В конце строки

– Какая разница, чья это была идея. У нас все было хорошо, понимаешь? Я думала, ей приятно проводить со мной время.

– Она разозлилась из-за того, что произошло? – Я пытался понять.

Ева сделала еще одну затяжку и покачала головой:

– Конечно нет. София, она… она… – Ева вздохнула. – Она бы не разозлилась из-за такого. Но она видела меня пьяной и плачущей, видела, как я отчаялась и запаниковала. Уверена, она уже никогда не посмотрит на меня как прежде.

Я моргнул пару раз и закусил губу, чтобы не рассмеяться.

– София не изменит своего мнения о тебе, потому что была в таком же состоянии. Вы устроили этот цирк вместе.

Ева издала хриплый смешок. Немного покашляла.

– Да уж, это был тот еще цирк.

Она слегка помассировала виски. Потом уронила голову мне на плечо.

– Знаешь, как мы познакомились?

Я знал, конечно же, я помнил. Тогда Ева пришла домой под утро и шумела так, что разбудила меня. Поэтому, увидев, что я вышел из своей комнаты, она схватила меня за руку и затащила к себе, где я просидел до самого рассвета, слушая ее рассказы про Софию.

– «У Райли», – ответил я.

– Это была ночь караоке, – добавила она. – Не знаю, как ей удалось, но она заставила меня подняться на сцену и спеть. Я пела перед людьми, Нико. И пела не так уж и хорошо. Но это было безумно весело.

– Знаю.

– Это была любовь с первого взгляда, а я все испортила до того, как узнала, был ли у меня шанс в принципе.

Она почесала лицо тыльной стороной ладони.

Я приобнял ее за плечи:

– Если б ты только видела себя со стороны, так, как я тебя вижу и как тебя видят все остальные… Ты замечательная.

У Евы вырвался очередной смешной всхлип, и она полностью улеглась на меня.

– А ты наконец решился поговорить с Эленой? – поддразнила она меня.

– Рот закрой.

Ева расхохоталась. Так мы и остались сидеть на диване напротив закрытых окон, перешептываясь, пока Ева не оставила свою наполовину выкуренную сигарету, вновь пообещав, что это была последняя, а потом мы попытались поспать хотя бы те несколько часов, что оставались до утра.

Через пару дней Ева пригласила половину Мадрида на свой день рождения. Мы праздновали его наверху, в квартире Даниеля. Она была такой же большой, как и наша, но в ней на одну спальню меньше и просто огромная гостиная. К тому же Даниелю нравилось играть роль гостеприимного хозяина.

Мы жили в отдаленном районе, в старом доме с каменным фасадом, увитым плющом. В нашем здании было всего три этажа. Мы с Евой жили на втором, а Даниель – на третьем.

Планировка здесь старинная. Это здание и еще три вокруг него образовывали внутренний дворик, который, скорее всего, был очарователен в прошлом.

В некоторых квартирах на балконе находилась небольшая лестница, по которой можно было спуститься во дворик. У нас такой не было, вместо нее была дверь в конце коридора, ведущая вниз, но мы никогда ею не пользовались, потому что этот садик с высоты казался непроходимым.

Мы и на балкон-то не выходили, потому что еще до того, как стали снимать эту квартиру, одно из деревьев начало бесконтрольно расти. Из-за веток днем в квартире было темновато, а во время грозы эти ветки стучали в окна так, словно просились внутрь.

Той ночью было особенно жарко, одна из самых душных ночей сентября на моей памяти. Даниель открыл все окна в своей квартире, и я спросил себя, как скоро нам позвонит кто-нибудь из соседей и пожалуется на шум.

С таким количеством людей квартира казалась намного меньше. На одном из диванов под стеклянной крышей сидели ребята, которых я знал еще со школы. На кухне курили люди, которых я видел впервые, а в центре гостиной расположились те, кого я встречал в «У Райли».

И они тоже были здесь.

Ева подошла ко мне с цветочным горшком в руках.

– Это что? – поинтересовался я.

– У Даниеля не осталось свободных стаканов, – ответила она и, прежде чем сделать глоток, пожала плечами. Ева махнула рукой в ту сторону, куда, как она уже заметила, я смотрел до этого. – Ты уже с ними поздоровался?

– Я уже поговорил с Софией.

– А с Эленой? – От Евы ничего не ускользало. – Будет жаль, если после стольких месяцев переглядываний…

– Недель, – поправил я.

– Будет очень жаль, если она составит о тебе неправильное мнение из-за той дурацкой ситуации, когда у вас обоих нервы были на пределе.

Элена стояла около балкона, у единственных закрытых окон, и рассеянно смотрела на царапающие стекло ветки и листья, которые поглощали свет от дворовых фонарей.

Я решился до того, как Ева начала настаивать, потому что на самом деле она была права. В общем, я направился к Элене.

Я встал рядом, но она была так погружена в себя, что даже не шевельнулась, когда я подошел, или же просто не хотела этого делать.

Я слегка прокашлялся:

– Привет.

Элена развернулась и выпрямилась. Она была высокой, возможно, одного роста с Евой, но ниже меня. У нее были каштановые полураспущенные волнистые волосы, которые сильно завивались на кончиках. Чтобы убрать пряди с лица, она собрала их в низкий пучок, который, казалось, вот-вот развалится.

У нее были большие, слегка раскосые карие глаза теплого, почти золотистого оттенка. На подбородке с левой стороны виднелся небольшой вертикальный шрам, а другой, гораздо больше и диагональный, был на виске, на уровне глаз.

Я мог отыскать любой предлог, чтобы начать разговор… Между нами был белый лист бумаги, начало бесконечной главы, которая могла превратиться в захватывающее приключение.

– Привет, – ответила она.

Однако сейчас все, что было между нами, – это то, что произошло той ночью. И то впечатление, что я на нее произвел.

Я не знал, что сказать, но Элена взяла слово.

– Вы живете в очень красивом месте, – прошептала она.

Было заметно, что она тоже нервничала.