Немецкое предпринимательство в хозяйственном комплексе Юга России, 1868-1934 гг.

Именно в такое положение попала сельскохозяйственная концессия Ф. Крупп «Маныч». В декрете о концессиях Сальский округ, где предполагалось давать сельскохозяйственные концессии, был представлен как район преобладания высоких слоев чернозема.[849 - О концессиях. Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 ноября 1920 г. Текст декрета. Объекты концессий. Карты. Пг., 1921. С. 20-21.] Концессия «Маныч» по договору с правительством РСФСР должна была заниматься посевами зерновых, что и было просчетом концессионера. «Эта ошибка с нашей стороны могла бы быть оправдана, – писал ее управляющий Мейер, – поскольку в свое время правительство СССР, которое должно было в совершенстве знать местные условия, предложило эту землю, как пригодную для зерновых культур».[850 - Письмо управляющего концессией Мейера в Главконцесском // ГА РФ. Ф. 8350. Оп. 1. Д. 1770. Лл. 11-12.] Это послужило поводом просить у советского руководства пересмотра концессионного договора. Однако член НКЗ Смирнов указывал: «Выбор концессионных объектов для германского общества семеноводства производился на месте путем осмотра совхозов <…> необходимо указать, что во время переговоров данному участку со стороны концессионера уделялось весьма незначительное внимание».[851 - Записка Смирнова в экономическое совещание РСФСР от 18 октября 1924 г. // ГАРО. Ф. 1485. Оп. 1. Д. 64. Лл. 68-68 об.]

Большую трудность в работе концессий представляли профсоюзы, которые часто выдвигали завышенные требования. Профсоюзы пытались вмешиваться во внутренние дела предприятий. При этом использовались различные формы контроля за деятельностью концессий: массовые обследования условий труда[852 - В 1922 г. контроль за охраной труда и техникой безопасности был передан из ведения профсоюзов Народному комиссариату труда. В его составе была образована инспекция труда. Однако обследование концессий по прежнему осуществляли профсоюзы, а органы НКТ от своего имени подтверждали и закрепляли требования профсоюзов.], ужесточение законодательства о частнокапиталистической деятельности, забастовки, привлечение совместно с органами НКТ предпринимателей к ответственности, выдвигались завышенные требования к концессионерам. Ими не всегда учитывалось экономическое положение предприятия при выработке коллективного договора. Со стороны профсоюзов имели место «перегибы» при заключении коллективных договоров. Встречались случаи о распространении действия коллективного договора только на членов профсоюза.

Профсоюзам фактически были переданы функции государственных органов в сфере организации системы общественного контроля по вопросам найма и увольнения рабочих, их заработной платы, охраны и условий труда, трудовой дисциплины.[853 - Юдина Т.В. Концессии и проблема занятости населения СССР в 1920-е гг. // Власть. 2008. № 10. С. 108.] 26 августа 1926 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) о «Партийной работе на концессионных и частных предприятиях». Важнейшей задачей парторганизаций на этих предприятиях, отмечалось в постановлении, должно быть руководство работой по защите экономических, культурных и бытовых интересов рабочих и работниц. Значительную роль в решении этих задач были призваны играть профсоюзы.[854 - Цит. по: Касьяненко В.И., Морозов Л.Ф., Шкаренков Л.К. Из истории концессионной политики советского государства // История СССР. 1959. № 4. С. 49]

При решении спорных вопросов профсоюзы иногда использовали крайнюю форму борьбы – забастовку. В 1925 г. Наркоматом труда СССР было зафиксировано всего 2 забастовки с общим количеством участников 399 человек, а в 1926 г. – 7 забастовок, охвативших 440 рабочих и служащих концессий[855 - Там же. С. 50.], в 1927 г. – 1 стачка, за первую половину 1928 г. – 1 стачка. 85 % трудовых конфликтов решалось на самих предприятиях, причем 75 % – в пользу рабочих.[856 - Хромов С.С. Иностранные концессии… Ч. 1. С. 33.] При этом они вынуждены были считаться с установкой XIV съезда партии: «Вся экономическая и стачечная борьба, в особенности на крупных частновладельческих (концессии, смешанные общества и т.п.) предприятиях, в интересах ее успеха должна быть максимально централизована и протекать при активной поддержке и руководстве центральных союзных органов». Обращалось внимание на то, что стачка на концессионном предприятии может быть объявлена «лишь в результате невозможности разрешить спорный вопрос иными мирными путями».[857 - КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 3. 1922-1925. 1984. С. 454.] Например, арендатор 4-го госзавода в Екатеринославле отказался подписать коллективный договор и грозился прикрыть предприятие. По инициативе союза металлистов, рабочие завода объявили забастовку и вынудили арендаторов пойти на уступки.[858 - Цит. по: Горелов О.И. Цугцванг Михаила Томского. М., 2000. С. 172.] На VIII съезде профсоюзов 10-24 декабря 1928 г. указывалось на необходимость учитывать реальные возможности предприятий, условия коллективных договоров и обязательства, вытекавшие из концессионного соглашения.[859 - VIII Всесоюзный съезд профессиональных союзов. Стенографический отчет. Бюллетень. 1928. № 12. С. 523-524.]

