Хомут для Скарабея

– Да, мой мальчик, ты будешь жить среди людей и разводить прекрасные сады. Потом ты вернёшься в Город Мёртвых и выполнишь своё предназначение.

– Ты говорил, что, выполнив предназначение, человек уходит в Царство Мёртвых. Значит ли это, что, вернувшись, я обреку себя на смерть?

– Нет.Все что родилось – обречено. Разница в том, что выполнивший предназначение идет по Великому Переходу легко и светло. Не выполнивший – тяжело и мучительно. Ты узнаешь, как управлять Временем и тебе не составит труда жить столько, сколько сам пожелаешь.

Они вышли на поверхность. Местность была прекрасна. Ночная тишина резко отличалась от той, что царила в Городе Мёртвых. Она была живой и дышала прохладой Могучей Реки. На лёгкой ряби воды серебром отливала дорожка, исходящая от света Лунного Диска.

Сенурсет стоял, поражённый окружающей красотой. Сколько времени он не видел вещей, на которые в детстве не обращал внимания. Сейчас всё было, словно, в новинку. Даже дерево, легко шелестящее листьями, вызывало чувство пьянящего восторга.

– Это самый главный урок, Сенурсет, – вздохнул Ка. – Смотреть на привычные глазу вещи так, словно видишь впервые. Познавать их заново, выбросив из сердца и разума привычку. Надо уметь удивляться и видеть прекрасное в каждом дне, в каждом прожитом мгновении и тогда тебе откроется великая тайна мага.

– Я знаю! – Сенурсет перебил Ка. – Маг, это колдун и волшебник, способный доставать предметы из воздуха.

– Нет, настоящий маг – не колдун. Это человек, обладающий силой Мармаш, который живёт не прошлым, не будущим. Он находится в настоящем. Настоящее – быстрее, чем небесные стрелы в непогоду. Настоящее, это неуловимая граница между прошлым и будущим. Человек, умеющий осознать происходящее в тот промежуток времени, когда нога занесена в воздухе: она уже оторвалась от земли, но ещё не ступила вновь. И в это время он отмечает всё, что происходит вокруг. Он живёт этим мгновением. Ты ощутил внутри себя это чувство?

– Мне… Я…Я испытал чувство любви ко всему, что увидел.

– Значит, Нур (Космос) открылся тебе. Чтобы испытать это, стоило провести в добровольном заточении столько времени. Это еще не значит, что ты стал магом. Это лишь первые шаги.

Сенурсет молча опустил голову.

– Я понимаю, ты ищешь смысла в том, что я сказал.

– Нет, не ищу. Тебе следует доверять. Раз ты это делаешь, значит, в этом есть смысл. Я понимаю, что оказался единственным, на ком ты остановил свой выбор. Было трудно, но я старался быть прилежным учеником. Скажи правду – что тебе нужно на самом деле?

– Я ждал этого вопроса. Ответить на него сложно, но я постараюсь. Давай присядем.

Они сели под деревом на ещё тёплую землю.

– Ты даже не спросил, что это за место, по-доброму усмехнулся Ка.

– Я знаю. Это северная граница плато Гизы.

– Вот как? Почему ты так думаешь?

– Мы шли несколько дней ровным шагом с равными промежутками движения и отдыха. В день мы делали 90 тысяч шагов.

– Ты не поленился считать шаги? – в глазах Ка мелькнула лукавая искорка.

– Нет. Я посчитал количество шагов от остановки до остановки. Потом запомнил, сколько было таких остановок, не учитывая время сна. Если подчитать, сколько времени мы были в пути, то за весь путь мы проделали столько шагов, что если сопоставить это количество с изображением на папирусе, то получается, что сейчас перед нами плато Гизы.

– Как ты узнал, что мы движемся на юг? Ведь мы шли подземными ходами, и ты не видел звёзд.

– Звёзд я не видел. Но ты обмолвился, что мы идём к морю.

– Правильно, но Земля Кхем граничит с двумя морями. Почему ты пришёл к такому выводу?

– В этой части Кхем менее пустынные земли.

– Ну что ж, ты меня убедил. Мы не дошли до Гизы совсем немного. Мы дошли до Мемфиса.

