Вероломное племя

– Ты забыл про Лана? Прошло два года. И ему на тот момент было семнадцать.

– Лан вечно лез вперед. Годом ранее его бизоны чуть не затоптали. Разве это показатель готовности к охоте?

– Он был хорошим стрелком… и да, одного бизона Лан все же убил.

– Я тоже хороший стрелок. Ты мне это говорил! Забыл?

– Пойми, сынок, стрелы в жизни не главное…

– А что главное?

– Ловкость, сынок!

– Я ловок. Ты только за этим меня сюда позвал?

– Нет, – ответил Отчаянный Волк. Он отвернулся, перевел дыхание и, смотря в кожаную стену, выдавил. – Я с вами не еду, сынок.

– То есть… – удивился Кина. – Это как? Ты же сам говорил, что не отпустишь меня…

– Мы с твоей матерью и Скромным Лисом послезавтра отправимся в Бронс. Нужен уголь и топливо.

– Как долго вас не будет?

– Столько же, сколько и вас.

– Неделю?

Отчаянный Волк обернулся к Кине. В маслянистых глазах плескалась тревога. Выражение его лица выдавало нежелание отпускать сына одного. Он держался, хотя и скулы заострились в попытке совладать с эмоциями.

– Пап, все будет хорошо, – подойдя к нему, произнес Кина. – Это обычная охота.

Кина посмотрел на Отчаянного Волка. В пыльном свете его глаза казались серыми, непримечательными. Парень положил свои руки ему на плечи, а он вздрогнул, как будто не ожидал того.

– Ты точно готов? – спросил отец.

– Да! Млечный Путь, Знавший Духов говорил, что я надежда племени.

– Млечный Путь много чего говорит. Его слова – пыль, и не стоит ему доверять. Верь только себе.

Они переглянулись, и Кина покинул жилище отца. Снаружи его ждали Синица, Облако и Шайна. Те сделали вид, что не подслушивали разговор, отпрянули в сторону, а спустя пару секунд дружно обернулись и в удивлении вскликнули: «Вот ты где!» Он усмехнулся, подошел к ним и вполголоса выдавил: «Лук, стрелы, и мы на тайном месте!» В ту же секунду все разбежались. Кина бросился в типи, где жил с матерью и сестрой, забрал свой лук, колчан со стрелами и копье, а после ринулся к реке Сумаэ.

– Что тебе говорил отец? – поинтересовалась Шайна.

– Ты знала, что они с мамой уезжают в Бронс?

– Впервые слышу. Значит, он не будет тебя цеплять на каждом шагу. Ты же этого хотел?

– Именно! – вскрикнул Кина и подпрыгнул от удовольствия. – Он меня хоть раз оставит от своих нравоучений и прочей дряни.

– Не ходи в лес, сынок! – заговорила грубым голосом Шайна.

– Не трать стрелы, сынок! – подхватил Кина. – Не прыгай высоко, а то сломаешь ногу, сынок!

Шайна расхохоталась и завалилась на траву. Кина упал рядом с ней. Они смеялись и продолжали передразнивать отца. Да, как бы они ни любили Отчаянного Волка, он казался им забавным. Мало того, что его рыжие волосы оставались для них загадкой, так еще и умения его как охотника оставляли желать лучшего. Хотя он считал себя искусным истребителем всего живого в лесу. Сам не раз так утверждал.

– Что развалились? – внезапно прозвучал голос Синицы. – По рыбам стрелять будем?

Кина поднялся, взял лук и достал из колчана общипанную в хвосте стрелу. Синица приготовил свой лук и подступился к реке. К ним присоединился Облако. Его палку с едва натянутой на нее бизоньей жилой сложно было назвать луком. Облако хотел принять участие в поединке, и Кина с Синицей дали ему шанс. Едва наметились в реку, как их перебила Шайна.

– Можно мне?

– Конечно, можно! – ответил Облако с тоном смущения.

– Если только не боишься проиграть настоящим охотникам, – прогремел Синица.

– И не проиграет! – подхватил Кина, отдав ей свой лук, а сам забрал у нее копье.

«Земля… листва… дерево!» – прокричал Синица, и все метнули снаряды в воду. Добыча обошла каждого стороной. Синица смутился, вырвал из песчаного дна пику своей стрелы. Кина зашел в реку, достал стрелу Шайны и отдал ее сестре. Снаряд Облака даже не долетел до воды. Сам Кина не решился бросать копье, так как не видел достойной его добычи.

– Повторим? – спросил Синица.

– Я не против, – воодушевилась Шайна.

– Еще раз и пойдем в лагерь. Уже темнеет, – сказал Кина.

«Земля… листва… дерево!» – снова выдал Синица. Копье вонзилось в дно, стрела Облака опять не долетела до воды, снаряд Шайны попал в мелкую рыбешку, а Синица удивительным образом пронзил крупного карпа. Он возрадовался и всю дорогу кичился этим, нес его над головой, не снимая с пики.

Под морозным свечением луны в лагере разгорались три костра, каждым из которых занимался определенный человек. С левого края, если смотреть с востока, над очагом корпел Отчаянный Волк. Он подбрасывал поленья в огонь и раздувал пламя куском бизоньей кожи. Костер справа был отдан престарелой женщине по имени Голубая Река. Правда, в розжиге ей помогала ее дочь Быстрая Лисица. Центральный костер в этот вечер принадлежал Кине, Смелому Зайцу, Пробудившему Бизонов. Благодаря своей резвости и физической силе, он расправился с розжигом в три счета, заставив языки пламени подняться выше двух крайних костров. Кина несказанно этим гордился и все время кричал Отчаянному Волку, чтобы тот посмотрел, как сурово кострище молодых индейцев, на что тот реагировал лишь скудной улыбкой.

Спустя час три костра были окольцованы индейцами. Вокруг левого расположились мужчины, вокруг правого – женщины, а у центрального сидели дети и подростки. Все тесно ютились у теплого очага. В руке каждого жестяная чаша с жареными бобами и куском вяленого карпа.

– Кого надеешься убить, Кина? – разорвал молчание Синица.

Кина вздрогнул от внезапного вопроса. Он, потупив нос, ковырялся рукой в чаше с едой и искал в своей голове подходящий ответ.

– Молодого оленя привезешь? – подначивал Синица. – Или вепря, наконец, убьешь? Хотелось бы попробовать его мясо.

– Что привезет, то привезет, – влезла Шайна. – Тебе какое дело?!

– Не нужно, Шайна, – поставив чашку на землю, произнес Кина. – Он завидует.

– Я?.. Я завидую? – вскипел Синица. – С чего вдруг?

– Иначе бы не задавал таких вопросов! – ответил Кина. – Ты же хочешь на охоту? Отправляйся вместо меня!

– Все знают, что я лучший! – вскочил Синица и выпятил грудь. – Но никто до сих пор не поставил меня в отряд к охотникам.

– Всему свое время, Синица, – сказал Кина. – К чему эта грызня? Ты успеешь стать охотником. Или думаешь, я рад такому решению вождя?