Виртуал с чашкой кофе

Затем представительница кофейных дел торжественно произнесла:

– Мне поручено сообщить вам, что наша компания планирует новый проект. «Коффе-Квин» – наша дочерняя компания. Но теперь мы хотим идти дальше. Нам нужно приложение для смартфонов. Я уже подготовила новое техзадание. Завтра, как только мы согласуем нюансы, можем подписать новый контракт.

Это предложение оказалось неожиданным даже для Смайлса. По его лицу было видно, что золотоносная жила оказалась еще богаче.

Вспоминая вчерашнее веселье, Тёма чувствовал прилив непонятной злобы. Он привел боссу перспективного клиента. Дизайнер тупо срисовал мультяшку с его собственной фотки. Прожженая бизнес-вумен решила еще раз стать виртуальной матерью. Все окружающие его люди поимели с его проекта свой гешефт, а он сам оказался без всего в прямом смысле слова. Даже его новый пиджак был ему теперь ни к чему.

Тем временем мистер Кофейкинг резвился в мире трехмерной графики. Он подначивал своего создателя получить еще больше бонусов за фотки счастливых встреч в «Кофе-Кинге» (как же они долго возились с этим саундтреком!). Малютка предлагал оставить жалобы по поводу плохого обслуживания (они три дня сочиняли эту воронку вопросов), чтобы получить моментальный фид-бэк. Он загадывал загадки, показывал видео и даже сам варил кофе прямо на экране. Этот виртуальный персонаж был чудо как хорош, но теперь совершенно бесполезен для своего криейтора.

Ложечкин прикрыл крышку ноутбука, но оттуда все еще слышалась веселая песенка о бонусной карте. Тогда Тёма в сердцах захлопнул всю кофейню и с горя придвинул к себе початую «Белую лошадь».

Попав в невидимое горло, огненная жидкость тоже стала невидимой. Это наблюдение навело Ложечкина на кое-какие мысли. Он вдруг вспомнил, как в детстве прочел пару книжек, где исчезали люди – кто целиком, а кто частично. Невидимки получили возможность безнаказанно отомстить всем своим врагам.

– Но я никому не собираюсь мстить, – неуверенно произнес менеджер-виртуал.

Вчера после встречи с Катей-кофейницей Смайлс велел увеличить в новом контракте их прибыль на пятнадцать процентов:

– Если выйдет счастливая парочка, то one of them мы отправим в Канны, Ты как, buddy, хочешь на creativity festival? Через год наша компания will open new office. Я хочу recommend you руководитель digital department. Только ты поехать туда один, no family. Это политика of the company. ОК?

– OK, – ответил Ложечкин. – Very good.

Он отлично понимал босса на обоих языках. Перед ним, как и четыре года назад, вдруг снова открывался новый прекрасный мир, только теперь он был гораздо более заманчив, чем экспозиция отраслевой выставки.

Конечно, они разработают новую виртуальную штуковину. Он обязательно поедет сначала в Канны, а потом в новый филиал их глобальной империи. Ему надо будет только успеть продать «баварца», чтобы не обременять себя ничем перед длительной командировкой. Конечно, это было странно, что в их холдинге была такая кадровая политика.

– No family? – на всякий случай уточнил Ложечкин.

Смайлс посмотрел на него, точно стоящий перед ним аккаунт был стеклянный:

– No. You may go, if you want.

На этом они попрощались, так и не запустив ни одного дротика в мишень дартса.

В лифте Тёма стал думать, что ему нова придется сделать выбор. Радость от завершения удачного проекта как-то улетучилась.

Он уже давно замечал, что среди его коллег почему-то совсем не было семейных. Но теперь Смайлс на чистом английском объяснил ему, в чем дело. Оказывается, те пластиковые люди, которыми все больше окружал себя американский босс, следили не только за твердыми и мягкими скиллами сотрудников. Они следили за жизнью каждого члена их команды, аккуратно выбраковывая ненужных. А ненужным человек становился тогда, когда кроме работы у него появлялись другие важные дела – например, семья и дети.

«Ладно, – подумал креативный карьерист. – Пока молодой, надо зарабатывать. И не надо на себя вешать никакое ярмо.»

Само собой, ему было жаль расставаться с Настей: он уже привык и к ее клубничному смузи, и к ее мягким губам. У них все шло хорошо и без всяких обязательств – встречались после работы в каком-нибудь кафе, а потом ехали к ней или к нему. Правда, в последние две недели в их отношениях что-то изменилось. Настя рассказала, что ее сократили и что у нее проблемы с выплатой кредита. А еще она стала требовать, чтобы они поскорее расписались.

Сравнивая перспективы семейной жизни и холостяцкого креатива, он, поколебавшись, выбрал второй вариант. Может быть, когда-нибудь, когда у него будет своя квартира и счет, как у Смайлса, он сам предложил ей и руку, и сердце. Но сейчас у него совсем другие планы, и она должна это понимать.

Он решил объясниться с Настей, не откладывая дело в долгий ящик и настрочил ей смс-ку, как только спустился на первый этаж.

«Блин, черствая стала, как вчерашний чизкейк, – оправдывал он сам себя, выходя из офиса. – Да мало ли свободных коз?»

Но поставить точку в их отношениях он решил красиво.

– Что будешь заказывать? – поинтересовался он, поцеловав Настю в последний раз. – Можем попробовать новое меню.

Девушка лишь покачала головой и отвела взгляд.

– Ну, может, смузи? – допытывался он. – Или айриш крим? Горячий шоколад?

Настя молчала и глядела куда-то поверх него и как будто совсем не хотела ни есть, ни пить. Ложечкин уже жалел, что вообще приехал к ней через весь центр, когда можно было просто послать смс-ку: «Извини. С сегодняшнего дня я занят.»

– Мне горячий шоколад, – наконец, выбрала подружка.

– И все? – удивился он.

– Да. Что-то нет аппетита.

Себе он взял кофе с карамелью – он еще ни разу его не пробовал.

Когда официант принял заказ, он решил не терять времени.

– Настя! Ты очень хорошая девушка, – начал он неуверенно. Я хочу тебе сказать, что наши отношения …

Подошедший официант поставил перед ними чашки. Тёме не хотелось, чтобы он был свидетелем их прощания. Он сразу положил на поднос все свои купоны и еще добавил на всякий случай несколько купюр.

– Итак, я хорошая девушка, – повторила Настя, когда довольный служитель оставил их одних.

– Очень хорошая, – он зачем-то вспомнил, как полгода назад этими же словами ее отрекомендовал Кочегаров. – Но у нас разные жизненные траектории.

– Интересно, – поджала губы она. – Что ты имеешь в виду?

– Вспомни, как мы познакомились. Это же тут было, правда?

– Ну? – подружка или не понимала, куда он клонит, или специально тянула резину, чтобы его удержать.

– Ну ты же сама проявила ко мне интерес, правда?

– Ну и что?

– А вот сейчас у меня он пропал.

– Что пропал?

– Интерес к тебе.

В ее карих глазах сверкнули слезинки. Девушка отвела со лба прядь волос и стала накручивать ее на палец. С тех пор, как ее сократили, она стала как-то неумеренно краситься. Вот и сейчас на ее бледном лице нелепо выделялись клубнично-розовые тени. Эти клоунские полоски на ее веках раздражали Ложечкина больше всего.

– Ты хочешь сказать, что я тебе больше не нужна?

– Да, – выдавил он. – Спасибо, что ты сама все понимаешь. Не накручивай себе ничего такого. Я тебе ничего не обещал. Давай на этом спокойно простимся.

Они замолчали, опустив взгляды в свои чашки.