Некромант

– Заткнись!

Я, наконец, расслабился и завалился на спину, уставившись в звездное безмятежное небо. Совершенно противоположное тому, что творилось у меня в голове и душе. Вася усмехнулся и присел рядом.

– О, смотри – ка! Эта тварь превратилась в человека после смерти!

Я повернул голову, и понял, что это не самая лучшая идея. Мало того, что магия отпустила мой покалеченный глаз, и я им ничего не видел, так еще свело шею (видимо какой-то важной детали мускулов не хватает и на ней), а увидел я совершенно не приятное зрелище. Изуродованный и обезглавленный обнаженный мужчина лежал возле меня. Вернее то, что от него осталось. Противное зрелище, благо голову со своего места с грязной земли я не видел. Лучше бы остался в обличии демона. Я вновь посмотрел на звезды.

– Ирония в том, что как бы Азазель ненавидел людей, после смерти он все равно стал человеком. Просто очередным мертвым человеком.

Я замолчал. Во мне плескались совсем другие чувства и желания. И это осознание ко мне пришло во время этой смертельной битвы. И мне совершенно не хотелось сейчас быть здесь. Я попытался подняться, но не смог.

– Помоги-ка мне, дружище! – Прокряхтел я. – Давай-ка сделаем меня менее рваным. Мне очень нужно.

– Да-да, тебе давно уже нужно было это сделать, – усмехнулся Вася, усаживая меня на мокрую от крови землю.

Глава 10

Его все еще не было дома!

Несколько часов отделяло темное небо от розового рассвета. Я в отчаяние сидела на верхних ступенях лестницы в особняке Некроманта, с надеждой ожидая, что входная дверь вот-вот распахнется и на пороге появиться высокая фигура колдуна. Вот только прошло уже два часа, как я вернулась из дворца Белиала. После того, как я встретилась лицом к лицу с Азазель, когда этот демон вновь сладко пел о его и моем величии, вместе рука об руку, меня не покидало чувства страха. Страха, что произойдет что-то ужасное. Мне было страшно, когда Азазель жестко удерживал меня в своих руках, когда кружил меня в танце, страшно от того, что он говорил. А потом мне стало страшно за Маркуса, который последовал за демоном с таким видом, что ему лучше не попадаться под руку. Вот только демон был хитер. Он улыбался мне, а сам мечтал свести меня с ума, улыбался, когда Маркус шел к нему. А потом они исчезли. Мгновенно, как умеют только демоны. Аббадон не успел добраться до них, Белиал удерживал меня, когда я все еще дрожа от страха, хотела последовать за Маркусом. Бел сказал, что все будет хорошо, что Маркус выходил без царапин и не из таких переделок, вот только по его лицу было понятно, что он и сам в это не верит. Шепнув рядом стоящему Аббадону, что бы тот нашел их как можно быстрее, Бел доброжелательно улыбнулся, думая, что я не расслышу его слов. Но я слышала, и мне стало страшно, действительно страшно. Я думала, что ранее испытывала страх. Нет, это не так, настоящее осознание страха ко мне пришло в тот момент, когда Маркус исчез, и его не смогли найти. Но Бал Лояльности продолжался, и мне пришлось пытаться улыбаться любопытным гостям, которые подходили к Белиалу, кидая на меня пристальные взгляды. Чувствовала я себя ужасно, мне стало противно от всех этих красивых лицемерных лиц. Только отец смотрел на меня с тревогой. Он хотел подойти ко мне, но Бел предупреждающее качал головой, когда тот пытался приблизиться ко мне. В один момент мне показалась, что в тени огромных цветов я увидела фигуру Маркуса. Я отошла от Белиала и направилась в ту сторону. Но мужчина как будто убегал от меня, не хотел, что бы я его увидела. Я поспешила за ним вглубь сводов замка, я звала его по имени, но когда мужчина остановился, и мне оставалась просто дотронуться до его спины рукой, меня за плечо коснулся Белиал, сказав, что бы больше не убегала от него. Я обернулась, но Маркуса уже не было.