Во второй половине 1926 г. для анализа положения в области концессий приехали представители торгово-промышленных кругов Запада. После поездки они дали интервью корреспонденту газеты «Возрождение»[860 - Возрождение – одна из самых влиятельных газет русской эмиграции, издававшаяся в Париже с 1925 по 1936 гг. С 1936 по 1940 гг. она издавалась как еженедельник. Издатель А. О. Гукасов, редакторы – в 1925-1927 гг. П. Б. Струве, с 1927 – Ю. Ф. Семенов.]: «Из-за профсоюзов нет возможности создавать маломальски прочный контингент пригодных для дела специализированных рабочих. Ставленники профсоюза всегда оказываются профессиональными лодырями, форменными паразитами. Под покровительством профсоюзов, на каждом концессионном заводе, в каждой фабрике или мастерской образуется «ударная группа» из коммунистической молодежи, назначение которой – натравливать остальных рабочих на концессионеров и терроризировать администрацию. Все попытки обуздать этих красных опричников не приводят ни к чему, ибо они пользуются сугубым покровительством агентов власти».[861 - Горелов О.И. Цугцванг Михаила Томского… С. 179.]

Главконцесском обращал внимание не только на множество мелких придирок и ущемления со стороны местных властей, но и на недопустимое отношение хозяйственных органов к передаче концессионерам предоставляемого в их пользование по договору имущества. Например, при передаче заводов и приисков концессии «Лена Голдфилдс»[862 - 10 июля 1908 г. в Лондоне было учреждено смешанное русско-английское акционерное общество «Лена Голдфилдс» («Ленские золотые прииски») с капиталом 1405 тыс.ф.ст. (1405 тыс. акций по 1 ф.ст.), в котором контрольный пакет акций принадлежал российским акционерам. После революции 1917 г. крупнейшее в Советской России концессионное предприятие, производственная деятельность которого в географическом плане охватывала территорию от Якутии до восточных склонов Уральского хребта, а экономические интересы были сосредоточены на добыче и переработке минерально-сырьевых богатств Урала и Сибири. По договору с советским правительством в ее распоряжение был передан целый комплекс горнодобывающих и металлургических предприятий: Ревдинский, Бисертский, Северский металлургические заводы, Дегтярское и Зюзельское месторождения меди, Ревдинские железные рудники, Егоршинские угольные копи и др.] часть имущества, была специально вывезена, часть построек не передана, инвентарные книги от концессионера скрыты. То же имело место при передаче имения «Якунчиково» акционерному обществу «Друзаг».[863 - Конфликты с концессионерами и досрочная ликвидация концессий // ГА РФ. Ф. 8350. Оп. 4. Д. 9. Л. 2. См. также: Хромов С.С. Иностранные концессии… Ч. 1. С. 290; Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.) … С. 246.]

Препоны, чинимые иностранным предпринимателям не только со стороны профсоюзов, но и отдельных государственных структур заставили Политбюро ЦК обратить на это внимание еще 27 января 1925 года. В результате была принята резолюция: «Считать необходимым циркулярно от имени Секретариата ЦК и СНК указать всем центральным и местным органам на необходимость точного соблюдения условий концессионных договоров и на недопустимость чинения препятствий нормальной работе концессионеров».[864 - Протокол заседания комиссии по концессионным вопросам от 24 января 1925 г. // РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 3. Д. 486. Л. 26.]

