Возраст дожития

– Там этого мужика, ну который петарды запускал, ночью то ли застрелили, то ли камнем долбанули по голове, кто что говорит, нет, пожалуй, все же камнем. А его жена ничего не слышала, и дети тоже. Он ночью вышел покурить, тут его и убили. Олег Петрович, это что такое происходит, кто на нас охоту открыл?

– Успокойтесь, Инна, с вами уже все плохое произошло, полицию вызвали?

– Конечно, весь поселок гудит, жена его рыдает, дети в доме сидят, с ними соседка. Нам-то, что теперь делать?

– А вы собирайтесь с мамой Ильи и отправляйтесь в Москву. Вам тут точно нечего делать.

– Она не поедет, ей все кажется, что сына еще можно вернуть, глупость, конечно, ее врачу бы показать.

– Хорошо, пока идите домой, наверное, не стоит ее одну оставлять, я попробую что-нибудь придумать.

– Не могу я дома, свекровь как тень бродит, все в окно смотрит, на каждый шорох выскакивает на улицу. Она все еще сына ждет, бедная.

– Но ведь она была на похоронах, видела его.

– Ей все равно, она не верит, говорит о нем, как о живом, и ждет. Я уже начинаю ее бояться.

– Пожалуй, вам с ней лучше опять перебраться к нам, я сам попробую ее уговорить, она пока еще спит?

– Не знаю, но мне кажется, она теперь вообще не спит. Я как таблетки приму, так успокаиваюсь, даже спать по ночам стала, а она их совсем не пьет, думает, я этого не вижу.

– Пойдем, соберем необходимые тебе и ей вещи, и я заставлю ее прийти к нам, или уговорю, или обману, что-нибудь придумаю. Сегодня же позвоню знакомому психиатру, пусть посмотрит ее, может ей лучше в больнице полежать. – Быстро накинув на себя легкую ветровку, ночь была холодная, и с утра солнце еще не успело согреть воздух, Олег Петрович вышел за калитку и в сопровождении Инны направился к ней. Наталья Игоревна сидела в саду и смотрела на калитку, в ее лице столь явно читалось ожидание, что Ямпольский невольно замедлил шаг и оглянулся, показалось, тот, кого она ждет, уже подходит к дому. За спиной никого не было, как и следовало ожидать. На их появление женщина не обратила никакого внимания.

– Она хоть что-то ест?

– Только если я ее подведу к столу и насильно заставлю съесть хотя бы кусок хлеба. В таком состоянии она со дня похорон, вы же видели. Со мной не разговаривает, ходит до калитки и обратно, так весь день, пока я, вечером, не отведу ее в комнату, а утром заставляю встать с кровати и выйти в кухню. И с каждым днем она все больше уходит от реальности. А мне тоже тяжело, я всех потеряла! – всхлипнув, проговорила Инна и неожиданно разрыдалась.

– Инна, девочка, теперь можно только терпеть и ждать, когда найдут преступника. – Олег Петрович погладил ее по голове в попытке успокоить. – Хотя по себе знаю, это может продолжаться годами, и когда наступает полная ясность, легче все равно не становится, только со временем боль притупляется. Сегодня же позвоню доктору, пусть приедет и осмотрит Наталью Игоревну, боюсь, ее придется временно поместить в больницу. Ты иди за вещами, а я посижу с ней.

Неожиданно женщина заговорила: – Я никуда не пойду, Илюша меня не найдет, и если мы уйдем, кто ему скажет, где мы?

– Мы записку оставим, – Олег Петрович решил не спорить с ней. – Прямо к калитке ее прикрепим.

Подошла Инна с вещами, Ямпольский написал ненужную записку, и они пошли к нему в дом. За те несколько минут, что они шли от одной калитки к другой, Наталья Игоревна дважды возвращалась и проверяла, насколько хорошо держится записка. К их приходу Стас уже переоделся в рабочую одежду, теперь он орудовал на кухне, готовя нехитрый холостяцкий завтрак для вновь пришедших.

– Стас, принимай гостей, жизнь показала, что одни они совсем не справляются. – Олег Петрович раздраженно ходил по кухне. – Я, старый идиот, должен был понимать, каково двум женщинам после таких потерь! Решил, дома им будет лучше, как же! Короче, пока они поживут у нас, и не возражайте! – прикрикнул он на Инну, открывшую было рот.

– Да я и не собиралась, я только хотела сказать, Наталья Игоревна опять пошла к себе, вон она пытается вашу калитку открыть.

