Рекорд

Рекорд
Ольга Вечная

Охотники за штормами
– Не вздумай даже смотреть в его сторону! Это мой бывший. Гребаная гирлянда из красных флагов и потухшая звезда в мире ралли.

– Потухшая? – переспрашиваю. – Он же герой. Вытащил из огня другого гонщика.

– Из команды соперников! И теперь с ним никто не хочет работать. Полюбуйся.

Тим как раз выходит из кабинета, и мы слышим ор ему в спину:

– Запомни: твой потолок теперь – электросамокат!

– Да пошел ты! Не взять меня в команду – ошибка. И скоро ты это поймешь.

На миг наши глаза встречаются. Тим подмигивает и, игнорируя поток ругательств, преспокойно шагает к выходу.

А я едва не бегу за ним следом. Никто и никогда не угрожал моему придурку отчиму. Никто и никогда не был настолько смелым.

И несмотря на предостережение сестры… я влюбляюсь в отморозка с первого взгляда.

Ольга Вечная

Рекорд

Глава 1

Все вымышлено, любые совпадения случайны

Закат сегодня фантастический.

Я замираю на холме и пялюсь на желто-розовое небо. Дух захватывает, а вдох такой глубокий, что опаляет легкие.

Окна палаты в клинике, где мою головушку лечили последние два года, выходят на соседнее здание, из-за которого не видно ни чер-та. Мне это было необходимо, но обида на родных такой силы, что переварить ее немыслимо. Я рыдала и кричала, чтобы меня забрали, я так кричала на коленях перед ним… Волна холода пробегает по спине.

Я открываю ручку газа, и эндуро ревет на месте. Пульс частит, за спиной растут крылья.

Что я здесь делаю?

Сама не знаю. Почти такой же мотоцикл дарил отец, мы оба обожали мотокросс. Наверное, захотелось вспомнить, как это было раньше.

Помню свой ужас перед трассой: мне восемь, я визжу и пытаюсь соскочить, папа рядом. Он говорит, что все получится. Секундой позже я взлетаю на высокий холм и смеюсь, зная, что родители смотрят. У меня получается, они это видят, и я на крыльях лечу!

Взмах за спиной – теперь рваные, призрачные, но они, оказывается, все еще есть. Устремляюсь вперед.

– Не тормозим! – кричит лидер. – Дальше с горки!

Длительный заезд по пересеченной местности с разнообразными препятствиями. Мобильник отключен, потом скажу, что была в кино и батарея села. Мне нужен отдых. Хотя бы день. Нужно почувствовать себя живой.

Лидер поднимает руку, и мы останавливаемся. Я тоже слышу шум – в этом лесу есть еще мотоциклисты.

На поляну вылетают двое. Резко останавливаются. Мужчины. Поверх брони у них футболки с эмблемой волонтеров.

Я вжимаю голову в плечи и чуть ее опускаю, молясь, чтобы не по мою душу. Полиция принимает заявление о пропаже человека спустя сутки. Прошло двенадцать часов. Мой отчим вполне мог форсировать события. В ушах начинает шуметь, я вспоминаю голые стены в палате, решетки на окне, я вспоминаю свои ощущения там и дышу глубже.

Удрать не получится. Я хоть и сумасшедшая, но не безумная – знаю, что найдут. И все же напрягаюсь, будто готова в любой момент рвануть с места и скрыться в чаще.

Один из парней снимает шлем и слезает с мотоцикла. Подходит ближе.

Молодой, может, чуть старше меня. Смазливый! Будто только что вылупился из поп-группы. А вот глаза – темные и пустые, словно лет ему под сотню и хорошее он оставил в прошлом.

Это все я считываю моментально. Есть такая фишка у аутсайдеров: они друг друга определяют за километр. И обходят стороной. Моя сестра Юляшка всегда говорит, что невезение – заразно. Поэтому от лузеров надо держаться как можно дальше.

– Привет! – басит смазливый.

Лицо у него смутно знакомое, но я понятия не имею откуда. Может, и правда певец? Такого легко представить в широких штанах на обложке диска. Парень показывает на эмблему волонтеров на груди.

Лидер объясняет, что у нас заезд, мы спортсмены и все такое.

«Только не по мою душу, только не это, пожалуйста», – бормочу я.

Через долбежку сердца различаю речь смазливого урывками:

– …детей лет десяти-двенадцати. Мальчик и девочка… Да, спортивное ориентирование. Проходили здесь в девять утра… Остальные уже четыре часа как в точке сбора. Эти пропали. Их тренера надо в жопу бутылкой выебать: сто пропущенных на телефоне, он спал, блядь. Сейчас телефоны уже недоступны.

Я вскидываю глаза. У парня они – по-прежнему пустые, выражающие какую-то безумную агрессивную решимость. Мурашки бегут по коже, я пялюсь как завороженная.

Наш лидер поворачивается и говорит громко:

– Ребят, мы или катим дальше по маршруту, или помогаем волонтерам искать детей. Далеко уйти они не могли, там впереди чаща и овраг, значит, где-то в пределах километра.

Разумеется, все соглашаются. Скоро стемнеет, и поиски значительно осложнятся. От мысли оставить детей ночевать в лесу – пробирает ужас.

– Давайте разделимся по двое. Если дети найдутся вместе, не рискуем, выпускаем сигнальную ракету и пишем в чат.

– Меня зовут Тим, – представляется волонтер, надевая шлем. – Это Серега. Запишите номер. – Диктует. – Поехали. Кто-то один, кто пошустрее, со мной.

Он мажет по нам безразличными глазами, и я… не знаю, почему так делаю. В конце концов, я официально сумасшедшая, с меня взятки гладки! Газую и срываюсь с места. Тим оборачивается и кивает, дескать, отлично. Я киваю в ответ.

Мы больше часа катаемся по лесу, он неплохо держится за рулем, я не отстаю. Мне, чтобы достичь такого мастерства, пришлось заниматься все детство и юность. Он как будто тоже профи.

В какой-то момент я поднимаю руку и кричу, что есть мочи:

– Стой! Ти-им!

Резко останавливаюсь. Он следует примеру.

Я снова поднимаю руку, прося тишины, и прислушиваюсь. Как и Тим. Он снимает маску. Сама бы тоже сняла, но опасаюсь быть узнанной. Я здесь нелегально, и никому не нужно меня видеть. Тем более всяким волонтерам, которые нередко первыми получают информацию.