Чересчур жесткие требования к концессионерам предъявлялись чаще со стороны местных властей, которые демонстрировали свое «недоверчивое, придирчивое, иногда враждебное отношение», игнорировали даже законные жалобы.[865 - Протокол № 7 заседания Комиссии по концессиям 10 июня [19]25 г. // Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.) … С. 193.] Немало хлопот доставляли задержки с вывозом валюты из-за «подгонки» к советским валютным возможностям и трудовые споры, которые решались на профсоюзных собраниях и в местных судах крайне пристрастно и не всегда в пользу концессионеров.[866 - Сопроводительная записка управляющего делами ГКК при СНК СССР Иванова в СНК и отчет ГКК при СНК СССР за 1925/1926 г. // Там же. С. 245-247.]

Жесткое давление на концессии было заметно не только на стадии открытия, но и на всем протяжении их деятельности. Представители делегации торгово-промышленных кругов Запада отмечали: «Очень тяжело отражается на концессионном деле злобная придирчивость властей к выписываемым из-за границы техникам и старшим служащим, – если только это не сочлены иностранных коммунистических партий. Приехавшие живут под дамокловым мечом ареста по обвинению то ли в военном, то ли в экономическом шпионаже. Коммерческая корреспонденция регулярно подвергается перлюстрации, многие деловые письма загадочно пропадают».[867 - Горелов О.И. Цугцванг Михаила Томского… С. 180.] Подобные действия в отношении своих служащих отмечала администрация «Друзаг».

Такая практика критиковалась и на Западе. Корреспондент немецкой газеты «Hamburger Fremdenblatt» в 1925 г. писал: «До последнего времени получение концессий было связано с такими огромными потерями времени и денег, требовало преодоления таких изощренных бюрократических рогаток и натыкалось на такое противодействие, что только немногим удалось достичь цели».[868 - Цит. по: Заметка из газеты «Hamburger Fremdenblatt» от 8 июля 1925 г. // ГА РФ. Ф. 8350. Оп. 1. Д. 650. Л. 40.] Эмигрантская газета «Возрождение» отмечала: «Никаких дел в Советской России делать нельзя, едва торговлишка наладится, сейчас же ее задушат налогами и поборами. Возьмет человек в аренду мельницу или гостиницу, приведет их в порядок, оборудует, а потом под каким-нибудь предлогом у него отберут».[869 - См.: Горелов О.И. Цугцванг Михаила Томского… С. 168.] К недостаткам можно отнести и тот факт, что в Советском государстве так и не было создано концессионное право в собственном смысле слова.

Кроме отрицательных отзывов на концессионную политику СССР встречались и положительные. Журнал «Wirtschaftsdienst» считал, что «несмотря на многократные экономические кризисы и напряженное положение с валютой и кредитами, увеличение безработицы и нехватку рабочей силы, а также задержки экспорта, наблюдаемые время от времени, система концессий в СССР развивалась благополучно».[870 - Цит. по: Юдина Т.В. Привлечение иностранного капитала в советскую экономику в период нэпа // Власть. 2009. № 7. С. 134.]

Несмотря на то, что после смерти В.И. Ленина предпринимались попытки продолжить политику привлечения иностранных капиталов и новых технологий, все чаще раздавались голоса о прекращении концессионной практики.[871 - В октябре 1926 г. на имя членов ЦК и ЦКК поступило письмо с подобным предложением подписанное Л.Д. Троцким, Л.Б. Каменевым, Г.Е. Зиновьевым, И. Бакаевым, Г. Лиздиной, М. Лашевичем, Н. Мураловым, А. Петерсона, К. Соловьевым, Г. Евдокимовым, Г. Пятаковым, И. Авдеевым, Г. Зиновьевым, Н. Крупской, Л. Троцким, Л. Каменевым // РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д.185. Л. 6.] Хотя советское руководство было заинтересованно в притоке иностранных капиталов в экономику страны, на деле все заметнее становилась тенденция к свертыванию концессионной политики с 1927 года. На это обращали внимание и представители западных предпринимателей, давая интервью газете «Возрождение»: «… в рядах правительства еще очень сильно течение, представители которого не скрывают своей вражды по отношению к концессионерам и, при случае, откровенно говорят, что при первом удобном случае концессионеры будут ограблены до нитки».[872 - См.: Горелов О.И. Цугцванг Михаила Томского… С. 180.]

