Подозрительная невеста дракона

Он протянул руку, и на ладони блеснула монетка, которую я бросила графу под ноги. Шолла испуганно отпрянула, ведь для служанки это были огромные деньги, и пролепетала в сильном волнении:

– Негоже, господин, так шутить с простой девушкой.

– Значит, мне говорили о тебе чистую правду, – иронично усмехнулся граф. – Ты не такая девушка. Что же, а такая благодарность тебя устроит?

Протянул другую руку, на ладони которой лежал медяк. Шолла глянула на меня с мольбой, потом на красивого благородного мужчину и, заметно покраснев, выхватила монетку.

– Пожалуйте за мной, – дождавшись окончания спектакля, я двинулась через весь холл к двери, выходящей в сад. – Осторожней, под снегом ступенька. Идите за мной, след в след, чтобы не провалиться в сугроб. Я помню, где тропинка…

На самом деле, не помнила, а чуяла своей звериной сутью, но графу об этом знать не обязательно. На миг я представила, как вытягивается его благородное лицо от новости, что невеста – оборотень. Как разноцветные глаза наливаются яростью, а сочные губы брезгливо кривятся, и стало легче дышать. Как бы ни был красив, благороден и богат господин Хартш, мне нельзя поддаваться соблазну и мечтать о замужестве. Это плохо закончится!

– Ваша манера приуменьшать достоинства очаровательна, госпожа Кустер, – неожиданно заявил граф.

Я замерла на миг и сдержала желание обернуться. Мне очень хотелось спросить, что он имел в виду, но я лишь плотнее сжала губы и двинулась дальше. Разумеется, столичный вельможа подкован в комплиментах и найдёт ключик к любому дамскому сердцу, но я не позволю подбирать его к моему. Пусть лучше сочтёт меня невежливой!

Но я недооценила господина Хартша – ему не требовалось моё разрешение.

– Ваш сад действительно небольшой, – тем же тоном продолжал граф, – но я насчитал гораздо больше деревьев, чем вы сообщили. А ещё подметил некоторое разнообразие. Кроме яблонь, здесь растут груши, вишни… Не говоря уже о главном дереве Новогодья – голубой ели! Я могу понять склонность обесценивать окружение, но меня ставит в тупик желание принизить себя.

Я не выдержала и, круто развернувшись, шагнула к мужчине, который почти не отставал от меня. Посмотрела в его невероятные разноцветные глаза и выпалила:

– Чего вы добиваетесь, господин Хартш?

– Мои намерения прозрачны, – с серьёзностью ответил он. – Я желаю познакомиться с женщиной и принять решение о возможной женитьбе.

– Вам был непонятен мой намёк? – зло прищурилась я. – Или без разницы, на ком жениться? Если так, выбирайте любую другую девицу в Леверетте, а обо мне забудьте!

– Почему вы против моего предложения?

Сделав шаг, он сократил расстояние между нами до минимального, и теперь мы стояли так близко как было в комнате гостиницы. У меня закружилась голова от притягательного аромата, который исходил от этого мужчины. Так пахло от самца. Хищника! И в то же время я чувствовала, что мне рядом с графом ничего не угрожало. Было бы так сладко поверить в эту ложь! Но я вспомнила, как страшно кричал отчим на маму, и проговорила со всем равнодушием:

– Я не гожусь на роль графини, поверьте.

– Снова заявите, что вы не такая девушка? – иронично прищурился он.

И вдруг подался ко мне, приближаясь нос к носу, словно желал что-то рассмотреть на моём лице. Или?.. Сердце пропустило удар.

– Потом ещё спасибо скажете! – выпалила я и толкнула мужчину в сугроб.

А сама побежала в дом и, влетев в него, захлопнула дверь. Прислонившись к ней, прижала ладонь к груди, пытаясь успокоить рвущееся дыхание.

– Барышня? – удивилась Панча. От неожиданности она едва не выронила стаканы, из которых пили мужчины. – У вас лицо красное! Что случилось?

– Это из-за мороза, – солгала я и тут же попросила: – Извинись перед господином Хартшем и скажи, что мне стало дурно, а потом проводи к экипажу. Где его слуга?

– На кухне.

Кивнув, я побежала по лестнице наверх и влетев в нашу с Тристой комнату, сразу подошла к окну. Затаив дыхание, смотрела на дорожку, что вела от крыльца к калитке, где стоял тёмный экипаж. Никто пока не выходил и я ждала. Было тихо, лишь посапывала сестрёнка, да внизу шуршали голоса слуг. Вот показался господин Хартш – я сразу узнала его высокую широкоплечую фигуру. За ним семенил русоволосый толстяк, а последним шёл мой отчим.

У экипажа граф остановился и, медленно развернувшись, достал из кармана белый прямоугольник. Протянув господин Кустеру, что-то коротко сказал, и лицо отчима осветилось таким счастьем, что у меня похолодела спина от дурного предчувствия.

