Солнечное сплетение. Размышления бегущей женщины

– Ладно, тебе грех жаловаться. У тебя фигура, словно ты из спортзала не вылазишь. Тебе больше тридцати в жизни никто не даст. Не то, что я.

– Курить брось, сразу кожа лучше станет, – вздохнула Аля. Комплименты подруги не цепляли.

– Тогда растолстею я, – Лиля ожидала ответный реверанс, но Алина не захотела потешить ее тщеславие, она задумалась, глядя в окно. Кафе было в полуподвальном помещении и в окно можно было видеть, как мимо пробегают чьи-то ноги. Алина с Лилей рассматривали туфли проходящих женщин и шутливо спорили, кому они могли бы принадлежать.

– Смотри, смотри! Вот это башмачки! – вдруг воскликнула Лиля, проследив за взглядом Алины. За соседними столиками люди обернулись на нее.

– Тише ты! – прошипела на нее подруга, – Не позорь мою седую голову!

– Не седую, а крашеную.

– Все равно! – Алина подняла глаза и на входе увидела хозяйку впечатливших их туфель. Ею оказалась Вера Мохова. Она приветственно махнула Алине рукой, на что та удивленно и неуверенно ответила.

– Как хорошо, что вы не пошли в другое место. Здравствуйте. – Вера изящно присела за их столик, – Мне ваш муж сказал, вы с подругой обычно ходите сюда. Ах, да… Я позвонила вам, а вы, оказывается, телефон дома забыли. Олег любезно объяснил мне как вас найти.

– Олег? А я думаю, что это он мне не звонит? – Алина порылась в сумке, чтобы удостовериться в отсутствии старого гаджета, – Познакомьтесь, пожалуйста, это Лиля. Мы с ней дружим с шестого класса. А это Вера. Ее муж лечится у нас в отделении. Игорь Витальевич говорил, что вы хотели со мной поговорить. Что-то случилось?

Вера слегка откинулась на спинку дивана, элегантно оперлась локтем и улыбнулась. Потом поиграла ремешком сумочки и сказала:

– Мы с Игорем посоветовались и решили предложить вам работу. Нам нужен человек, который будет помогать мне по дому.

– Домработницей?

– В общем да.

– Неожиданно…

Лиля легонько пнула под столом ногу подруги и вмешалась в разговор:

– А платить сколько будете?

– Ну… Как в среднем по Москве…

Видимо Вера еще не особо задумывалась над этим вопросом.

– Я согласна, – выпалила Алина, чтобы хоть как-то перевести разговор на другую тему, – Только можно я пока не буду увольняться? Вдруг мы с вами общего языка не найдем.

Вера с удовольствием согласилась, попрощалась и ушла, цокая каблучками. А Лиля еще долго учила ее жизни. Нельзя так быстро соглашаться. Нельзя быть такой рохлей и бессребреницей. Нельзя кидаться с головой не оговорив условий. Нельзя, нельзя, нельзя… Словно Алина была маленькой неопытной девочкой. Почему окружающие так любят тебя учить? Зачем тебе, зрелой женщине, их советы? Наверное, они тебя учат, потому что ты их слушаешь. Если бы послала пару раз, то и не стали бы. Вот только послать никогда не хватало духу. В конце концов, если ей что-то не понравится, она может просто встать и уйти. Работа начнется только после выписки Игоря Витальевича. Еще сто раз все может измениться.

Дома Алину ждала дочь. У нее свой ключ, чтобы она могла приходить в любое время. Аля слегка удивилась, но ничего не сказала.

– Дядя Никита звонил, – озабоченно выпалила Лена, не дожидаясь вопросов.

– Чего хотел?

– Звал тебя на работу.

Понятно теперь почему она примчалась в родительский дом неожиданно, без звонка. Алина мельком заглянула в телефон, забытый на стуле, проверить пропущенные. Кроме звонка Веры ничего не было. Сегодня день предложений? То не можешь ничего найти, то зовут все сразу.