Постановление СНК с указанием основных причин провала концессионной политики было принято 22 ноября 1927 г.: а) отсутствие плановости в осуществлении концессионной политики; б) недостаточная активность <…> ГКК и заграничных концессионных комиссий; в) опасение со стороны хозяйственных органов конкуренции концессионных предприятий; г) включение в концессионные договора требований, несоразмерных с возможностями концессионных предприятий; д) недоверчивое, придирчивое, иногда враждебное отношение ряда советских, и в особенности местных органов к концессионерам; е) приравнивание во многих случаях концессионеров к обычным частникам, в особенности в области налогов и сборов, лицензий и перевозок; ж) чрезмерная медлительность, как при ведении переговоров, так и вообще при разрешении концессионных вопросов.[873 - Постановление комиссии Совнаркома СССР по докладу Главконцесскома // ГА РФ. Ф. 8350. Оп. 3. Д. 259. Л. 23.]

В основном в правительственных кругах возобладал взгляд на концессии, как на капиталистическую форму хозяйствования. 26 февраля 1930 г. на встрече с германским послом Г. фон Дирксеном заместитель наркома иностранных дел М.М. Литвинов заявил: «Наша заинтересованность в большинстве концессий значительно уменьшилась <…> Концессионеры принесли нам большие разочарования <…> Концессионный сектор индустриализации значительно отстает от наших собственных темпов строительства и вместо положительного фактора получился отрицательный, замедляющий и тормозящий выполнение нашей пятилетки».[874 - Запись беседы заместителя наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова с послом Германии в СССР Г. фон Дирксеном // ДВП СССР. Т. ХIII. М., 1967. С. 112-113. В этот же день М.М. Литвинов сообщил об этом разговоре полномочному представителю СССР в Германии Н.Н. Крестинскому. См.: Дух Рапалло. Советско-германские отношения. 1925-1933 / Под ред. А.Г. Севостьянова. Екатеринбург; М., 1997. С. 171.]

Стратегия ликвидации концессий была достаточно изощренной. Декретом СНК «Общие экономические и юридические условия концессий» от 23 ноября 1920 г. было предусмотрено, что «правительство Р.С.Ф.С.Р. гарантирует концессионеру недопустимость одностороннего изменения какими-либо распоряжениями или декретами правительства условий концессионного договора».[875 - СУ. 1920. № 91. Ст. 481.] На деле же часто советские власти корректировали концессионные договоры.

Вопрос о целесообразности концессий обсуждался на заседаниях Политбюро ЦК ВКП (б). Следует отметить единодушие ее членов в том, что с экономической точки зрения более выгодно ликвидировать все концессии целиком и «новых концессий вообще создавать не нужно». В начальный период становления советской власти концессии «являлись подспорьем для нашей внешней политики, – говорил Б.С. Стомоняков, – а теперь они являются бременем и создают целый ряд конфликтов во внешней политике. Мы кровно заинтересованы в том, чтобы освободиться от этой дополнительной тяжести». Однако совершенно «недопустимо игнорирование международной политики».[876 - Протокол № 1 заседания комиссии Политбюро по концессионным вопросам, состоявшегося 13-го февраля 1930 г. // Хромов С.С. Иностранные концессии… Ч. 2. С. 57.]

В результате было принято решение «осторожно ликвидировать концессии, по преимуществу <…> по добровольному соглашению».[877 - Там же. С. 58.] Также предполагалось наметить план ликвидации с датами в зависимости от международного положения. Очевидно, главной причиной подобной негибкости явилось очередное изменение политических настроений в партийных верхах.

На заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 18 февраля 1930 г. впервые были подняты вопросы о: создании таких условий работы концессий, при которых ответственность за невыполнение договора была бы возложена на концессионера, местным органам юстиции по согласованию с Наркомюстом РСФСР разрешено было возбуждать судебные дела против концессионеров. Кроме того, местные органы профсоюзов могли принимать какие-либо меры конфликтного порядка в отношении концессий (по вопросам зарплаты, охраны труда, исключения их служащих из профсоюзов) лишь с согласия центральных органов ВЦСПС и Наркомтруда, которые со своей стороны согласовывают этот вопрос с ГКК и Наркоминделом.[878 - Из протокола № 118 заседания Политбюро ЦК ВКП (б) от 25 февраля 1930 г. // Там же. С. 73.]

