Возраст дожития

– Вы поймите – горячо доказывал он, – я не призываю вас подменять профессионалов, да никто нам этого и не позволит, но вдруг удастся узнать такую деталь, о которой полицейским не сказали, просто не поняли, как это важно. А тут мы, рассказываем Саше свою версию, и она оказывается правильной! В конце концов, преступление произошло в соседнем доме, погибли ваши знакомые. И не забудьте, два года назад мы, все вместе, нашли убийцу вашей жены, а потом и преступника, убившего Киру Андреевну.

– Ты, парень, остынь и подумай, с убийцей Тамары нам просто повезло, если бы мать Бунича не умерла в доме Дубровиной, мы никогда не прочли бы письмо его отца, а с убийцей Амалицкой целиком твоя заслуга. Только не забудь, полиция в это время тоже не плюшки трескала, вот и тут они, надеюсь, во всем разберутся.

Но Стаса уже было не остановить, как только появлялась рядом какая-либо загадка, он непременно должен был ее разгадать.

– Олег Петрович, – спросил молодой человек неожиданно робко, – а можно, если, конечно, получится взять отпуск, я приеду к вам и тут поживу? На пару недель всего!

– Конечно, можно, я буду только рад, но повторяю, если вы с Федькой вляпаетесь в опасные дела, я сам вас отправлю куда-нибудь подальше, например на Курилы. Сын – это все, что у меня есть и чем я дорожу, я не позволю ему рисковать головой второй раз. Мне хватило его военных подвигов, твоя голова, кстати, мне тоже нравится, и вообще, подобными делами должны заниматься профессионалы, а не сыщики-любители. Я тебя предупредил!

– Не волнуйтесь, ни в какие криминальные дела мы не полезем, я теперь стал умнее и не буду столь «топорно» подставляться. Я ведь просто отдыхающий, могу проявлять глупое любопытство, глядишь, и услышу что-то полезное. Все услышанное расскажу Саше, а он пусть решает, что с этим делать.

Несмотря на все заверения, Стас и не думал отсиживаться в стороне, им уже овладел азарт сыщика, потому, едва придя на работу в понедельник, он сразу написал заявление на отпуск и пошел к главному конструктору мастерской. Заявление начальник подписал, тем более зная, где Стас получает второе высшее образование. Никто в мастерской не рассчитывал, что парень задержится в проектировании надолго. Все понимали, он продолжает работать до тех пор, пока учится. Довольный, он позвонил родителям и сообщил о том, что с начала следующей недели в отпуске, который намерен провести у Федора на даче.

Через несколько дней состоялись похороны мужа Инны и ее родителей. Ямпольские очень старались поддержать осиротевших женщин, но насколько им это удавалось, понять было невозможно. Удивительно, но разговоры о произошедшей трагедии довольно скоро стихли, иногда какая-либо соседка спрашивала Инну, нет ли новостей, но та отвечала односложно и не скрывала, насколько неприятны ей подобные вопросы. Только Клавдия Степановна, заходившая чуть ли не каждый день, удостаивалась продолжительных разговоров, но надо отдать ей должное, она никогда не задавала вопросов, касавшихся несчастья, все разговоры сводились к бытовым проблемам. Поговорив с Инной, женщина направлялась в дом напротив, где жил ее младший брат Юрий Степанович, которого окружающие побаивались и старались с ним поменьше общаться. Юрий Степанович недавно разменял полтинник, а выглядел старше своей сестры. Это был нелюдимый, мрачный мужик с тяжелым взглядом и темными крупными руками, он вечно копался в своем огороде или уходил на пасеку, где ему принадлежала половина ульев. В конце лета он качал мед и отвозил его в Москву, на продажу. Некоторые дачники, не знавшие этого человека, спрашивали его про мед, надеясь купить дешевле, но он неизменно отвечал: «Останется после зимней ярмарки, продам, но не раньше». Местные покупали мед у второго хозяина пасеки, а Юрия Степановича не любили, называли «кулаком» и «выжигой». Часть этой «нелюбви» распространялась и на его старшую сестру Клавдию, но ее, тем не менее, жалели. После пожара, произошедшего два года назад в соседнем поселке, женщина осталась одна с маленькой внучкой, которой теперь было всего три года, с тех пор она растила девочку. Прежде у Клавдии Степановны была большая семья, муж, зять, четверо внуков и дочь с сыном, но в огне погибли и двое внуков, и сын, и зять. Муж тоже вскоре умер, сердце не выдержало, а дочь с тех пор была где-то в больнице. Злые языки утверждали, что так долго можно лежать только в психиатрической лечебнице. Пожилая женщина не подтверждала и не опровергала эти слухи, казалось, она их не слышала. Похоронив родных, Клавдия Степановна перебралась в Завидово, поближе к брату. Она часто ездила в город к дочери в больницу, на время ее отсутствия малышкой занимался брат, а огород она просила поливать соседа, Олега Петровича. Заходя на ее участок, Ямпольский всякий раз поражался, как эта немолодая женщина успевает все, и хозяйство в образцовом порядке содержать, и за ребенком приглядывать, и хоть одевалась Клавдия Степановна просто, по-деревенски, но всегда была аккуратна, выстирана и отглажена. Однажды Олег Петрович не удержался и спросил ее об этом.

