– Ну, так что?
– Хорошо, Игорь Сергеевич, десять процентов и вы там спокойно лежите и помалки…
Игорь Сергеевич не дослушал. Он медленно положил трубку и, ничего не замечая, вокруг вернулся в палату.
Состояние было близко к шоковому.
– Ну, позвонил?
Игорь Сергеевич отрешённо сел на койку. Он всё ещё никак не мог поверить.
– Игорёк, что это ты?
– Во, козёл…
– Правда, что ли?– Славик встрепенулся, обрадовавшись тому, что он всё-таки был прав.
– Он меня продал, продал…– Игорь Сергеевич скорее шептал.
– Вот так новость.
– Я же говорил, они все такие!
– «Не судите, да не судимы будите».
– А я говорю все они…
– Да тихо вы. Ну, рассказывай, как было.
Игорь Сергеевич поднял глаза.
– Он меня продал,– повторил он, но уже значительно злее.
– Ну, ну, говори.
– Сволочь…
– Ну, Лев Абрамович!
– Я уж извиняться думал, а тут…
– Да-а, козёл он, оказывается.
– И ещё какой,– Игорь Сергеевич окончательно пришёл в себя.– Я же его чуть ли не лучшим другом считал!– он ударил кулаком по кровати.
– Бывает.
– И ради чего? Ради лишней сотни? Это ж надо быть таким…
– Ну не ради одной сотни, конечно.
– Но продать друга! Мы же с ним… Не могу поверить.
– А придётся.
– Урод.
– Да уж.
– Вот и доверяй людям.
Игорь Сергеевич лёг и закрыл лицо руками.
– Ну и что ты теперь намерен делать?
– Не знаю.
– Хотя, может, и хорошо, что это он.
– Чего?
– Я в том смысле, что лежать-то тебе здесь, пока ажиотаж не стихнет, а это значит, не больше двух месяцев.
– Ничего себе! Два месяца в этой дыре!
– Ну, полторы-то недели ты как-то пролежал, пролежишь и ещё неделек семь-восемь.
Игорь Сергеевич усмехнулся.
– Чтобы я сдался этим козлам? Не дождутся.
– Ну и что ты сделаешь?
– Я не хочу сидеть сложа руки и ждать, пока Абрамыч с Эдуардычем соизволят меня выписать. Я не хочу ни от кого зависеть, а уж тем более от них.
– Но это же всего лишь два месяца.
– Да какая разница? Хоть две недели,– вспылил Игорь Сергеевич.– Я не хочу продаваться, понимаешь? Не хочу.
– Тебя уже продали.
– Если тебя продали, это ещё не значит, что ты продался.
– Так ты же всё равно ничего не сделаешь. Ты сейчас ничто.
– Я не знаю, что я буду делать, но на волю течения я не отдамся. Я никогда не продам свою свободу. Они у меня ещё попляшут.
– Как они у тебя попляшут, если ты ноль?