18 марта 1930 г. краевым, областным прокурорам и председателям краевых и областных судов был разослан секретный циркуляр Наркомата юстиции РСФСР о порядке возбуждения уголовного преследования против владельцев концессий и их руководящих представителей.[879 - Хромов С.С. Иностранные концессии… Ч. 2. С. 76.] На заседаниях Политбюро по концессионным вопросам все чаще говорили о невыгодности концессий для народного хозяйства СССР. Все больше голосов раздавалось с требованием закрыть концессии в связи с их не состоятельностью.[880 - Председатель ГКК при СНК СССР Л.Б. Каменев, зам. Наркомата торговли СССР Л.М. Хинчук, зам. НКИД Б.С. Стомоняков, зам. пред. ВСНХ СССР М.С. Рухимович, первый секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник, председатель КК при СНК РСФСР М.И. Скобелев.]

В период НЭПа концессии являлись единственной дозволенной формой прямого вложения иностранного капитала в принадлежавшие государству предприятия с целью временного управления ими и получения прибыли. В исторической литературе существует две точки зрения, почему концессии потерпели неудачу в СССР: 1) недостаточность капиталовложений и плохое управление (вина возлагалась на концессионера); 2) экономические условия были в целом неблагоприятными. Недавно опубликованные документы из российских архивов, а также новые исследования подтверждают последнее.[881 - Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.): Документы и материалы / Под ред. М.М. Загорулько. М., 2005; Иностранные концессии в сфере добычи и обработки руд цветных металлов в России и СССР (1920-1930 гг.): документы и материалы / Под ред. А.А. Клишаса. М., 2005; Хромов С.С. Иностранные концессии в СССР. Исторический очерк. Документы. В 2 ч. М., 2006.]

По нашему мнению истинные причины слабости концессионной политики были указаны в записке английского инженера Петера С.Х. Александера еще в 1928 году. Он обратил внимание на следующие факты: 1) в русской общественности имелось врожденное убеждение в том, что между капитализмом и социализмом не может быть равенства интересов и согласия в вопросе о концессиях; 2) концессии предоставлялись не на то, на что следовало бы их давать (технические знания и опыт, капитал); 3) концессионер, бравший промышленное предприятие в России получал целый ряд неприятностей и вел бесполезные судебные процессы.[882 - Взгляд англичанина на русскую концессионную политику (Записка английского инженера, директора карандашной фабричной концессии А. Хаммера – Петера С.Х. Александера) // Хромов С.С. Иностранные концессии… Ч. 2. С. 138-142.]

Петер С.Х. Александер считал немыслимым предоставлять концессии на изготовление зубной пасты, женских курточек, карандашей, когда рациональнее их было бы давать на тяжелую индустрию[883 - На этом акцентировал внимание Л.Б. Красин еще в 1923 г., выступая на XII съезде РКП (б). См.: XII съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1968. С. 129-130.] и главные отрасли промышленности. Им акцентировалось внимание на необходимости строительства дорог в стране: «насущная потребность России заключается в увеличении дорог, потому что бесполезно развивать машиностроение до тех пор, пока нет дорог, по которым можно пустить эти машины; бесполезно развивать природные богатства России, пока нет дорог, по которым можно провозить эти продукты на рынок».[884 - Там же.]

В результате, задачи, которые ставило советское правительство при проведении концессионной политики, несмотря на политическое «шатание» удалось решить. Допуск иностранных капиталов и предпринимателей в страну, в частности немецких, способствовал выходу государства из политической изоляции. Однако не только концессионная политика, но и признание Германией советской республики сыграло положительную роль в развитии международных отношений. Кроме того, был свершен значительный прорыв в деле восстановления промышленности и сельского хозяйства Советской России.

3.2. Концессии как форма экономического сотрудничества СССР и Германии в 20–30-е гг. ХХ в

В истории российско-германских экономических отношений существует множество примеров взаимовыгодного сотрудничества. Однако наиболее интересным и менее исследованным нам представляется экономическое сотрудничество стран на основе концессий.