– Я очень люблю смотреть детективные сериалы, особенно английские, там часто показывают деревню, вот смотрю я и думаю, почему в Англии деревенские женщины в шляпках, перчатках, с красивыми прическами, а наши грязные, неприбранные, одно слово. – распустехи?

– Вы же умная женщина, педагог, должны понимать, все, кого в сериалах показывают, не работают с утра до вечера на земле. Они в основном кусты роз постригают да чаи распивают, а наши вкалывают, борются за выживание, вот и выглядят соответственно. Там принято на грязные работы нанимать людей, которым жить не на что, а нашим и самим «не до жиру». – Он говорил все это и параллельно думал: может, она права?

– Вот вы мне скажите, Олег Петрович, будет когда-нибудь наш народ хорошо жить? Или у России судьба такая, из одной беды выкарабкались и сразу в другую попали.

– Побойтесь Бога, Клавдия Степановна, я-то почем знаю, что нас ждет! Сейчас вроде стало налаживаться, но ведь страна-то огромная, разве легко такую махину из «болота» вытащить, на это и десяти человеческих жизней не хватит. Что это мы с вами все о грустном, давайте лучше об огороде, – усмехнулся Ямпольский.

– Да ну вас, все смеетесь. – Она махнула рукой и, направляясь на свой участок крикнула: – Я вам попозже яиц принесу и зелени.

Его «спасибо» потонуло в шуме газонокосилки, раздавшемся откуда-то сбоку.

– Сашок, давай-ка, помоги мне! – Старший брат повернулся в сторону калитки, открытой только что, и помахал рукой.

– Погоди, дай хоть переодеться. – ответил участковый и тут же спросил: – Что у тебя там?

– Мать просила бочки вылить, естественно не просто на землю, а огород полить.

– И что, до вечера еще далеко, сейчас-то я тебе зачем?

Старший пробурчал что-то невнятное.

– Опять пьян, бедная мама, вот как тут свою жизнь устраивать? Хоть бы уехал куда, не работает, пьет чуть не каждый день, где только деньги на выпивку берет? – Саша тяжело вздохнул, вглядевшись в лицо Егора. Со дня смерти отца, а с того времени уж более десяти лет прошло, старший будто эстафету принял. Как на поминках начал, так до сих пор все не остановится никак. Что только они с матерью не делали, и к бабкам его возили, и в клинику клали, и к специалисту-психологу обращались, ничего не помогло. Мать махнула на него рукой, а Саша еще на что-то надеялся.

– Егор, – посмотрел он на старшего брата, – ты в курсе, убийства в соседней половине деревни?

– Ну!

– Не «нукай», не запряг, так знаешь что или нет?

– Саш, мне бы курева купить, у тебя нет рублей сто?

– Знаю я, на какое «курево» тебе деньги нужны, обойдешься.

– Ну так и я ничего не знаю, спал я.

– Что ты врешь, ты тогда два дня дома не появлялся! Как к приятелям своим ушел в ту половину деревни, так и не появлялся. Имей в виду, я тебя не как брат спрашиваю, а как лицо официальное.

– Слушай, «лицо официальное», – путаясь в словах, проговорил старший брат, – а хочешь, я тебе двину промеж глаз?

– Давай, двинь, только потом не жалуйся! – Саша ехидно улыбнулся. Но брат, наученный горьким опытом, повернулся к нему спиной и, пошатываясь, побрел в дом. В душе он хорошо понимал, что времена, когда власть над младшим принадлежала ему, давно миновали.

– Тьфу, урод моральный. – Саша аж сплюнул от досады. – Черт с тобой, буду разбираться сам. А тебя вызовут повесткой! – крикнул он в спину Егора. Тот громко выругался, но не повернулся, а поднялся на крыльцо и ушел в дом.

