Деревенский дневник. Энциклопедия деревенской жизни

Дорвалась до работы, называется! Сколько я воды в баню вчера перетаскала? Вёдер семь, да еще в дом парочку. Болели натруженные с непривычки руки. Но это ерунда! Вот спина и то, что ниже спины вообще шевелиться не хотели. А чего ты думала, когда за один день наприседала с бурьяном столько, сколько за год не приседала! Если бы не баня, наверное, померла бы уже.

Хотелось лежать и не двигаться, но мочевой пузырь долго разлеживаться не дал. Со скрипом и оханьем я сползла с кровати. Тело казалось деревянным, но с каждым шагом, превозмогая боль, кое-как расшевеливалось.

Как назло, на улице погода не радовала. Солнце еле светило из-за серых тучек и в воздухе рассеивалась мелкая морось. Сделав свои дела в туалете (надо было еще посмотреть, как я пыталась сесть на корточки) я поползла готовить завтрак.

Хотела деревенской романтики – получай! Не потопаешь – не полопаешь. Растопила уличную печурку, нагрела чайник. Даже кашу варить не стала. Пошвыркала чайку с печеньем и остатками творога, и то хорошо.

Дома в такую погоду сидеть не хотелось. А в лес или на речку у меня сегодня сил нет идти. Решила заглянуть к деду Михею, может и бабулек ещё увижу. Хочу договориться с бабой Маней, чтобы молочных продуктов мне летом продавала. Уж больно хороший творожок у неё. А с тётей Шурой надо было про огород поговорить. Может что подскажет, как профессионал.

У соседа было тихо. Никого. Наверное, как всегда, на рыбалке. Но не успела я развернуться к себе домой, как услышала стук калитки – это хозяин вернулся с уловом, а вокруг него тёрлись с двух сторон кошки. Одна кошка трехшерстная, будто курочка рябая, а второй (это точно кот) чёрный с белым пятном на шее. Люблю кошек – надо будет потискать потом.

– А Светок, здорово! Хорошо, что заскочила. Поможешь мне карасиков почистить? Я тебе их все и отдам. А то мне сегодня еще к Шуре надо идти пахать огород, боюсь, с рыбой надолго засяду.

Ну как я могла отказаться от такого предложения!? Во-первых, рада была помочь другу, а во-вторых, рыбка тоже не помешает. Мне почему-то городских продуктов здесь, в деревне, совсем не хотелось. Даже каша в горло не лезет, не говоря уж о печенье. Хочется настоящей живой еды. Чтобы только с грядки или из речки. А не то, как в магазинах, по полгода болтаются по всей стране, пока на прилавок не попадут.

Расположились мы рыбу чистить на завалинке. У деда Михея уже всё устроено было удобно. Столик небольшой как раз для чистки рыбы, рядом лохань с водой – туда чищенную рыбу складывать, и миска для кишок и чешуи. Котикам сразу выделили по паре мелких рыбок, они, каждый в своём углу, эту рыбу неспешно ели.

Если кто не знает, что такое завалинка, я на пальцах объясню. Это такой вид утепления избы с помощью земляной насыпи на нижнюю часть дома. Вместо земли иногда используют хвойный опад. В нём мыши не заводятся. Так вот сначала вокруг дома делают опалубку из досок, на расстоянии от 30 см до полуметра. Пустоту заваливают сухой землёй (или хвоей), а сверху еще доской закрывают, чтобы дождем не размыло. Утепление дома недорогое и отличное. А еще на такой завалинке очень удобно присесть, да и спине можно на стену дома опираться. Летом часто можно увидеть в деревнях, как бабульки на завалинке сидят, общаются. А во дворе рядом с завалинкой делают столы для переборки овощей или, как у деда Михея, для чистки рыбы.

И вот сидим мы с дедом на завалинке, дружно рыбку чистим, болтаем о том, о сём. И подумалось мне, что в городе я никогда так ни с кем не могла посидеть и просто поболтать. Если встречаемся с кем, то всё на бегу, по душам поговорить некогда. А душа выговориться любит. Главное, чтобы собеседник был хороший. Чтобы не оценивал тебя, а просто выслушал.

Рассказала я деду Михею, как вчера на кладбище к родному деду сходила. Всё рассказала, как плохо мне было, совесть заела, что на похороны не приехала. Что в городе у меня не ладится ни личная жизнь, ни работа. Что приехала я в деревню, себя услышать. Найти смысл жизни.

