Стекло

Скинхедами становилось все больше людей; многие забитые мальчишки шли к ним, ища помощи, со временем становясь полноправными участниками группировок. «В единстве наша сила…» – говорили они – и были правы. Отдельные группы всегда были связаны со скинами других районов и по первому зову были готовы прийти на помощь. Каждый знал свое дело, и стычки становились все кровавее. Поэтому в «Солнечном» скины вели себя уже как хозяева и открыто нападали на тех, кто им не нравился, даже среди бела дня. В подъездах, исписанных похабщиной, стали появляться свастики, а старые надписи сбивались ботинками новых владельцев района.

Дин и Пицца переправились через дорогу.

– Эй, сыновья помоек! – окликнуло их несколько бритоголовых парней, сидевших на остановке. Все они выглядели примерно одинаково: камуфляж, высокие ботинки, черные короткие куртки, у некоторых болтались спущенные подтяжки.

– Привет, железная молодежь, – здороваясь, ухмыльнулся Пицца.

– Угу, ты на Белого посмотри, – буркнул скин с незамысловатым прозвищем Скин, – видишь, у него полбашни в ошметки, это мы тут на стройку ходили.

– Ну, знаешь, – загалдели все, – тут недалеко чурки этот… центр здоровья строят…

– Ага, подлечились!..

– …ну мы пошли, а их там, как грязи!

– Я тока смотрю, арматура летит – и этому по черепу – хлобысь!

– Тимон нам рассказывал, – вставил Дин, – сидит на «стакане» ночью, бухает, тут из темноты рожа такая, в свет фонаря выруливает, в кровище вся.

– Рожа моя была, конечно, – вступился молчавший доселе Белый, – а вот че вы в комок вырядились, может, к нам?

– Нам, товарищи геноссе, таких кадров не хватает, – завеселился скин по прозвищу Фридрих, – ба, да вы еще и с подарками!

Дин покрепче прижал к животу полторашки

– Пиво будет!

– Ну, вот так и знал, что на хвост упадут, – сказал он Пицце.

– Одно слово, фашисты, – разулыбался тот, и все довольно заржали.

– А камуфло, это да, к вам, – продолжил Дин, – Пицца вон лишай подцепил где-то, думаем, все равно лысеть!

– Ха-ха, очень смешно, на сейшн идете седня?

– Куда ж мы денемся? Ща к Тимону, пивка глотнем и туда.

***

Тимон открыл только после того, как Пицца смачно пнул банку с окурками в темный угол подъезда. Проскакав по лестнице, банка скрылась за мусоропроводом. За Тимоновой дверью послышались шаги.

– Блин, он че, в хакингах по дому ходит? – изумился Дин.

И когда хозяин наконец появился, оказалось, что это действительно так. Одет Тимон был несколько эксцентрично. На ногах высокие зашнурованные ботинки, трусы до колен держались на теле благодаря подтяжкам. Эффект дополняли татуировки нацистского толка и видавшая виды сигарета, которую он больше жевал, чем курил.

– Че за грохот, а где пепельница?

– Это все нарики!

– Все они!

– А где нарики? – вытаращился Тимон.

– Почем я знаю, где твои нарики? – Пицца раздосадованно посмотрел на Дина. – Дай ему пива, что ли, а то на это смотреть больно!

Дин протянул Тимону полторашку и уселся на ступеньки.

– Слава России! – промямлил Тимон и сделал два больших глотка. – Я тут пока вас ждал, комедию смотрел какую-то, типа нашу, но не уверен. Ну такую модную, знаете? Секс там, трава, телки, америкосовскую, короче!

– Вот только пересказывать не надо! – взмолился уже заскучавший Пицца.

– Да не… Вот просто я думаю…

– Да ну? – опять встрял Пицца.

– Да погоди! Вот этот ограниченный мирок, который пытаются нам навязать, меня бесит! Понимаете? Всякие журнальчики там, дуры, которые этим дышат. Мир там – хорошо. Война – плохо, наверное, я против войны… Мы поможем голодающим детям, если у нас останутся деньги после покупки косметики…

– Накипело! – Дин посмотрел на Пиццу.

– Бывает, с похмелюги, – пожал тот плечами.

– Да вы послушайте! У них ведь какие мысли: мы в безопасности, а терроризм – это плохо! Плохие люди террористы и фашисты плохие люди, это в «Космо» написано было! Я бы с ними не спала…

– Ты бы «не спала»?!

– Ну не спал бы, я не об этом! Библия, блин! Но мы-то в безопасности, наша власть нас защищает! А значит, мы и дальше будем ходить по клубам и бутикам. И в этом мире понятия не имеют, что есть боль, страдание, ужас, смерть! Для них старость страшнее смерти! Они ее только в кино видели, на вип-диванах, с шутками-прибаутками! А говорить об этом у них – табу! Все прекрасно, все цветет и пахнет! Воняет, аж тошнит! Вот бы война! На танке бы все это дерьмо разнести! Вермахта и карательных отрядов на их лак для ногтей не хватает! Честное слово!