В конце строки

Нико тяжело вздохнул:

– Я бы с удовольствием испек печенье.

– У вас что, нет готового печенья? Ну знаешь, такого, какое продается в магазине.

Нико открыл глаза.

Мы оба запаздывали с ответом, зависли между фазами, пытаясь обработать информацию. Я чувствовала, что торможу.

– Но дело не в этом.

– А в чем?

– В том, что я хочу испечь печенье.

Пауза.

– Потому что твое гораздо вкуснее?.. – строила я догадки.

– Потому что мне хочется готовить.

Я замолчала. Понимающе кивнула.

– А почему они тебе не разрешают печь печенье на самом деле?

– Потому что они два тирана.

Я надавила на виски, вспоминая правила и нормы этой квартиры.

– Испеки мне печенье, – попросила я его с энтузиазмом.

Его глаза заблестели.

– Что ты сказала?

– Печенье.

– Элена, нужно, чтобы ты сказала фразу полностью, – объяснил он со всей серьезностью. – По-другому не считается.

– Прямо как с вампирами и дверьми…[6 - Имеется в виду, что вампиры не могут зайти в дом через двери без приглашения.]

– Что?

– Ничего. – Я прокашлялась. – Нико, пожалуйста, испеки мне печенье.

Он даже не успел сказать да. Мы встали с дивана и включили свет на маленькой кухне, Нико быстро разложил на длинной столешнице разные стеклянные формы, посуду и ингредиенты.

Послышались протесты и угрозы, и, кажется, Ева, взглянув на меня, буркнула, что сильно разозлилась, и это было сказано не совсем в шутку.

Квартиру наполнил сладкий и немного приторный запах, на несколько градусов поднялась температура. Нико готовил без рецепта, на глаз.

Получилось очень много печенья.

Я села на стул и наблюдала за тем, как он импровизировал и перемещался по кухне, не останавливаясь ни на минуту. Я только формировала печеньки, и, мне кажется, он воспринял это скорее как неудобство, нежели помощь, которую был готов принять, потому что в конечном счете он готовил благодаря мне.

Было забавно думать, как несколько недель назад я поймала себя на том, что, проснувшись, думаю о нем, о парне со скалодрома. До того происшествия с Софией мне нравилось смотреть на него и случайно с ним сталкиваться (хотя на самом деле я прекрасно знала его расписание). Интересно, он тоже замечал меня? Были ли эти улыбки и взгляды неким мостом, который мы оба сожгли, перекинувшись первыми словами в день «несчастного случая»?

Я засмеялась.

– Что случилось? – спросил он более твердым тоном, как будто бы концентрация на печенье его отрезвила.

Я все еще была достаточно пьяна, поэтому нужно было быть поосторожнее.

– Ты мне совсем не нравился.

Нико слегка удивился и с интересом посмотрел на меня сверху.

– А ты мне нравилась, – решительно ответил он.

– Да?

– Ты немного выводишь меня из себя, но кажешься хорошим человеком.

– Я вывожу тебя из себя?

Он тихо рассмеялся.

Квартира наполнилась запахом первой партии печенья. Из гостиной вместе с приглушенным смехом ребят доносилась песня Тейлор Свифт, которую я уже слышала, потому что Нико ее напевал.

Я слегка его толкнула, и он вновь рассмеялся.

Мы готовили целую вечность, а под конец, когда осталось несколько последних ложек теста, стали торопиться. Кажется, когда мы открыли балкон (тот самый, через который я залезла на крышу) и вышли на него поесть печенья, было уже очень поздно. Даниель принялся расчищать пространство. Раздвинул несколько веток и подмел листья на полу; мы притащили пледы и подушки с диванов и сели среди зарослей, которые угрожающе топорщились по ту сторону перил.

Я не знала, в котором часу в это время года в Мадриде светает, но было так поздно, что вскоре уже стало рано и начался рассвет. Солнце восходило не спеша, окрашивая в медный небо, на котором все еще сверкали звезды.

Чуть позже со стороны перил на нас выпрыгнул кот, и Ева так сильно испугалась, что ее крик разорвал рассветную тишину. Вдалеке залаяла собака.

– Этот дурацкий кот опять перепутал балкон, – фыркнула она.

– Не называй его так, – одернул ее встревоженный Нико. – Иди, иди сюда, мой хороший.

Кот был полностью черный, его желтые глаза сверкали в темноте. Он прошелся между нами, внимательный, любопытный, стараясь особо ни к кому не приближаться.

– Он твой?

– Да.

– Вот только кот этого не знает, – заметила Ева.