Владелец звезды

– Вот от таких людей уходят бедные жены. Лучше бы он детям своим что-нибудь купил, а не эту звезду. Какая от нее польза, от звезды? Или вот в фонд помощи беженцам отдал.

– Нечего давать в фонд помощи, – заявила Солмаз. – Они всю помощь воруют. Все председатели этого фонда стали миллионерами. Вон даже один из них банк открыл… Лучше было бы, если бы он эти деньги мне дал. Я бы себе кожаную куртку купила.

– А за что он тебе стал бы деньги давать? – язвительно спросила Рафига-ханум.

Солмаз кокетливо улыбнулась.

– Я хорошая чертежница. Столько я ему чертежей сделала, а он не обращает никакого внимания.

– А какое внимание тебе требуется? Он и не должен обращать на это внимание. Это твоя работа, и ты получаешь зарплату за это. И потом, он всегда на Восьмое марта тебе дарит цветы.

– Вам тоже.

– Я ему благодарна.

– Подумаешь – цветы! Пользы-то? В прошлом году он мне пирит подарил. Выкопал его где-то на Тянь-Шане. Зачем он мне?

– Ты – неблагодарная. Пирит можно на буфет положить. Красиво. Гости будут думать, что это золото.

– Мои гости хорошо знают золото. И так же хорошо знают, что у меня в доме не может водиться кусок золота.

– Какие такие гости? – прищурившись, спросила Рафига-ханум.

– Всякие, – резко ответила Солмаз. Пускай думает что хочет.

– М-да-а-а, – затянула Рафига-ханум. – Сейчас много способов заработать быстро деньги, – вдруг неожиданно начала она. – Молодежь стремится именно так и заработать.

– Ждать всю жизнь, что ли?

– Поколение растет нам на смену не ахти какое. Раньше мы день и ночь думали о работе. Зарабатывали с трудом на свой хлеб. А работали с энтузиазмом, добросовестно. А теперь тяп-ляп… Все эти комиссионки и фирмы для бездельников и воров… Все это проклятый Горбачев! Жили спокойно, не волнуясь за детей…

– Вот вы работали добросовестно, а вам за это Советы отплатили Карабахом. Ведь при них еще все это началось.

– Я не защитница коммунизма, хотя и была членом партии. Но уж эта… как его… рыночная экономика показала себя со всех сторон! Вон какой разврат на улицах творится! – Рафига-ханум взглянула с ненавистью в окно. – Убийства и войны!

– Нельзя так все однозначно воспринимать, – вступил Вахид. – Рыночная экономика таит в себе немало хорошего.

– Вот именно – таит!

– Нет-нет. Посмотрите – люди получили возможность заработать, претворить в жизнь свои идеи. К примеру, Шамиль. Раньше его зажимали, а сейчас он стал по заграницам ездить.

– Его не замечали из-за его непутевости. Хороший он человек, но не от мира сего.

– Так я вообще-то не о нем…

– Ох! – вздохнула Солмаз. – Как надоели эти разговоры о политике, экономике! Хочется стряхнуть все это от себя. Уехать куда-нибудь. В Америку…

– Выходи замуж за Шамиля, – пошутил Вахид. – Поедешь с ним в Америку.

Солмаз с присущей женской логикой ответила серьезно:

– Нет. Шамиль – ненадежный человек. Глядишь – поедем в Америку, а он там деньги станет тратить на всякие пириты.

– Зачем на них деньги тратить? Пириты ищут и находят, – бросила Рафига-ханум.

– А он станет их покупать. Ведь звезду он же купил. Кто же звезды покупает? Вот возьмет и начнет пириты покупать.

Никто из женщин не хотел сдаваться.

– Вообще, что за глупости ты говоришь, дорогая моя! О каком замужестве ты говоришь?! Почему ты так уверена, что Шамиль готов жениться на тебе?

Солмаз кокетливо повела плечами. Рафига-ханум продолжала:

– Мы, когда были молоды, о замужестве так много не думали. Сперва учеба, потом работа, а потом и замужество. Тем более не думали куда-то уехать.

– А кто вас отпустил бы тогда?

– Я никуда не хотела уезжать и не собираюсь. Наши женщины – настоящие патриоты, они и сохранили нашу нацию. А мужчины…

Солмаз демонстративно достала из сумочки губную помаду и стала подправлять свои губки.

– Что-то вы много думаете и говорите о мужчинах…

Столь наглое заявление заставило Рафигу-ханум покраснеть от злости.

– Я, моя дорогая, на работе всегда думаю о работе!

– Что-то в последнее время вы больше говорите о посторонних вещах.

– Я говорю о детях, семье. Время сейчас такое неспокойное… А было время… – И она пустилась в воспоминания о студенческих временах, о Советском Союзе, вообще о временах, когда «прошла весна, наступит лето, спасибо партии за это».

Ее воспоминания прервал вошедший в комнату Шамиль. Он объявил, что получил зарплату за период отсутствия и хочет пригласить всех к себе на вечеринку.

– Жизнь не остановилась, – провозгласил он. – Надо иногда развеяться. Приглашаю всех.

Вечером у Шамиля собралось достаточно большое количество людей. Были здесь как его друзья и приятели, так и дармоеды, ищущие место, где можно за чужой счет пожрать и попить.

Вахид с самого раннего утра помогал Шамилю прибрать его холостяцкую квартиру и сервировать стол. Уборка комнаты оказалось делом нелегким, так как наверняка после развода женская рука вообще не касалась этих пыльных полок и темных окон.

В квартире Шамиля главное место было уделено книгам. Шамиль интересовался всем: астрономией, химией, философией. Его письменный стол был завален всякими записями. Бумаги с различными пометками лежали даже на кухне.

Шамиль говорил, что идеи приходят к нему неожиданно, так что он спешит тут же записать их. Вахид взглянул на несколько записок и по ним понял, что покупка звезды являлась не самой безумной идеей Шамиля.

Вахид сам не был лишен ума и смекалки, однако предпочитал иметь дело с вещами, имеющими практическую пользу и возможными в исполнении на данный момент. Он окончил институт с красным дипломом и хорошо знал цену усидчивости и таланту на постсоветском пространстве. Она практически равнялась нулю. Народ интересовали «земные дела», и оно было понятно в свете экономических трудностей и конфликта – продукты, деньги, война.

Вахиду тем более приходилось уделять все больше внимания практической стороне бытия, чем научным изысканиям в сфере изучения, например, осадочных пород. Он собирался жениться. Уже два года он встречался с девушкой, и ее родители теребили его с конкретными шагами. Квартиры у него не было, а жить с родителями и младшим братом ему после свадьбы не хотелось. Так что все в семье усиленно копили деньги на приобретение квартиры. Дело это при современных заработках и ценах на квартиру было нелегким. Если исходить из получаемой зарплаты в двести тысяч манат, что равнялось пятидесяти долларам, то для покупки самой плохенькой однокомнатной квартиры на окраине города стоимостью в пять тысяч долларов Вахиду понадобилось бы около двадцати пяти лет при условии, что Вахид жил бы как суперйога на хлебе и воде. Да и йога так не питается.

Впрочем, в Азербайджане почти никто на зарплату не жил, и Вахид не терял оптимизма. Его старший брат Араз открыл свою фирму и стал зарабатывать неплохие деньги. Вахид намеревался перейти к нему работать, а науку оставить в качестве «хобби».