Граф на миг склонил голову, прощаясь, а потом шагнул к экипажу, но вдруг снова замер и неожиданно посмотрел вверх – прямо на наше окно! На миг взгляды наши встретились, и я отпрянула так резко, что запнулась о длинный плащ, который забыла снять, и едва не упала. Боязливо скользнула к окну, осторожно прячась за шторой, но дорожка у нашего дома уже была пуста.

Глава 8

Эйр

Мы тряслись в наёмном экипаже, направляясь к дому господина Ризегана. Я смотрел в окно, машинально отмечая, что с наступлением темноты прохожих на улицах становится всё меньше, будто люди разбегались по домам, боясь чего-то.

В столице в это время жизнь только начинается. Дамы прохаживались по тротуарам либо с кавалерами, либо с компаньонками. Господа прогуливались пешком или верхом, красуясь перед ними. Даже дети не спешили спать, гоняя по широким улицам покупные магические разноцветные шары или выгуливая фамильяров самых разных мастей.

Днём торговцы либо дремали на стульях у витрин, либо закрывали лавки до темноты, ведь лишь с её наступлением начиналась активная торговля. Я так привык к тому, что, возвращаясь из дворца, преодолеваю площадь, наводнённую горожанами, что сейчас чувствовал себя не в городе, а в пустом лесу.

Дома были похожи на столетние деревья, а засыпанные снегом крыши – на раскидистые лапы голубых елей. Серебряные брызги луны искрились в сугробах, возвышающихся по обе стороны от дороги, а золотистые окошки напоминали таинственные светлячки, блуждающие в чаще. Они заманивали одиноких путников зайти всё дальше и дальше…

Арлета Кустер напоминала такой огонёк. Светлая и чистая, девушка благородного происхождения завораживала какой-то непостижимой дикостью, таящейся в глубине её тёмных глаз. Будто сотканная из противоречий, казалась опасной тайной, которую так хотелось разгадать!

И я не мог противиться. За один день произнёс слов больше, чем за весь прошедший год. Хотелось говорить с Летой, поддразнивать её, любоваться яркими эмоциями, быть рядом, вдыхать удивительный снежно-сладкий аромат с очень тонкой и какой-то изящной ноткой горечи.

В саду я наклонился, чтобы уловить эту нотку за ускользающий хвостик, понять, что она означает, почему так тревожит меня, но совершенно забыл об этом, стоило взгляду коснуться пухлых губ девушки. И теперь я задавался вопросом – что бы сделал, если бы Арлета не толкнула меня в сугроб?

– Чему вы улыбаетесь? – настороженно спросил слуга.

Удивился:

– Улыбался? Я?!

– У меня мурашки, когда у вас на лице такая гримаса, – пожаловался Сарча и потёр свои плечи. – Она у вас редко появляется, но я предпочёл бы не видеть никогда! Если уж вы улыбнулись, жди беды!

– С чего ты взял? – сухо спросил я.

– А вспомните случай двухлетней давности в Холмгране? – содрогнулся Сарча. – Или праздник Весеннего разлива в прошлом году… Бр-р! Люди, которым вы так улыбнулись, были уничтожены! И сейчас, увидев эту жуткую гримасу, я в растерянности. То ли не поздоровится господину Кустер, то ли глава местного отделения лишится не только должности и состояния, но и головы.

– Ну буду зарекаться, – коротко ответил я.

Сарча дёрнул за воротник, будто ему стало трудно дышать, а я размышлял о том, что во время, когда слуга заметил улыбку, думал вовсе не о деле. Неужели меня так увлекла тайна, флёр которой ощущался вокруг барышни Арлеты? Очаровала и потянула за собой сильнее, чем долг? Быть не может!

Повозка остановилась у роскошного трёхэтажного особняка с витражными окнами, толстыми колоннами и широкой лестницей, устланной красным ковром. Слуги поспешно сметали с него снег, когда как хозяин дома уже спешил встречать гостей.

– Ваше сиятельство! – с безудержным восторгом воскликнул господин Ризеган. Махнул рукой, приказывая поставить ступеньку, а потом торопливо пнул слугу и сам распахнул дверцу повозки. – Как я рад, что вы согласились на моё предложение!

Он сам протянул руку, чтобы помочь мне выйти и я, надевая образ избалованного столичного повесы, с силой опёрся на неё так, что глава местного ведомства крякнул под весом моего тела. Выбравшись, я ступил на ковёр и бросил со всем возможным высокомерием:

– Будто у меня был выбор.

– А где же ваша невеста? – заглянув в повозку, растерялся господин Ризеган.

– Дома, как и полагается незамужней даме, – показывая раздражение, процедил я. – Вы ожидали, что меня будет сопровождать благородная госпожа? Она не такая девушка!