Страсть в ее крови

Она вымылась, помыла голову и расчесала волосы, пока они не заблестели. Надела по своему вкусу лучшее из платьев миссис Вернер, которое ей перешила Дженни: светло-коричневое, в тон ее волосам. На платье был откровенный вырез спереди, оголявший часть ее полной груди. В сундуке миссис Вернер она нашла пакетик с сушеной лавандой. Запах почти исчез от времени, но Ханна все равно обильно обсыпала ею свое декольте.

Во всеоружии девушка спустилась по лестнице и подошла к двери кабинета Вернера. Сделав глубокий вдох, она постучала. Это было единственное помещение в доме, где Ханна еще не побывала. Она понятия не имела, в каком состоянии хозяин дома и захочет ли он вообще ее выслушать.

С самого первого дня Ханна подозревала, чем Малколм Вернер занимается в этой комнате. И как-то раз она напрямую спросила об этом Дженни.

С перепуганным видом, Дженни ответила шепотом:

– На хозяина порой что-то находит… И он напивается. С тех пор как погиб масса Майкл, хозяин стал напиваться просто ужасно. А в этот раз… – Дженни глубоко вздохнула. – …еще сильнее, чем раньше.

Ханна снова постучала, теперь гораздо громче.

– Войдите, – отчетливо отозвался Вернер. – Не заперто.

Ханна открыла дверь и вошла. В комнате можно было вешать топор от табачного дыма, слишком едкого из-за закрытого окна.

Она задохнулась от этого запаха, на глазах выступили слезы. Не дожидаясь разрешения хозяина, она прошла мимо него и настежь распахнула окно, впустив в кабинет свежий ветерок. Потом повернулась и внимательно посмотрела на Вернера. К ее удивлению, он был совершенно трезв. Одежда чистая и свежевыглаженная, башмаки начищены, глаза ясные. Лицо твердое, хотя явно обрюзгшее после долгого запоя.

– Похоже, вы слишком много на себя берете, девушка. Заявляетесь в мой кабинет, распахиваете окно. – Но злобы в его голосе слышно не было. – Чего вы от меня хотите?

– Дело не в том, чего я от вас хочу, – ровным голосом произнесла Ханна, – а в том, чего вы от меня хотите. Что будет со мной дальше?

Вернер вздохнул, потерев свежевыбритый подбородок.

– Я много размышлял над вашим положением. Вообще-то, думал о нем прямо сейчас.

– И что вы решили?

– Похоже, мне ничего не остается, как согласиться с вашим предложением. – Он пожал плечами и криво усмехнулся. – Продержав вас тут две недели, я подставил себя под угрозу. Есть законы, карающие за укрывательство сбежавших слуг, работающих по договору. Это такое же нарушение, как и укрывательство беглых рабов. Поэтому, сколь бы неприемлемым ни было ваше предложение, у меня, похоже, нет иного выбора. Я сегодня же отправлюсь в Уильямсбург и поговорю с вашим Амосом Стритчем…

– Хотелось бы попросить вас о большем. – Ханна умолкла, чтобы собраться с духом, и отважно выпалила: – В «Чаше и роге» есть еще два человека: рабыня и работающий по договору мальчик. Я прошу вас также забрать к себе и их. Если Амос Стритч здорово испугается, уверена, он расстанется с ними за очень малую…

Малколм Вернер выпрямился, в глазах его сверкнула злоба.

– Вы и впрямь слишком много на себя берете, сударыня, предъявляя мне подобные требования! Не забывайте, в каком положении вы находитесь. Вы по-прежнему работающая по договору служанка!

Ханна не позволила ему разрушить ее решимость.

– Вам нужен повар, хороший повар. То, что вам подают за столом, немногим лучше, чем помои для свиней. Возможно, в вашем состоянии вы этого не замечаете…

Она осеклась, поняв, что зашла слишком далеко.

Вернер чуть вздрогнул, взгляд его сделался суровым. Но он промолчал, давая Ханне закончить.