– Сейчас я ее верну. – Стас бросился вслед за женщиной. Прошло минут двадцать, а они все стояли у калитки, и было видно, как он что-то ей говорил, наконец парень не выдержал, обнял Наталью Игоревну за плечи, и она, неожиданно покорно, пошла с ним. К вечеру стало ясно, сами они точно не справятся, Наталья Игоревна стала беспокойной, она без конца задавала одни и те же вопросы, которые сводились к одной теме, когда же придет ее сын. Олег Петрович, жалея несчастную мать, отыскал телефон знакомого психиатра и попросил того либо приехать, либо, что еще лучше, дать адрес хорошей клиники, куда он намеревался поместить Наталью Игоревну, пока та не придет в себя.

Павловская Слобода.

Маргарита Дубровина сидела на улице возле своего дома и, перебирая пакетики с семенами, раздумывала, что и куда ей посадить. В этом году она решила заняться участком и распланировать его несколько по-другому. Когда она проектировала дом, то ей очень нравились и старые яблони, росшие на участке, и заросли сирени вдоль забора, и то, что первые годы ей оставалось только косить траву на тех местах, где не было дорожек. Но теперь, по прошествии нескольких лет, ей захотелось свой участок сделать иным. В последние две недели заказчиков у нее не было, со всеми прежними она рассчиталась, сдав им проекты, и оставался только авторский надзор, но он не занимал всего ее времени. Будучи архитектором, Маргарита долгое время была уверена, что, как только позволят обстоятельства, она забудет о своей профессии и посвятит оставшееся ей время жизни живописи или рисунку. Но вот обстоятельства позволили, денег у нее достаточно, а перестать заниматься тем, чем занималась всю сознательную жизнь, она не может. Скучно, если нет заказов на проекты, и рисовать не хочется. Именно по-этому, пока новых заказчиков не появилось, ей и пришла в голову идея переделать свой участок, сохранив старые яблони и сирень. От размышлений ее оторвал звонок телефона, на том конце раздался взволнованный голос Анны Ивановны, матери Ксении, и по совместительству подруги Маргариты. С Маргаритой они подружились благодаря дочери и с момента знакомства постоянно созванивались. Анна Ивановна была на несколько лет старше Марго и появилась в ее жизни почти случайно.

– Рита, у Ксюши беда, ее Боря в реанимации. Не знаю, в курсе ли Елизавета Сергеевна, а если она еще не знает, то тебе виднее, как ей об этом сказать. Борина мама думает, что они на Байкал едут. Ксения с Елизаветой, кажется не созванивались, но ведь ей могли позвонить из больницы, короче я в растерянности.

– Они что, в ДТП попали? А где малышка, с ней все в порядке? Да не молчи ты! – Маргарита разволновалась, у нее даже голос стал хриплым.

– Пострадал только Боря, в него кто-то стрелял, к счастью не в голову, но пуля прошла через легкое, и он потерял много крови, теперь вот в реанимации. Он несколько раз приходил в себя и передал через медсестру, чтобы его маме ничего не сообщали, но ты же знаешь наших медиков! Они обязательно все сделают наоборот.

– Скорее это не они, а полиция, ранение – это тебе не шутки, тут впору не Бориным друзьям и не вам с Ксюшей разбираться, дело-то серьезное. Его уже допрашивали?

– Пытались, только он пока не может больше одной-двух фраз произнести, в забытье впадает, слабый очень. Ксюша постоянно около двери сидит, на нее смотреть страшно, так осунулась.

– Слушай, Аня, а давай ты ко мне приедешь с внучкой, тебе одной там трудно.

– Спасибо, я, честно говоря, рассчитывала на твое приглашение, даже решила сама напроситься, если ты не догадаешься. – В голосе Анны Ивановны прозвучало явное облегчение, а Марго подумала, что ее приятельница, очевидно, стеснялась ужасно, и если уж отважилась позвонить, значит, и правда «припекло». Повторив еще раз свое приглашение и получив заверения, что они прекрасно доберутся без ее помощи, женщина задумалась. После той недавней истории, когда им пришлось участвовать в распутывании двух убийств, одно из которых было совершено много лет назад человеком, для Маргариты не чужим, она стала интересоваться криминальными новостями. Правда, это занятие продолжалось совсем недолго, уж больно много всякой пакости ей пришлось услышать в СМИ на эту тему. Через пару месяцев она не стала больше слушать никаких криминальных новостей, решив, так и параноиком, которому везде враги мерещатся, недолго стать, но тут дело касалось близких друзей. Женщина набрала мобильный номер Ксении, та ответила сразу, по голосу было слышно, как страшно она устала.

