Она дитя питает грудью,
Голод дарует пищевую нирвану,
А жажда влажностью целует.
Царь попятился назад,
Схватившись за сердце.
Нет, не злом она объята,
А возлюблена Зевсом.
Душа потрёпанна львицей,
Будто когти об неё точит.
Акризий страшится,
Что исполнится пророчество.
Дочь, которую должен любить,
Царь намерен презирать.
И он решает погубить
Мать, кормящую дитя.
Но он страшится мести
Бога громовержца
Кара великого Зевса
Сжимает напуганное сердце.
Чтоб не быть проклятым,
Пусть убьёт их природа.
Оглушив истеричным хохотом
Пусть поглотят их воды.
Гнев безумного деда
К грудному внуку
Планирует победу
На зловещем досуге.
Когда дремало солнышко,
Под ночным покровом,
Царь в утлой судёнышке
Отправил несчастных в море.
Без еды и воды
И без управления
В ладонях беды
Их подхватило течение.
Но громовержец Зевс
И там их не оставил,
Озарил божественный блеск
Зеркально-морской гладью.
Глубины смертельных вод
Бликами счастья сияли.
Ветерок подгонял плод
Не тревожа зазеркалье.
Прибой Данаю с младенцем
Вынес на остров Серифос,
Взор окинул совершенство
Там они и поселились.
Время не щадило миги,
Ступало по часам
Сминая листы книги
Причиняя боль годам.
Где огонь едва тлел,
Там пыл жаждал агонии.
Персей повзрослел
И достиг возраста воина.
А в то время, Медуза
Пополняла каменный сад.
Она, затягивая узел
Тем, кто приехал умирать.
Никем незваные герои
По зову неумолкаемого подвига,
Ступают по пролитой крови
В жажде срубить горгоне голову.
Если чтить легенды
И слышать эхо их слов,
Кто завладеет победой
Тот использует её против врагов.
Ведь если даже умертвить
Ту, кто питается горем,
Её голова окаменнит
Тех, кто будет во взоре.
Но воины совершают ошибку,
Смотрят на Медузу
Дабы устранить излишки
Величайшего груза.
Но все попытки тщетны,
Чтоб убить горгону,
Вновь каменного сада ветви
Пополняют окружение трона.
Её победа не окрыляет