Почему большевики стремились к экономическому сотрудничеству с Германией? Нарком внешней торговли РСФСР Л.Б. Красин дал наиболее полный ответ на этот вопрос: «ни одна из западноевропейских стран не имеет такого опыта в отношении работы с Россией и такого глубокого и точного знания всех условий нашей страны, как Германия. <…> русскому промышленнику, торговцу, даже рабочему легче сговориться с немцем, нежели с каким-либо иным иностранцем».[885 - Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. М., Л., 1928. С. 305.]

Взаимоотношения Советской России и Германии складывались достаточно непросто. Узнав о ведущихся переговорах с Россией члены общества горнопромышленников «Дойчер Кайзер» в декабре 1917 г. изложили свои предложения по этому вопросу в краткой записке государственному министру Пруссии К. Гельфериху.[886 - Письмо общества горнопромышленников «Дойчер Кайзер» в Гамборге государственному министру Пруссии Гельфериху // Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Раппальского договора. Сборник документов. Т. 1. М., 1968. С. 147.] Они считали, что для металлургической и сталелитейной промышленности Германии единственным источником получения железных и марганцевых руд будет Россия. Рассчитывать на Индию или Бразилию нельзя потому, что они находятся под влиянием Англии или Америки, которые будут использовать любые средства, чтобы парализовать подвоз сырья в Германию из этих стран.

3 марта 1918 г. правительством РСФСР был подписан Брест-Литовский мирный договор с Германией. Одновременно был поднят вопрос о возобновлении торгово-экономических связей между странами и создана смешанная русско-германская комиссия.

Заместитель наркома торговли и промышленности М.Г. Бронский, выступая на первом заседании комиссии 15 мая 1918 г. с докладом «Условия возобновления наших торговых сношений с Германией», обращал внимание на возможные формы экономического сотрудничества с капиталистическими государствами: внешняя торговля, концессии, финансовые соглашения. Он говорил о том, что возможна эксплуатация российских природных ресурсов «в рамках существующего в России социального и торгового законодательства».[887 - Условия возобновления наших торговых сношений с Германией (Речь товарища наркома торговли и промышленности М.Г. Бронского, произнесенная 15 мая на заседании русско-германской комиссии в Москве по возобновлению экономических отношений между Россией и Германией) // Вестник народного комиссариата, промышленности и торговли. 1918. № 1. С. 3. См. также: Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957. С. 673-678.] Им были озвучены условия получения Германией концессий: невмешательство во внутреннюю экономическую политику и установления экономических взаимоотношений России с Украиной, Польшей, Балтийскими провинциями, Кавказом, признание национализации внешней торговли и банков, возможность получения Россией руды из Кривого Рога и Кавказа, присоединение района Юзовки, Русско-бельгийских и Донецко-Юрьевских каменноугольных копей к России.[888 - Там же.]

Чтобы показать, насколько серьезно настроено российское руководство на установление деловых экономических связей с Германией, В. И. Ленин настаивал на передаче немцам тезисов о концессиях. Причину этого он объяснял в своем письме А. А. Иоффе и В. Р. Менжинскому: «Условия наших концессий таковы, что ничего кроме пользы для нас не получим, если немцы эти условия примут».[889 - А.А. Иоффе и В.Р. Менжинскому от 24 мая 1918 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.50. С. 80.]

О том, что от заключения концессий можно получить политическую выгоду для страны говорил председатель Архангельского Совнархоза М. И. Калинин: «Первые концессии мы дадим Германии, другие – союзникам. И вот на почве борьбы за эти концессии, в которые будут вложены враждебные друг другу капиталы, произойдет столкновение этих капиталов, и вся надежда в том, что нам нужно воспользоваться этими концессиями. <…> Концессии должны быть распределены таким образом, чтобы создать в будущем столкновение международного капитала».[890 - Труды I Всероссийского съезда Совета Народного Хозяйства. Стенографический отчет. М., 1918. С. 39.]

Советское руководство рассчитывало оказать воздействие на торгово-промышленные круги Германии, чтобы пробудить их интерес к хозяйственным отношениям с Советской Россией. «Если немцы-купцы возьмут экономические выгоды, поняв, что войной с нас ничего не возьмешь, все сожжем, – то Ваша политика будет и дальше иметь успех, – писал В. И. Ленин А. А. Иоффе от 2 июня 1918 г., – Сырья немцам дать сможем».[891 - А.А. Иоффе // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.50. С. 88.]

