Цвет махаона

Мила была одета в салатовое платье, на ногах туфли того же цвета, а сбоку на голове повязан синий бант. Зрачки Билла были расширены и метались, будто пытались найти ответ. Затем он прижался к маме и заплакал. Она поглаживала его спутанные волосы, пока он тихо трясся, пуская слёзы на её платье.

Она дала ему снотворное и уложила в кровать. После этого Чарли, Мила и Джон спустились в комнату, где проходило торжество. Тишину разбудил бой часов. Одиннадцать вечера. За двадцать пять следующих минут никто не произнёс ни слова. Мила проводила Джона до двери и с горечью сказала:

– Дорогой, прости, что так получилось. Сегодня Чарли поспит со мной. Я подумаю над твоим предложением.

2

Утром Билл проснулся раньше всех. Не обнаружив в соседней кровати Чарли, он побежал вниз. Его глаза утопали в ярких цветах, о которых прошлым вечером он мог только мечтать. Дом всё ещё пребывал во сне. Билл тихо вошёл в большую комнату. Чарли спал с мамой.

– Хватит спать! – закричал Билл. – Пойдём играть в снежки!

Мама подняла голову, посмотрела на часы, а потом на Билла. Её прокисший взгляд ухватился за цифру на настенном календаре. Это число было обведено в кружок, как и немногие числа месяца, в которые она отдавала себя семье, а не работе. Полусонный взгляд блуждал по комнате, пока Билл стоял в дверях и ждал реакции. Она попыталась встать, но почувствовала тяжесть на руке. Это милый ангелочек обнял руку мамы и не торопился отпускать, но через мгновение, когда Билл снова прокричал «Вставайте, сони!», Чарли всё же встрепенулся и подскочил, освободив руку Милы.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она у Билла. – Как голова? Ты помнишь, что вчера было?

Билл моргнул и помотал головой. Он опустил нос, увидел торчащую из пижамы синюю ниточку и начал её тянуть. Мила подошла к нему, пригнулась и взглянула в его изумрудные глаза.

– Всё будет хорошо, милый! – прошептала она и поцеловала его в щёчку.

– А что случилось? – тихо спросил он.

– Не знаю, сынок… но тебя нужно показать врачу!

В её голове была одна мысль – после завтрака позвонить своему знакомому, доктору Малькольму. Он был хорошим специалистом в области неврологии. К психиатру она вести Билла не хотела.

Мила сходила к соседям, у которых был телефон. Она договорилась с доктором о встрече. Дети одевались в своей комнате. Когда Билл увидел сорванные, лежавшие в стопке на столе рисунки, удивился.

– Почему они на столе? – спросил он. – Вы решили их снять?

– А ты что, ничего не помнишь? Ты начал сильно кличать, бить по столу и слывал мои лисунки. Я только услышал одну твою флазу «Не вижу цвета…», – рассказывал Чарли.

– Хах… Да не может такого быть! Бред! Я сидел с вами за столом, потом устал и пошёл спать, – усмехнувшись, сказал Билл.

Чарли искоса посмотрел на брата и молча продолжил натягивать тёплые штаны.

Через несколько минут они спустились в холл. Билл не понимал, зачем ему нужно показываться врачу. Он был уверен, что с ним всё в порядке. Мама убедилась, что дети одеты тепло, после чего взяла кожаную сумочку, в которой лежали ключи и кошелёк с деньгами. Мила закрыла дверь, и вместе они пошли в больницу.

Снег улыбался сверкающими на солнце кристалликами. Он пытался радовать каждого человека своим скрипом. Дети подбрасывали вверх белую пудру и заливались смехом, когда она попадала им за шиворот. Это ли не зима? Ни этого ли ждёт каждый ребёнок, сидя у окна в дождливый осенний вечер? Снежные мошки тянулись обратно к земле, стараясь насытиться холодным солнечным светом и одарить мерцанием прохожих.

– Здравствуйте, мистер Моррисон! – прокричал Билл, взмахнув рукой.

Возле соседнего двухэтажного дома стоял высокий улыбающийся мужчина. Из-под его вязаной коричневой шапки выглядывали спутанные седые локоны, овечий воротник на джинсовой куртке отблёскивал свежими разноцветными снежинками. Морщинистое лицо было залито морозным румянцем. Филип Моррисон опирался на рукоять совковой лопаты, которой минутами ранее сгребал снег в кучу, расчищая подход к дому.

– Доброе утро, ребят! – сказал Филип. – Чудная погода, – добавил он, провожая взглядом Милу. – Не так ли, мисс Бенктон?

– Просто великолепная! – не оборачиваясь, пробурчала она.

В окне дома Моррисона виднелось улыбчивое лицо его супруги Мег. Мальчишки помахали руками ей и, то спотыкаясь, то проваливаясь в свежем зыбком снегу, догоняли впереди идущую маму.

По пути Чарли с Биллом баловались, бегали, прыгали, кидали друг в друга снег, из которого едва получалось слепить снежный орех. Однако Миле было не до веселья. Она нервно поглядывала на них и едва не срывалась на крик, но проходящие мимо люди вынимали из неё скромную улыбку.

В больнице Мила оставила детей в коридоре, напротив кабинета Джерри Малькольма, а сама постучалась и вошла внутрь. Она рассказала ему о случившемся, на что доктор удивился:

– Хм… Такого в моей практике ещё не было. Пусть мальчик войдёт.

Она приоткрыла дверь и позвала Билла. Тот зашёл в кабинет, поздоровался и присел на стул напротив доктора. Перед ним сидел полноватый мужчина, лет тридцати, в очках. Джерри внимательно осматривал зрачки Билла, стучал молотком по его коленке, прослушивал, но никаких отклонений не мог обнаружить.