– Почему тебе, не мне? – Алина повесила плащ в прихожей и прошла на кухню.

– Знал, что откажешь.

– Тогда зачем звонил?

– Чтобы я с тобой поговорила. И, правда, мам, сколько можно за чужими людьми горшки выносить? – Лена села за стол и продолжила чистить картошку, которую оставила, чтобы встретить маму.

– Что-то дядя Никита слишком быстро соскучился, не прошло и трех лет, – презрительно усмехнулась Алина.

– Может, вернешься в компанию? – девушка нервно теребила кожуру, – Нормальные деньги опять начнешь зарабатывать.

– А Колыгина он уже уволил?

– Нет, – Лена сникла.

– О чем тогда говорить?

– Но дядя Никита тебя так любит! Вы же друзья с детства.

– Что-то, когда Колыгина брал на мое место, он про детство не вспоминал. Не вспоминал, как я у его мамы ночами дежурила, памперсы ей меняла. И когда жена от него ушла, как я его из запоя выводила, по врачам таскала, не вспоминал. А теперь соскучился? – Алина сердито подошла к окну и оперлась на подоконник. Цветы надо полить. Замоталась, забыла. Алоэ совсем завял.

– Мам… – напомнила о себе Лена.

– Колыгина взяли только из-за того, что у него вся родня по министерствам. И если бы твоя мама не была перфекционистом и трудоголиком, дядя Никита по миру пошел с протянутой рукой. Сколько раз его партнеры кидали… «Алина, давай. Алина, беги. Алина, сделай что-нибудь» … Но, несмотря на это, он со мной очень легко распрощался. Ему нужен был человек со связями. Теперь он имеет то, что имеет.

Болезненные воспоминания всплыли в памяти, окатили горячей волной. А Алине уже начало казаться, что за прошедшее время многое забылось. Дочь встала, потопталась возле Али и положила голову маме на плечо. Ей хотелось достучаться, найти подходящие доводы, но каждый раз слова проваливались в черную пустоту и исчезали с гулким эхом.

– Мамочка, там же тебя знают. Тебя возьмут без диплома…

Это был крайний козырь, опасный. Мать могла вспылить, и Лена приготовилась к скандалу. Она знала, как мама мечтала получить высшее образование, но жизнь сложилась трудная, и институт пришлось бросить на четвертом курсе. На хорошую должность не брали без этой чертовой бумажки. А работала Алина хорошо, можно сказать фанатично. Не работник, а мечта любого работодателя. Работала больше за идею, чем за деньги. Понимала, что глупо. Понимала, что на шее сидят и едут, но ничего не могла с собой поделать. Наверное, поэтому ее если и брали, то никогда не хотели отпускать. Только на последней работе, лучший друг легко и, до обидного просто заменил ее на какого-то бездаря. И даже то, что Алина проработала его финансовым директором десять лет, не сыграло никакой роли.

– Не могу я, Лена, – мама всхлипнула и глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться, – Сломалось во мне что-то. Вот тут…

Аля положила руку на грудь.

– Уже три года прошло, мам. Может, рискнешь? Попробуешь?

– Нет, моя хорошая. Нет.

Дочь обняла ее грязными после картошки руками. Алина заметила, улыбнулась и сказала:

– Вымой руки, поросенок.

– А может, дядя Никита понял свою ошибку? Может, он жалеет, хочет все исправить, извиниться?

– Скорее всего, его бизнес вот-вот пойдет ко дну, – сказала тихо Алина. Жалость к старому другу вдруг тоже напомнила о себе. Сколько было хорошего… Посиделки родителей, маевки, шашлыки, веселые игры… Сколько всего было! Вот именно было. Было и прошло. Лена хотела еще что-то сказать, но Алина взяла себя в руки и шутливо перебила ее:

– Хорошая моя, когда ты успела стать отпетым манипулятором? Или у тебя это качество врожденное, от отца?