В конце строки

Я проходила трассу и думала о нашем последнем разговоре после проведенного вместе дня, когда Нико отвел меня к «Офелии».

Мы договорились встретиться снова, но в прошедшие пару дней оба были поглощены работой. Ни о чем конкретном мы не договорились, и я даже не знала, нужно ли было это делать.

Когда я спустилась, Нико стоял рядом, ждал, на его лице играла легкая улыбка, которая так мне нравилась, волосы немного растрепались, руки – в карманах.

– Привет, – прошептал он.

– Ты только пришел?

– Да, а ты? Давно здесь?

– Я уже собиралась уходить, – ответила я.

Нико едва заметно наклонил голову. Он не стал долго раздумывать, прежде чем ответить:

– Да и я тоже. Можем пойти вместе.

Я отвела взгляд. Никак не могла к этому привыкнуть, к этой обнаженной и прямолинейной искренности, такой простой, как слова: «Мне нравится проводить с тобой время». Единственным человеком, с кем меня связывала такая дружба, была София. С ней я могла откровенничать; могла себе это позволить, потому что эта уязвимость на самом деле являлась признаком доверия.

– Я подожду, пока ты закончишь, – заверила я его.

Я удерживала веревку на первом восхождении, а потом мы вместе поднялись по нескольким трассам, оснащенным самострахованием. Мы снова бросили себе вызов на Kilter Board. И все прошло лучше, чем в первый раз. Намного лучше. В этот раз, в отличие от первого, когда я соревновалась с самой собой, мы делали это вместе. Я не думала о том, сколько раз облажалась, ошиблась, повисла или была на грани падения; я сконцентрировалась на его смехе, и на моем, и на том, как хорошо они звучали вместе. Я отлично провела время. В конце концов я провела там больше времени, чем ожидала, а он закончил раньше, чем рассчитывал.

Мы встретились в середине пути. Так друзья и поступают, не правда ли? Чуть-чуть уступить, вернуться на несколько шагов или сделать несколько вперед, чтобы встретиться с другим; небольшие компромиссы, на которые можно пойти, если это означает быть с кем-то вместе, разделять время.

После мы поужинали в пиццерии неподалеку. Когда было пора возвращаться домой, мы вышли раньше на две станции, потому что нам хотелось подольше поговорить. Мы об этом не упоминали, не договаривались, просто вышли и продолжили идти.

Мы были уже недалеко от его района, когда вдруг начался дождь. Нам пришлось бежать. Мы бежали, но все равно промокли. Укрылись под карнизом, но, даже несмотря на это, Нико все равно вымок.

Он мог бы этого избежать, если бы шел впереди или позади меня, но он не стал. Он продолжил идти рядом со мной, и я видела, как намокало его плечо, часть груди, нога…

Он шел рядом, совсем близко, и с каждым шагом казалось, что мы становились на миллиметр ближе к тому, чтобы дотронуться друг до друга. Было бы так просто взять его за руку, легонько дернуть и сказать: «Нико, ты же так вымокнешь». Мы могли бы пройти по дороге, держась за руки, но я не решилась.

Мы все шли и шли до тех пор, пока гроза совсем уж не разбушевалась. Дождь напоминал шелковый занавес, накрывший Мадрид. Видимость была почти нулевая. Свет автомобильных фар и витрин походил на светящиеся пятна, размазанные по ту сторону водного экрана.

Смеясь, мы бежали, пока не остановились у подъезда, который тоже не смог укрыть нас от дождя. Я не решилась взять Нико за руку, но смогла попросить о кое-чем другом:

– Пошли к тебе домой.

Нико приподнял брови. Его это удивило так же, как и меня? Даже если и так, ему удалось сохранить лицо.

– Ладно. Хорошо. Дождь очень сильный.

Я кивнула. Да. Это потому, что шел сильный дождь.

Мы снова побежали; на этот раз уже не осторожничая, немного неуклюже, не думая о том, наступим в лужу или нет, сможем ли где-нибудь укрыться во время этого долгого забега.

Мы добрались до подъезда, а потом поднялись в его квартиру, на второй этаж.

Я заметила, что квартира была закрыта на замок – Ева еще не вернулась и, возможно, была с Софией.

Я надеялась, что гроза их не настигла и что они использовали это время с пользой.

Как только мы зашли, Нико сразу же снял обувь и предложил мне сделать то же самое. Я согласилась – в моих кроссовках плескался целый океан, и я не хотела натоптать в квартире.

Я сняла кроссовки и толстовку, а он дал мне полотенце, чтобы я могла высушить волосы и плечи. Он посмотрел на то, что было под толстовкой, и я увидела в его глазах сомнение; он не знал, что делать, когда заметил, что под ней я тоже вымокла.

– Хочешь переодеть футболку?

– Да, было бы неплохо.

Пока он искал подходящую футболку, я решила осмотреться: слева располагались две спальни, впереди гостиная, а направо – кухня. Рядом с одной из комнат, около двери, стояла стопка книг. На журнальном столике в гостиной лежало еще несколько позабытых томов, и, кажется, на кухонном островке было еще несколько.

Когда Нико вернулся, то протянул мне футболку и кивнул:

– Ванная там, за тобой.

Я посмотрелась в зеркало и увидела, что тоже вымокла, хотя и не так сильно, как он. Нико всегда промокал сильнее всех.

Я переоделась в футболку, которая оказалась для меня слишком большой и мешковатой. Она была такого же синего цвета, как глаза Нико. Я смотрелась в зеркало и думала, что ни разу не видела его в ней и что ему бы она очень пошла.