– Билл, с тобой что-либо странное происходило в последнее время? Быть может, ты падал или ударялся головой?

– Нет. Не было! – ответил он.

Мила изучала кабинет доктора, блуждая где-то в собственных фантазиях. Она подошла к полке с книгами по медицине, достала одну из них и открыла на случайной странице. С первых строк в глаза бросились медицинские термины и выражения, о существовании которых она уже совсем забыла. С окончания колледжа прошло много лет. Перелистнув страницу и прочитав многострадальное предложение, она замерла и подняла голову. В ухо врезался последний ответ Билла на вопрос доктора. Она закрыла книгу, положила на полку и подошла к сыну.

– Помнишь, в ноябре тебя Чарли ударил палкой в нос? – выпалила она.

Билл кивнул. Джерри услышал это и отвёл женщину в сторону.

– Почему вы об этом сразу не сказали? – прошептал он. – У него могло быть сотрясение мозга или ещё чего хуже. Конечно, последствия могут быть разные, но вам лучше пока не тревожить его. После праздников я смогу его проверить тщательнее, а сейчас выпишу таблетки диазепам. Принимайте их два раза в день утром и вечером после еды.

Поблагодарив доктора, Мила с сыном вышла из кабинета и направилась в аптеку. Купив лекарство, она предложила:

– Так, дети, давайте прогуляемся по парку, но только с одним условием!

– Каким? – в один голос спросили дети.

– Вы не будете дурачиться. А тебе, Билл, вообще нельзя тревожиться! – метнула взгляд на старшего. – Врач сказал, что это опасно! Если согласны, то вечером все вместе будем есть мороженое.

Праздники миновали. Билл чувствовал себя хорошо, на головную боль не жаловался, приступов не испытывал. Доктор Джерри Малькольм при подробном осмотре никаких отклонений не заметил, но советовал ещё месяц пить прописанные им таблетки.

Жизнь текла. Чарли привыкал к Джону, а Билл всё так же холодно смотрел не него. Мила приняла предложение выйти замуж и просила устроить церемонию в мае. Для них с Джоном этот месяц был знаковым. Именно год назад восемнадцатого мая они и познакомились. Джон переехал с женой в Райли из другого города и стал жить неподалёку от их дома. Познакомились они случайно. Когда Мила поздно вечером возвращалась домой, на неё напали малолетние грабители. Это случилось возле дома Джона. Он выскочил, разогнал хулиганов и проводил Милу домой. Так рассказывала детям мама.

На свадьбу собрались только близкие люди, среди которых были бабушка Роза, Чарли, Билл, коллеги Милы Петра и Сельма и соседи мистер Моррисон с супругой Мег. Билл всё утро просидел в своей комнате. Он не желал видеть Джона в роли своего отчима. Мальчик считал, что это разрушит их крепкую семью. К тому же, мама сильно изменилась с момента встречи с ним.

«Почему именно этот идиот? – думал Билл, стаптывая ворсистый красный коврик в своей комнате. – Неужели она не видит, как он ко всем нам относится? Я вообще не понимаю, какой план у проклятого Джона, но он у него явно есть! – продолжал ходить взад-вперёд. – Ладно, чёрт с ним. Нужно хоть маму уважить и спуститься. Но только на полчаса. Всё… с богом…» – выдохнул и вышел из комнаты.

Церемония проходила на лужайке перед домом. Там Джон с Милой соорудили небольшую арку, поставили несколько стульев для гостей, а для благословения пригласили местного священника. Тяжёлые тёмные тучи сгущались над городом, напоминая о своём существовании. Они будто желали сорвать все планы, но оттягивали момент до последнего, накапливая мощь и устрашая своим мрачным видом. Нужно было спешить с речью, чтобы не попасть под дождь. На импровизированный алтарь взошли Мила и Джон. Священник начал говорить. Когда дело дошло до традиционной клятвы, небо разразилось громким рыком. Спустя секунду, по головам, как по немым клавишам рояля, промчались первые капли, а после тысячами прозрачных стрел была усыпана и вся лужайка.

«Это знак! – улыбался в душе Билл. – Гром тому подтверждение!»

Все забежали в дом. Шум от разговоров на разные темы не утихал. Бабушка Роза, как всегда, была возмущена отсутствием её любимых закусок с мидиями, а Петра и Сельма противно хихикали, ходя из кухни в комнату и обратно. Миссис Моррисон в эти секунды что-то рассказывала Розе, а Филип поднялся к Чарли, чтобы полюбоваться его рисунками. Мила пыталась собрать немногочисленных гостей в большой комнате, но только это удавалось, внезапно, кто-либо пропадал. Так продолжалось порядка сорока минут, пока Джон не начал на всех кричать и силой заталкивать в комнату. Чарли это напугало, а Билл и вовсе побледнел. Он еле сдерживал пыл внутри себя, но вмиг защурился и попытался успокоиться. Вот-вот начнётся повторный приступ, но обстановка умиротворилась, все утихли и священник продолжил церемонию. Билл выдохнул скопившийся внутри гнев и туго посмотрел на мать, которая казалась ему потерянной.

«Она же не хочет этого! – думал он. – Зачем Джон её заставляет? Как же она глупа… и слепа. Почему?»

Наконец возлюбленные обменялись кольцами, бабушка Роза поцеловала Милу и все сели за праздничный стол. Чарли, как обычно, расположился рядом со старшим братом. Взрослые разговаривали на свои темы, а дети уплетали закуски. В какую-то секунду Чарли толкнул в бок Билла и шёпотом спросил:

– Это что, тепель получается дядя Джон наш отец?

– Нет, Чарли! – тихо ответил Билл. – У нас нет отца, и никогда не было. Джон нам всё равно никто!