Вот и поговорили, а ведь он, стервец, наверняка что-то да знает. Они с дружками целыми днями на улице болтаются, даром, что все мужики взрослые, мозги пропили, вот и ведут себя как неразумные подростки. Надо их всех по очереди вызвать и заставить вспомнить, весь день по минутам. Только хорошо бы уточнить, когда в доме Реброва убили хозяина и его зятя, а то ему только приблизительно сказали, до экспертизы. Впрочем, «приблизительно» он и сам знал, не зря в институте учился, хоть и на заочном отделении. Поднимаясь по ступеням, Саша прикидывал, давать ли Егору деньги, потом решил все же дать, тот и так найдет на выпивку, Сашина сотня ничего не изменит.

– Егор, вспоминай давай, где вы были в пятницу, кого видели и во сколько. Ведь ты с приятелями целый день провел на улице, не могли вы никого и ничего не видеть, вы, кстати, где сидели?

Егор, уже забывший о размолвке с братом, поскреб голову и пробормотал, выглядывая из дома: – Сань, ты не сердись, но я в тот день не в форме был, ничего не помню. Может, ребята видели, а я пас, задремал у магазина, и они меня не стали будить. Вот тебе крест, хочу помочь, но не могу, прости.

– Ты хоть понимаешь, во что превратил свою жизнь? А, что тебе говорить, все равно не поймешь.

– Ну ты это, денег-то дашь? – робко спросил старший. Вздохнув, Саша протянул ему сотню и молча ушел в свою комнату.

Егор помялся возле закрытой двери, но не решился войти к брату, он вдруг вспомнил, кого видел в тот день. Приятели действительно ушли, не сумев его разбудить, а он через некоторое время проснулся и пошел их догонять. Улица, от магазина до самого своего конца, просматривалась отлично. Не увидев компанию, Егор пошел их искать, так он оказался позади участков. Там вилась узенькая тропинка, зажатая между заборами, по которой он и брел, спотыкаясь. Каждый участок имел калитку, выходящую на эту тропинку, одна калитка была не заперта и даже чуть приоткрыта. Именно об нее Егор споткнулся и упал. Вставая, он ругал на чем свет стоит хозяев дома, забывших закрыть калитку. Тогда-то он и заметил человека, стоящего в саду, недалеко от открытого окна, этого человека там не должно было быть. Но пьяный парень не стал задумываться, откуда там взялся чужой, он еще раз выругался и пошел дальше.

– Ладно, потом расскажу брату, пусть отдыхает. – Егор посмотрел на часы на стене и заторопился в магазин. До закрытия оставалось еще далеко, но организм требовал спиртного, а имея деньги, почему бы его не побаловать.

Сашу разбудила соседка, она вошла в комнату и растолкала спящего: – Вставай, там твоего Егора увозят.

– В полицию забирают? Натворил что-то? – Саша спросонья никак не мог прийти в себя. Он мало спал в последние дни и сейчас будто провалился.

– В какую полицию, в больницу увозят, я сперва думала, у вас никого нет, а потом увидела распахнутую дверь и забежала.

– Да что случилось-то, можешь толком сказать? – лихорадочно одеваясь, спросил Саша. – Что с этим дураком?

– Стреляли в него, представляешь, средь бела дня стреляли!

– Матери не звони, я сам. – И он бросился на улицу. Недалеко от дома стояла машина «Скорой помощи», врач уже садилась в нее.

– Эй, подождите. – Саша бежал к машине, на ходу надевая кобуру. Добежав до машины, он прыгнул внутрь и только тогда повернулся к врачу.

– Я его брат, что случилось? Он жив?

– Пока жив, но, кажется, задет глазной нерв, пуля прошла по касательной, по крайней мере внутрь черепа она не попала, а какие у него повреждения, я пока не знаю, довезем, если довезем, там посмотрим.

– Вы же сказали, череп цел, мозг не затронут.

– Молодой человек, он хоть и ваш брат, но судя по запаху, исходящему от него, я вам скажу, мозг у него, вообще не тот орган, который ему сильно нужен, но в него стреляли сверху вниз, лицо изуродовано, и пуля застряла где-то в районе грудной клетки. Повреждены крупные сосуды, мы кровь как смогли остановили, но все остальное пока непонятно.

– Кто его нашел?

– Какая-то местная жительница, она нас вызвала. Хорошо, мы недалеко были, а то могли и не успеть.