– Так, а чего его искать, этот смысл? Живи просто, как душа подсказывает!

Я аж опешила от такого высказывания. У меня в голове другое понятие всегда было. Что нужно найти смысл жизни, свою великую цель, сделать мир лучше или что-то сотворить особенное.

– Как не надо искать смысл жизни? Так ведь и всю жизнь прожить можно, и ничего путнего не сделать. Это уже не жизнь, а какое-то животное существование получается. Родился, прожил кое-как и умер. Зачем?

– Ну и что, ты до 40 лет дожила, что великого сделала? Была ли радость у тебя от метаний, от поиска смысла жизни?

Я задумалась. Ведь, и, правда. Прожила, считай, полжизни, а как и не жила вовсе. То одно, то другое – сплошная суета, а радости и счастья не было. Думала с Виктором у меня счастье, так с ним десять лет только промучилась. В работе тоже никакого смысла не было, ни счастья. Деньги только, чтобы жить комфортно, но радости даже от комфорта и сытой жизни не чувствовала.

Всю жизнь искала смысл этой самой жизни. Думала, вот откроется мне мой путь, и я буду счастлива. На спасение мира не замахивалась, но хотела что-то великое после себя оставить. Картину известную, например, раз я художник. Да вот время на написание картины все никак не находила – работа, суета…

А тут за два дня в деревне испытала такое счастье, которого за последние двадцать лет (а может и за всю жизнь) не испытывала. И что я делала? Просто жила!

– Ты, Светок, на меня не серчай, если я скажу тебе не то, что ты хочешь услышать. Я такой же был, тоже всю жизнь смысл искал. Себя изводил, жену, своими метаниями. И только с годами понял, что смысл жизни – в самой жизни! В том, чтобы не оглядываться назад и не загадывать на будущее. Где ты сейчас, там и жить. А если плохо там, где ты есть, идти туда, где хорошо и спокойно душе будет. Самое главное – слышать голос души своей, как ни банально это звучит. Ведь что наша душа – это же частичка Бога. Значит, нам надо Бога в себе услышать. Душа она всему мера!

Нафига козе баян? или Королева Марго деревенского разлива

Ну, кто бы мог подумать, что самые важные слова о смысле моей жизни я услышу не из уст великого гуру, не в умной книге или в паломничестве по святым местам, а от простого деревенского деда. Сидим мы с ним на завалинке, в грязной одежке, руки в чешуе, и говорим о том, что меня столько лет беспокоило.

«Душа всему мера». А чего душе хочется? Уж точно не денег и славы, а хочется ей радости, новых впечатлений, простого общения, творчества. Не хочет душа борьбы великой и быть правой во всем, счастья она хочет.

Пока я осмысливала слова деда Михея, вокруг стало происходить что-то непонятное. Сначала послышался странный стук в сарае, как будто кто-то по деревянному ксилофону прошелся молоточком. Потом в калитку влетела запыхавшаяся баба Маня. Глаза её так и метали молнии, в поисках невидимого врага.

– Где эта дура? Опять сбежала, зараза!

Дед крякнул, и со смехом спросил.

– Маргоша что-ли снова тебя провела?

– Она самая, дура окаянная! Да ведь на минутку отвернулась, а она в дом сначала забежала, герань мою обгрызла, а как меня увидела – шасть между ног у меня в дверях проскочила и сиганула через забор. Я уже всю улицу оббежала, дай, думаю, к Мишке зайду. Знаю, что она тебя больше всех любит. Вот поймаю, рога-то ей пообломаю!

– Да ты не горячись, Маня, и то верно, у меня она уже. Только что слышал, как по поленнице прыгала. Приведу её к тебе, но обижать не дам. Дитё же она несмышлёное.

– Да я разве обижу? Сам знаешь, беспокоюсь. Сожрёт что-нибудь вредное, а потом заболеет. Помнишь, как она к Шурке в огород забралась в прошлом году, капусты с горохом наелась, пузо у ей разбарабанило – еле откачали.

Пока баба Маня жаловалась, дед Михей пошел в сарай и через минуту вывел на двор белую козу с небольшими рожками. Она, как котёнок, ластилась к деду, прижималась к его руке и ласково бодала в бок. И тут дед запел частушки.