– Эта рабыня, о которой я сказала, Черная Бесс – чудесная повариха. Еда у нее просто восхитительная. Она окупит любую цену. А парнишка… Дики славный мальчуган, он работает усердно и с желанием. – Глаза ее сверкнули. – Амос Стритч иногда сильно поколачивает его палкой, когда у него настроение плохое, просто так, без причины. Прежде чем кончится срок договора, парень окончательно сломается и превратится в забитую дворняжку.

Вернер несколько секунд изучающе смотрел на нее.

– И это все? Вы уверены, что у вас нет больше требований, которые я должен выполнить?

В его голосе послышался резкий сарказм.

– Они окупят любые заплаченные за них деньги. Клянусь, это правда! И я знаю, что если со Стритчем грамотно обойтись, он отдаст их вам за бесценок…

– Довольно, девушка! – бросил Вернер, рубанув ладонью воздух. Он снова внимательно на нее посмотрел: на точеную фигуру, на зрелые формы, стянутые чересчур облегающим платьем. Он вспомнил мгновения в спальне, когда в нем проснулось желание. В этой девушке есть огонь и нрав, и он внезапно понял, что хочет ее. Вернер продолжил более резким голосом, чем хотел:

– А каких услуг мне ожидать от вас, сударыня, коль скоро выполню вашу просьбу?

Ханна решила, что его поведение немного изменилось. Глаза у него были сонные, затуманенные, и на какие-то секунды она растерялась, не уверенная, как ответить, чуть испугавшись того, что прочла в его словах. Потом Ханна глубоко вздохнула, отчего ее грудь высоко поднялась в лифе платья. Заметив впившийся в свою грудь взгляд, она сказала:

– Вам нужна домоправительница, кто-то, кто должен следить, чтобы в доме был порядок. Дженни и другие служанки работают с желанием и на совесть, но им нужна твердая рука.

– И вы, шестнадцатилетняя девушка из таверны, сможете стать такой твердой рукой?

– Я быстро учусь, сэр. Я справлюсь, вот увидите.

– И это все, что я получу за эту невыгодную сделку, на которую вы меня подбиваете?

– А что еще, скажите, сэр? – невинным тоном спросила Ханна. – Я всего лишь служанка по договору, как вы говорите, ничего больше не умеющая.

Вернер тряхнул головой.

– Вы что, смеетесь надо мной, сударыня?

Ханна широко открыла глаза.

– Не понимаю, о чем вы, сэр.

Вернер пристально посмотрел на нее, изучающе прищурив глаза. Потом вдруг взмахнул рукой.

– Ступайте девушка. Оставьте меня.

– Но вы так и не сказали, каковы ваши намерения.

– Я подумаю. А теперь ступайте!

Ханна сделала книксен и вышла.

Малколм Вернер сидел неподвижно, пока Ханна не вышла из кабинета. Потом он встал и задвинул щеколду на двери. Вернер достал бутылку с коньяком и хотел было налить себе в стакан, но ругнувшись себе под нос, передумал. Прикурив сигару от специально горевшей для этого свечи, он встал у открытого окна: стоял долго, курил и пустыми глазами смотрел вдаль. Вернер пребывал в нерешительности. Он знал, что ему должно сделать. Необходимо вернуть Ханну Маккембридж ее хозяину. Само ее присутствие в его доме страшно выбивало из колеи.

Амос Стритч чуть не спятил от ярости, когда обнаружил, что Ханна сбежала. Стритч этого не знал до тех пор, пока таверна не закрылась и он, хромая, не поднялся к себе в комнату. Нахваливал себя за хитроумие и был уверен в том, что увидит девчонку сжавшейся в комочек на его кровати, опозоренную и сломленную, готовую с этой секунды выполнять все его прихоти…

Но Стритч сразу почуял неладное, как только увидел, что дверь в его комнату не заперта. Он распахнул ее и вместо Ханны увидел на кровати огромную храпящую тушу пирата. Девушки нигде не было.

Стритч принялся колотить пирата палкой, пока тот не проснулся. Затем здоровяк с воем скатился с кровати, подобрал свою одежду и вылетел из комнаты.

Распахнув окно, Стритч выглянул во двор и взревел.

Первой появилась Черная Бесс.