Г. В. Чичерин 4 июля 1918 г. на V съезде Советов делал акцент на необходимости уделить особое внимание взаимоотношениям с Германией. Экономические отношения между Германией и Россией должны определяться «с одной стороны, необходимостью ликвидации убытков, причиненных немецкому имуществу в России царским военным законодательством и социальным законодательством Октябрьской революции, – считал он, – с другой, необходимостью создания экономических взаимоотношений, вытекающих из положения обеих стран»[892 - Чичерин Г.В. Доклад на V съезде Советов // Статьи и речи по вопросам международной политики. М., 1961. С. 47.].

Вместе с тем Г. В. Чичерин критиковал взгляды капиталистических кругов Германии, что «социалистические эксперименты обесценивают концессии, а национализация делает невозможною прибыль для иностранных капиталистов».[893 - Там же. С. 50.] Он говорил о желании советской власти платить за помощь иностранных специалистов, так как «национализация главных отраслей промышленности, национализация внешней торговли не исключают этого платежа, они определяют только форму и путь, каким иностранный капитал будет ее получать».[894 - Там же. С. 51.]

Позднее Г. В. Чичерин отмечал, что эта тактика последовательно осуществлялась советскими представителями в Германии.[895 - Чичерин Г.В. Ленин и внешняя политика // Там же. С. 279.] Посольство устанавливало связи с крупными банкирами, вело переговоры с фирмами и предприятиями о заключении коммерческих сделок, освещало планы экономического сотрудничества в печати.

17 июня 1918 г. советской делегацией в Берлине были предложены к рассмотрению основные принципы советско-германских экономических отношений наряду с другими вопросами:

«II. Политические вопросы, связанные с возобновлением экономических отношений между Россией и Германией и с положением России как нейтральной страны.

1) Невмешательство во внутреннюю экономическую политику России.

2) Признание национализации внешней торговли.

3) Признание аннулирования государственных займов в связи с пересмотром ст. 8 Дополнительного русско-германского договора.

4) Установление торгового мореплавания и внешней торговли России как нейтральной державы».[896 - Цит. по: Шишкин В.А. В.И. Ленин и внешнеэкономическая политика… С. 140.]

Накануне и в период переговоров Л. Б. Красин вел беседы с промышленниками и торговцами Германии, среди которых были директора «АЭГ», связывавших успешную деятельность своего концерна с «русским электрическим рынком.[897 - Там же. С. 144.] Огромная роль в осуществлении переговоров между Германией и Советской Россией кроме А. А. Иоффе, принадлежала Л. Б. Красину и Я. С. Ганецкому, которые имели немалый опыт работы в промышленных и финансовых монополиях до революции. В результате их грамотных действий наиболее дальновидные политические и торгово-промышленные круги Германии согласились заключить договор с Россией на её условиях.

27 августа 1918 г. странами был подписан Добавочный договор, финансовое и частноправовое соглашения, которые дополняли и конкретизировали Брест-Литовский мирный договор. По концессиям предполагалось заключить особое соглашение. Однако гражданская война и военная интервенция не дали развиться экономическому сотрудничеству с Германией.

Заняв выжидательную позицию в отношении России, Германия, тем не менее, предпринимала определённые шаги с целью прояснения обстановки. В связи с этим 22 июля 1920 г. министр иностранных дел Германии фон Симонс предложил советскому правительству начать переговоры об урегулировании экономических отношений между двумя странами. Наркомат иностранных дел информировал Симонса о согласии созыва конференции «с целью восстановления наших экономических и по возможности также наших политических отношений».[898 - Письмо народного комиссара иностранных дел РСФСР министру иностранных дел Германии Симонсу от 2 августа 1920 г. // ДВП. Т. 3. 1 июля 1920 г. – 18 марта 1921 г. М., 1959. С. 76.]

В. И. Ленин в докладе на собрании актива Московской организации РКП (б) подчеркнул, что Германия побеждена, подавлена Версальским договором, но обладает гигантскими экономическими возможностями. Он предлагал использовать создавшееся положение, чтобы «… привлечь Германию против Англии».[899 - Доклад о концессиях на собрании актива московской организации РКП (б) от 6 декабря 1920 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 69.] 28 декабря 1920 г., выступая на VIII съезде Советов, он также заявлял, что интересы международного положения толкают германское правительство «к миру с Советской Россией против его собственного желания», что создает благоприятные условия для быстрого экономического сближения двух стран.[900 - Там же. С. 105.]