– Но ведь Мемфис давно разрушен! Ты говорил, что его почти полностью занесло песками.

– И что из этого следует?

– Там никого нет.

– Нет такого места, где бы не проживали люди. Конечно, ни дворцов, ни богатых домов мы не увидим. Но хижины бедняков есть везде. Я очень удивлюсь, если в Мемфисе не осталось в живых ни одного человека. Особенно теперь, когда варвары продолжают бесчинствовать. Человек поклонялся и будет поклоняться Богам, а в трудный час он будет искать помощи у предков и стремиться к объединению. Голос крови так же мощен, как чувство дома. Именно поэтому многие предпочитают нищенские лачуги в отдалённой пустыне соседству с варварами.

Ты нужен растерянным, обездоленным людям. У тебя хватит сил и красноречия, чтобы объяснить, какой силой обладают отчаявшиеся, которым кроме жизни терять нечего. Достойная смерть легче колодок пленника.

Сенурсет засмеялся. Но в его смехе не было и намёка на весёлость. Напротив, смех его был горек, как яд гадюки.

– Ка! Я отказываюсь тебя понимать. Сначала ты спасаешь мне жизнь, потом говоришь, что я могу помочь тебе в деле всей твоей жизни. И тут же призываешь стать во главе жителей Земли Кхем, чтобы сражаться с гиксосами. Ты соткан из противоречий.

– Я хочу, чтобы ты стал сильным и целеустремлённым.

– Нет, Ка, не этого ты хочешь. Я не могу сказать точно, но чувствую, что ты имеешь свой план и постоянно уходишь от ответа. Что тебе нужно на самом деле?

– Мне не нужен мальчишка, который знает Язык Звёзд. Мне не нужен желторотый птенец, умеющий с закрытыми глазами определять расстояние. Мне нужен сильный, умный человек, закалённый в сражениях и познавший цену жизни. Если он выживет в сражениях, я совершу дело своей жизни. Если нет, значит, Мармаш никогда не сможет служить потомкам. Ты хочешь знать, что я задумал? Я задумал укротить яростного зверя и заставить его служить людям. Амон создал Землю, хотел создать человека, но на самом деле создал животное, способное убивать себе подобных ради горстки драгоценных камней и звона монет. Я не Амон, да убоюсь я гнева Его! Но я хочу пробудить в этих животных человеческие чувства. Хочу научить их созидать, а не разрушать.

Это трудно. Нельзя уходить из жизни подобно тени. Не важно, будут люди помнить моё имя, так, как помнят имя моего отца, но я желаю быть достойным.

– Тебя никто не видел? – Ка знал, что Сенурсет осторожен и не будет проникать в Город Мёртвых в месте большого скопления народа.

– Твой вопрос неуместен. Я, как никто другой, заинтересован в том, чтобы тайные ходы и впредь оставались тайными. Хотя, я заметил, что всё труднее и труднее скрываться от собственных стражников. – В тоне Сенурсета звучала гордость.

– Ты вправе гордиться и собой, и своими подданными. Солнце ещё не сделало полный круг, а ты не только собрал войско, но и изгнал гиксосов с Плато Гизы. Однако, не следует терять осторожность. Битва не закончена.

– Я знаю. Мне был дан знак.

– Вот как?

– Я находился в храме Дашхура. Гиксосы сражались отчаянно. К вечеру, мы вытеснили их за пределы города. Два дня было всё спокойно, а к исходу третьего, каменные плиты храма поднялись сами собой. Мне стало жутко.

– Как ты сказал? Плиты поднялись сами?

Глаза Ка лихорадочно блестели.

– Мальчик мой! Ты прав. Это действительно знак. Мармаш признал твою силу. Гиксосы никогда не вернутся на эту землю. Ты можешь отложить оружие, и заняться делом, которому открыто твоё сердце.

– Имеет ли право правитель заниматься ремеслом?

– Обучение – достойное занятие для любого. Твое дело – править, а ты выполнял долг с должным рвением – спал на головой земле, пил стоячую воду, делил с другими кусок хлеба. Оружие держали не только обученные воины, но и простые ремесленники. И никто из них не смеялся тебе в лицо, не шептался за твоей спиной.

– Это так.

– И к какому ремеслу лежит твоя душа?