– Как Боря? – сразу спросила Марго – Ты мне скажи, могу ли я тебя сегодня подменить? Его, кстати, охраняют?

– Рит, ну о чем ты говоришь, кто его будет охранять? Кроме меня, тут никого нет, а я боюсь даже в туалет отойти, дошла до того, что врачам под маски заглядываю, к счастью только один в ней постоянно появляется, боится чего-то, остальных я уже знаю в лицо, они маски натягивают, только входя в отделение, сестры тоже.

– Ну и почему ты мне не позвонила? Ты же знаешь, я всегда могу помочь.

– Я вообще плохо соображаю последние дни, сперва никак не могла прийти в себя, представь, утром за нами с дочкой должен был Боря заехать, и вдруг звонок из больницы, звонок на мой номер, он у него в телефоне последний, потому они мне и позвонили. Я чуть в пижаме не убежала, хорошо, мама остановила, заставила переодеться и поесть.

– Давай я сейчас приеду, ты мне все расскажешь, а потом поедешь спать. Не волнуйся, ты же знаешь, я хоть и не молодая, но сил пока достаточно, подежурю, чужих не пущу, тете Лизе ничего не скажу, хотя если ее предупредить, то Борина мама не узнает ничего.

– Она уже звонила, но я ей ответила, что пока мы в дороге и Боря не может говорить.

– Ладно, это потом, диктуй адрес больницы, я выезжаю.

Через некоторое время, когда Марго подъезжала к больнице, ей позвонил Олег Петрович. Услышав неприятные новости, он постарался выяснить подробности, но Марго и сама мало что знала.

– Я сегодня тебе перезвоню, Олег. Как только станет чуть более понятно, что же там в итоге произошло.

– Буду ждать, у нас тут тоже не все просто, потом расскажу.

Вид у Ксении был совершенно измученный, как Марго поняла, молодая женщина не спала уже двое суток.

– Сейчас ты отправишься домой, выспишься и отвезешь маму с дочкой ко мне. Потом сменишь меня, но не раньше завтрашнего дня, а я за это время постараюсь хоть что-то выяснить.

– Спасибо, Ритуля, но боюсь, тебе не у кого выяснять, если только Олегу Петровичу позвонить и попросить связаться с тем его знакомым, который тогда, давно, помогал.

– Именно это я и собиралась сделать, а теперь иди, Ксюша, поспи, Боре ты пока не поможешь, а себя «загонишь». Ты ему здоровая нужна, и, между прочим, не только ему!

Глядя вслед бредущей по коридору Ксении, Марго думала о том, какими извилистыми путями идет наша жизнь. Три с половиной года назад она даже не подозревала о существовании всех тех людей, без которых теперь не представляла своей жизни. Тогда она была измучена борьбой с вечными проблемами, которые, казалось, были со всех сторон. Она была настолько поглощена попытками их решить, что даже не задумывалась о своем будущем, и уж точно не ждала от него ничего хорошего. А потом все изменилось настолько, что первое время Марго непроизвольно внутренне сжималась, ожидая очередного удара судьбы. Но судьба сжалилась над ней, и хотя были и потери, куда же без них, но все они были не слишком болезненными. Теперь у нее была уверенность в том, что все будет так, как она сама захочет, а значит – хорошо.

– Ксюша, – вполголоса позвала она готовую выйти на лестницу подругу, – ты не переживай, когда Боря придет в себя, я тебе сразу позвоню и ты приедешь. – Усевшись в удобное кресло, Марго набрала номер Олега Ямпольского.

– Здравствуй еще раз, скажи, ты сможешь позвонить знакомому, который в полиции работает, тут у Ксюхи беда, может, он по своим каналам разузнает хоть что-то. Я отправила девочку спать, она, бедная, аж шатается от усталости и переживаний, пока я подежурю возле Бориной палаты, а как придет в себя окончательно, думаю, его постараются расспросить. Знаю только то, что в него стреляли, а кто и зачем, совсем не понятно. Мне всегда казалось, он очень порядочный парень.

– Может, потому и стреляли? Непорядочные все больше сами стреляют!

– Умеешь ты, Олег, успокоить, тебя послушать, так надо в простыню завернуться и ползти в сторону кладбища или становиться подонком.

– Прости, у нас тут тоже двойное убийство, потом еще одного мужика убили и на одного алкаша покушались, короче, не соскучишься. А ты обратила внимание, мы оба с тобой весьма сумбурно обменялись новостями? Наша информация была без начала и без конца, интересно, это старческое или от переизбытка эмоций?