нет, не шапка: это лежит, свернувшись, чёрный пёс. Когда он лёг? Давно? Только что? Жив ли он, умер?

Марс Марсович проходит мимо пса, понимая, что жизнь так и осталась загадкой.

Эксперимент

Однажды Боб Иванович и Марс Марсович решили провести эксперимент. Боб Иванович, по натуре оптимист, говорит:

– Я верю в человечество и во всё хорошее, что есть в нём.

А Марс Марсович, пессимистически настроенный старец, отвечает:

– Человечество ничто. Тлен, брен и хрен. Я не дам за него ни гроша.

– Уважаемый Марс Марсович, я с вашей точкой зрения решительно не согласен, – возмущается Боб Иванович.

– А от вашего согласия, к сожалению, ничего не зависит, – грустно замечает Марс Марсович.

И порешили тогда они провести эксперимент, чтоб окончательно доказать друг другу, что же есть человечество. Заказали небольшой видеозал и пригласили туда часть человечества.

– Я вам говорю, любезный Боб Иванович, как только главная героиня фильма закурит, тотчас же закурит и б?льшая часть зрителей.

– Эх, Марс Марсович, я верю в человечество и совершенно убежден, что зритель почувствует всё то прекрасное, что есть в фильме, и у него не возникнет ни одной мысли о сигарете.

И вот потух свет, а Марс Марсович нажал на кнопку проектора. Зрители смотрели на экран, а Боб Иванович с Марс Марсовичем – на зрителей. Так продолжалось до тех пор, пока главная героиня не раскрыла свою сумочку, достала сигарету и чиркнула зажигалкой…

– Да, любезный Боб Иванович, и к какому же заключению мы пришли?

– Ни к какому, Марс Марсович, каждый остался при своём.

– Но ведь они закурили – стало быть, эксперимент подтвердил мою точку зрения.

– Не знаю, что он подтвердил, а только я всё равно не перестаю верить в человечество.

– А вы, Боб Иванович, шулер, как я вижу – это в очередной раз доказывает насколько я прав по отношению к людям.

– Будьте к людям помягче, Марс Марсович, лучше проведём иной эксперимент.

– А что ж – и проведём! Время-то у нас есть, как же ему не быть у пенсионеров.

Писатели

У пенсионеров много свободного времени: они его заслужили. Теперь на пенсии они, конечно, думают, что им это свободное время уже не пригодится. Они думают о том, что свободное время надо давать в молодости и пенсию в молодости платить, а на пенсии, так уж и быть, можно поработать. Только общество распоряжается по-иному и заставляет работать в молодости. Так думал и пенсионер Марс Марсович.

А пенсионер Боб Иванович ему доказывал, что свободное время всегда пригодится, что и в старости его можно использовать с пользой.

– Это вы, Боб Иванович, по молодости своей не подумавши говорите. Вот посидите-ка с моё на пенсии – посмотрим, что вы тогда запоёте.

– Марс Марсович, что вы, честное слово, надо радоваться каждой минуте своей жизни и использовать её на все сто!

– Я, знаете, к старости замечаю, что не я использую время, а оно меня.

– Так давайте же изменим ситуацию.

– Легко сказать, Боб Иванович, а как?

– Ну, хотя бы станем писателями. Думаете, старым людям так уж и нечего сказать? Будем писать по рассказу в день, а с того, кто не напишет, – штраф.

– Какой ещё штраф?

– Пять тысяч рублей, Марс Марсович.

– Ладно, давайте попробуем, Боб Иванович.

И они стали писать. Писали каждый день, и никто не хотел проигрывать пять тысяч: пенсии-то нынче небольшие, пять тысяч – деньги не шуточные. Так они писали месяц, а может и два, не исключено даже, что полгода. Исписали уже по 12 общих тетрадей, как Марс Марсович сказал:

– Послушайте, любезный Боб Иванович, я устал уже писать. К чему мы занимаемся этим бумагомарательством? Я не понимаю.

– Мы, дорогой Марс Марсович, используем время себе во благо.

– Каким это таким образом?

– Мы пишем рассказы. После нашей смерти их издадут, и люди всего мира будут знать, какие замечательные были эти Марс Марсович и Боб Иванович.