Вскоре Белу удалось вернуть меня домой. Он предложил мне прислать Рагнету, что бы ни оставаться одной в особняке, но я покачала голой, желая остаться наедине со своими чувствами. Белиал нехотя согласился, но сказал, что оставит своих подручных охранять особняк от не нужных гостей. Самому же нужно было вернуться на Бал, так как мероприятие продолжалось, и хозяин замка должен там присутствовать. Мы простились с ним на крыльце дома. Дьявол с сочувствие посмотрел на меня, поцеловав мне руку, он в мгновение исчез. Я прошла в дом, не спеша переоделась в пижамные шорты и уселась на ступеньки ждать моего Некроманта. Минуты перетекали в часы нервного напряжения, но от него не было никакого известия, я начала впадать в отчаяние, без конца шепча «Маркус», «мой любимы Маркус». Я звала его, просила вернуться ко мне. Вот только дверь по-прежнему оставалась закрытой. Мне стало зябко, и я поднялась к себе в комнату накинуть халат, как послышался стук. Я обрадовалась и буквально вылетела в коридор. И застыла на месте. По лестнице медленно поднимался человек. Практический голый, если не считать клочка брюк, что прикрывали его промежность. Руки безвольно висели по бокам, причем левая рука была странного розового цвета. И еще она была чистой. В том смысле, что все остальное тело было в багрово-бурых разводах и розовых полосах, будто бы свежих шрамах. Волосы слипшимся колтунами свисали на измученное лицо. Мое сердце болезненно сжалось, глядя на израненного чуть живого Маркуса. Не успели его яркие зеленные глаза увидеть меня, как я уже неслась в его сторону. Со слезами на глазах, я накинулась на него, крепко прижимая к себе его бедное тело. Маркус поймал меня в свои объятья, но тут же поморщился, превозмогая боль.

– Ой, прости, прости меня, Маркус, я сделала тебе больно, – вырвалась у меня, и стала более аккуратно касаться мужчины, – ты весь в крови, ты сильно ранен. Что я могу сделать? Давай промоем раны. Если нужно, я смогу наложить швы…

– Со мной все в порядке, Маша, не переживай.

Он, что, черт возьми, свихнулся?! Он едва стоит на ногах!

– Да на тебе нет живого места!

Маркус слегка улыбнулся.

– На самом деле так и есть, но не нужно так волноваться. Я практически полностью восстановился. Не переживай за меня. Я не умер тысячу лет назад, а сейчас я тем более не хочу умирать.

– Боже, Маркус, ты говоришь страшные вещи, – слезы все еще предательски текли у меня из глаз, – пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе.

– Безусловно, Маша, ты сможешь обо мне позаботиться, но сейчас я должен сказать тебе кое-что очень важное.

Я насторожилась.

– Азазель? – Осторожно предположила я.

– С ним покончено. Навсегда. Его больше не существует, тебе больше не нужно бояться. Но…

Я замерла на месте, внутри все застыло в ожидание чего-то важного и однозначно тревожного для меня. Маркус, кряхтя и морщась от боли, встал передо мной на колени. В недоумении я уставилась на него.

– Маша, ты сможешь простить меня? – Сказал Маркус, глядя снизу вверх на меня.

– За что? И пожалуйста, Маркус, встать с колен.

Он печально покачал головой.

– Ты не понимаешь, Маша. Я стаю там, где должен. Я принес столько боли тебе, я был жесток с тобой, прости меня. Я был эгоистом, я вел себя как полный мудак.

Я все еще не понимала, к чему он клонит. По лестнице поднялся Вася, одетый в чистенькую жилетку и брюки, абсолютный контраст со своим Боссом. Юноша мягко улыбнулся мне и, не говоря ни слова, удалился к себе в комнату. Я вновь посмотрела на Маркуса. Мужчина смотрел на меня с блестящими зеленными глазами, ожидая от меня ответа.

– Маркус, я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты никогда не делал мне ничего плохого, тебе не за что…

– Нет, Маша, я разбил тебе сердце.

Я тяжело сглотнуло, а сердце болью отозвалось в груди. Ах, вот он про что.

– Маркус, пожалуйста, давай не будем об этом говорить.

– Я давно уже должен был тебе об этом сказать. Послушай меня. Я сделал тебе больно, отверг тебя, причинил боль твоему нежному сердцу.

Слезы подступили к глазам, но я пыталась их сдерживать. Ох, не об этом я хотела с ним поговорить и явно не сейчас, когда он выглядит чуть лучше покойника.