«Я конечно не красива,

я строптивая коза

Но местами интересна,

плюс красивые глаза!

Это было так неожиданно, что я рассмеялась. Дед пел, а коза скакала вокруг него, будто танцевала. Такой милой картины я никогда не видела. Баба Маня присела рядом на завалинку и, наклонившись ко мне поближе, сказала.

– Вона как раздухарился дед! Сейчас начнет анекдоты травить. Ему только повод дай.

А дед, привязал козу к забору, где выросла весенняя свежая травка, подошел к нам и покрутив усы действительно начал шутить.

– Как думаешь, нафига козе баян? Все ведь так говорят.

Я пожала плечами, показывая, что не знаю.

– Я вот тоже не знаю, зачем ей баян сдался, на балалайке с её копытами намного удобней играть!

Я представила, как коза играет на балалайке и на баяне. И, правда, на балалайке удобней. Но все равно смешно. А дед не унимался.

– Забрались как-то козы наши, Маргоша с Анжелой в кинобудку, что в старом клубе, нашли киноплёнку «Тихий Дон» и давай жевать. – Твердовато, – сетует одна. – И не говори, – откликается другая, – книга-то лучше была…

Баба Маня хохотала в голос вместе со мной. Уж кому, как не её, знать, что может сжевать её проказница.

Когда мы просмеялись, дед уже серьезно оглядел нас и продолжил.

– Коза наша, Маргоша – к нам года два назад попала. У Мани тогда корова померала, убивалися мы по ней, как по родному человеку. Мы тогда решили, что корову больше заводить не будем, слишком уж это хлопотно, да и жалко скотину, если что случится. Но как без молока? Мы ж старые, без молока-то не привыкли. И тут как раз Петька, что к нам на автолавке приезжает, говорит, в соседней деревне козу продают молочную. Есть там одна семья, бывшие горожане, дауншифтеры. Как приехали в деревню, сразу хозяйство завели, коз, курочек, даже пасеку устроили. А через год выдохлись, кур всех зарубили, пчёлы у них подохли, одна коза осталась. Люди говорили, эти дауншифтеры на юга собрались ехать, в Тайланд жить, а козу продают. Да за дорого, мол покупали породистую, дешево не продадим.

Мы с Маней и Шурой приехали на смотрины, интересно нам было увидеть козу молочную, что литров пять молока в день даёт. Наша-то Зорька, корова старая, в последние года максимум в день три литра молока давала, а тут коза.

И что мы увидели? Дохлая, облезлая коза, еле на ногах стоит, а вымя большое. Рёбра торчат, позвоночник как у дракона выпирает, шерсть свалялась, одни рога да вымя. И глаза жалостливые. Маня как увидела, разрыдалась. Вы чего, говорит, ироды, над животиной измываетесь, не кормите её как положено? Видно, что на сене одном живёт. А хозяин смеётся – молоко даёт, и ладно. Коза должна быть худая! Я его тогда чуть не прибил за эти слова. Но ведь не поймёт, так дураком и помрёт.

Купили мы тогда нашу Маргошу. Выложили сразу всю пенсию за троих, почти сорок тыш отдали. Ходили за ней как за ребёнком малым, откормили, вылечили, да и избаловали совсем. Они ж, животины, быстро слабину хозяев находят. Крутит из нас верёвки наша королева, как хотит. Всё ей позволяем, вот только отпускать её и правда нельзя одну гулять – сытая будет, а нажрётся покасти какой-нибудь, потом жвачка пропадет, понос.

И дочка у неё Анжелка, такая же хитрая, вся в мать. Мы когда Маргошу покупали, не знали, что она с сюрпризам, сукотная. По ней тощей и не заметно было, а хозяин и не знал, что она отгулялась с соседним козлом. Мы Маргошу откармливаем, а она такая толстая стала, потом только до нас дошло, что беремешная. Окотилась в аккурат на Новый год, подарочек нам, старикам. Мы за ними, как за дитями ходим. Коза – она не корова, постоянно какие-то проказы. А мы и рады, свои внуки редко приезжают, так с козами играемся. В этом году обе наши королевы окотились девчонками, у нас уже целое стадо – две взрослые козы и два козлёнка. Жалко будет девчонок продавать, да куда нам их держать, от Маргоши и Анжелы молоко не успеваем подъесть.