В феврале 1921 г. Германия предложила советскому правительству урегулировать экономические отношения между странами. В ходе переговоров было подписано предварительное соглашение о взаимном обмене торговыми представительствами.[901 - Шишкин В.А. Советское государство и страны Запада в 1917-1923 гг. Очерки истории становления экономических отношений. Л., 1969. С. 260-262.] В связи с этим В. И. Ленин отмечал: «Для России союз с Германией открывает гигантские экономические перспективы, независимо от того, скоро ли там победит германская революция».[902 - Доклад о концессиях на заседании коммунистической фракции ВЦСПС // Ленин В.И. ПСС. Т. 43. С. 188.]

6 мая 1921 г. Германия и РСФСР подписали соглашение о признании социалистического государства де-факто, обмене официальными представительствами и торговыми работниками.[903 - Временное соглашение между РСФСР и Германией, заключенное в Берлине 6 мая 1921 г. // ДВП. Т. 4. М., 1960. С. 99-105.] Подписание этого соглашения способствовали тому, что министерство хозяйства 18 июня 1921 г. направило Имперскому союзу германской промышленности доверительное письмо: «Имперское правительство предполагает направить экономических экспертов в Россию, которые должны познакомиться с существующими там хозяйственными условиями. Результаты наблюдений и выводы этих экспертов должны быть изложены в отчетах имперскому правительству с целью рекомендации путей увеличения торгового оборота между обеими странами».[904 - Цит. по: Ахтамазян А.А. Рапалльская политика. Советско-германские дипломатические отношения в 1922-1932 годах. М., 1974. С. 30.]Кроме того, в письме были указаны отрасли, представляющие интерес для германской экономики.

Это письмо вызвало незамедлительную реакцию со стороны фирм, которые изъявили желание принять участие в изучении возможностей расширения торговли с Советской Россией. Это обстоятельство свидетельствует о заинтересованности германских предпринимателей в расширении деловых контактов с РСФСР. Вместе с тем, предприниматели предлагали воздержаться от посылки представителей фирм, имевших интересы в России до революции: «Немец, имевший ранее дело в России, будет судить о положении в значительной степени с точки зрения восстановления собственного предприятия в России, тогда как представитель германской хозяйственной жизни будет обращать в первую очередь внимание на то, каким путем быстрее и целесообразнее могут быть развиты экономические отношения между Германией и Россией».[905 - Там же. С. 32.]

Торговый представитель РСФСР в Германии Б. С. Стомоняков в телеграмме В. И. Ленину сообщал, что фирма Ф. Крупп выступила с предложением организовать сельскохозяйственную концессию и, просил «срочно телеграфировать принципиальное согласие, указав район и площадь под концессию».[906 - Телеграмма Б.С. Стомонякова В.И. Ленину от 30 декабря 1921 г. // РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2377. Л. 11.] В. И. Ленин считал, что принять предложения Ф. Круппа особенно необходимо перед Генуэзской конференцией. «Для нас было бы бесконечно важно заключить хоть один, а еще лучше несколько договоров на концессии именно с немецкими фирмами. Поэтому, – заявлял он, – против предрассудка, который имеется в верхах ВСНХ против концессий и нефтяных, и земледельческих и других надо повести борьбу самую беспощадную».[907 - Записка В.И. Ленина Лежаве, Богданову, Молотову // РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Д. 1519. Л. 30. См. также: Лежаве А.М., Богданову П.А. и Молотову В.М. для членов Политбюро ЦК РКП (б) // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 135-136.] Такой же точки зрения придерживался Л. Б. Красин: «Если Крупп возьмет эту концессию – то окажет нам величайшую поддержку при предстоящих переговорах с Англией и со всей Европой».[908 - Письмо Л.Б. Красина Г.В. Чичерину 17 января 1922 г. // РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Д. 1519. Л. 27.]

25 января 1922 г. на совещании представителей Германии и Советской России обсуждались проблемы налаживания сотрудничества двух стран. Советскую делегацию в первую очередь интересовал вопрос предоставления германского кредита (300 млн. марок) нашей стране. Однако германское правительство не могло пойти на такой риск, опасаясь отрицательной реакции со стороны европейских держав.