– Пожалуйста, прости меня. Я прожил бесконечную жизнь и не смог сразу разобраться в себе. Я думал, что так будет лучше для тебя, – я хотела что-то сказать, но Маркус меня остановил, продолжая изливать свою душу. – Я ведь правда плохой человек, Маша. Я убийца, я грешник. Я несу только смерть.

– Нет, не говорит так, это не правда, – слезы все-таки прорвались и вновь потекли по моим щекам.

– Это так, Маша, я был создан как оружие Создателя. Но правда в том, что мне нравиться быть этим оружием. Мне нравиться причинять боль, мне нравиться убивать. И я убил свою любовь.

Я задрожала всем телом. Слезы душили меня.

– Я любил однажды, много-много лет назад. – Его голос стал глуши, надорванным, таким же сломленным, как и мужчина, что стоял на коленях передо мной. Тонкие следы от слез появились на окровавленных щеках мужчины, а глаза стали мутными, почти стеклянными. Маркус исповедовался мне, наверняка никому прежде он не рассказывал то, что давно хранил в себе. Вся эта боль показалась сейчас на его утомленном лице.– Она была хорошей девушкой с чистой душой. Но ее убили. – Он тяжело сглотнул.– Ее убили, потому что не могли убить меня. Ее убили те, кого я низверг. Они отомстили мне через нее. Я…– Мужчина задохнулся слезами, часто моргая.

Я опустилась рядом с ним на колени, крепко обняла его, давясь собственными потоками слез. Слезами боли, но не моей, а этого прекрасного и сломленного мужчины. Маркус позволил мне прижаться к нему, уткнувшись мне в шею.

– Я боялся, что все повториться. – Его голос звучал глухо, он продолжал, – я боялся, что вновь позволю себе сблизиться с кем-то, а потом до него доберутся мои враги. Я боялся, что тебе причинять зло, Маша, что они… Я не мог позволить тебе быть рядом со мной. Я опасен. А ты, ты бесценна! Ты должно жить и нести свет! Ты и есть свет во всей этой жизни! Ты для меня, как яркое солнце в промозглом мире. Я так долго жил во мраке со своими кошмарами. А потом появилась ты. Яркая и нежная. И осветила даже самые мрачные уголки моего злачного мира. Принесла нежность туда, где остались только кости и прах. Подарила надежду на жизнь. Ты подарила мне жизнь, желание жить. Но я не мог тебе позволить быть моей, Маша. Ты так важна для всех Миров!

Я отстранилась от него, но ровно на столько, что бы взглянуть в его красивое лицо, пусть и оно и было все в крови.

– Но я уже твоя, Маркус! Я хочу быть твоим солнцем! Только твоим! Хочу, что бы ты жил! Что бы был счастлив! Ведь я так сильно люблю тебя!

В его взгляде бушевал ураган из чувств. Это и боль и сомнения, и тревога и страх, а еще это облегчение и нежность, а еще это…

– Я люблю тебя, – с таким трудом ему дались эти слова, но зато когда он произнес их, непосильный груз свалился с плеч, и его взгляд стал теплым и спокойным. Больше никаких масок, не какого равнодушия. – Я так давно тебя люблю!

И он прикоснулся ко мне. Его горячие губы сначала легонько, почти невесомо коснулись моих, как бы спрашивая разрешения, и когда я сама потянулась к нему, Маркус углубил поцелуй. Поцелуй был нежный, сводящий с ума, но постепенно перерос во что-то дикое, первобытное. Он не просто целовал меня, он пил меня, он дышал мной. И спустя какое-то время он отстранился от меня, его грудь тяжело поднималась, как и моя, Маркус продолжил. Его голос был хриплым, но уже не сломленным.

– Ты простишь меня, Маша? Дашь, такому больному ублюдку, как я, еще один шанс? Я хочу все исправить, я хочу…

Я коснулась его губ кончиками пальцев.

– Замолчи! Прошу тебя, прекрати извиняться. Мне нравиться мрачный, уверенный в себе мужчина. Я полюбила такого болвана. Наверно я и сама немножко больная, раз вновь отдаю тебе свое сердце. Не разбивай его больше, пожалуйста!