Пасть дьявола

– Здравствуйте! Как ты, дорогой? – спросила она мелодичным голосом, прижавшись к доктору ровно на одну секунду.

– Со мной всё хорошо, милая. – ответил доктор, целуя жену в щёчку и забирая из её рук медицинский чемоданчик, – а как ты?

– Я тоже в порядке.

Лили была чуть выше доктора. Но она смотрела на него немного снизу, изящно, по птичьи изгибая длинную тонкую шею и склоняя головку к плечу, словно следуя восточной традиции, будто женщина всегда должна быть ниже своего мужа не только физически, но во всех её проявлениях.

На первый взгляд казалось, что они представляют собой две взаимоисключающие противоположности, как чёрное и белое, как вода и огонь, как небо и земля. Но стоило им взглянуть друг другу в глаза, как сразу же становилось понятно, что эта, несовместимая на первый взгляд пара, была изначально запрограммирована и создана судьбой только друг для друга и больше ни для кого, столько любви и тепла излучали эти взгляды.

– Лилечка, знакомься пожалуйста с нашим пациентом. Это Михаил Андреевич.

– Доброе утро, Михаил Андреевич! – сказала Лили, на чистейшем русском языке, приветливо улыбаясь, причём на её смуглых матовых щеках проявились очаровательные ямочки, – как вы себя чувствуете?

– Здравствуйте! Спасибо, хорошо! Ваш муж почти уже поставил меня на ноги.

– Мой Женечка очень хороший врач.

Лили ласково коснулась руки доктора, и, не тратя времени, принялась загружать в свой чемоданчик склянки, которые он подавал, попутно расспрашивая её о других больных и давая советы и рекомендации. Михаил наблюдал за их слаженными действиями, проникаясь ещё большей симпатией к этой симпатичной паре.

Их отношения были удивительно схожи с теми, что были между ним и его покойной женой Светланой. Они тоже учились в одном институте, тоже поженились по большой любви и вместе начинали свой бизнес с нуля. Рассказ доктора о его мечте вернуться в русскую глубинку затронул его до глубины души. Предки Михаила, да и сам он, тоже были родом из деревни, а его матушка Ангелина Никитична жила в ней и по сей день. Навещая её, он каждый раз просил прощения за, что делает это так редко, жаловался на нехватку времени и настойчиво уговаривал переехать в Москву.

– Мамуля, ну сколько можно сидеть в этой глуши. Давай – ка я перевезу тебя в Москву. Будешь жить у меня, места, слава богу, хватит всем. А не хочешь с нами, куплю тебе квартиру. Хоть на старости лет поживёшь спокойно, в тепле и со всеми удобствами.

– Спасибо за заботу, сынок, только что я буду там делать, по театрам ходить, что ли?

– И по театрам ходить, и с Машей общаться…

– Ты же знаешь, меня ваша суетливая Москва никогда не привлекала. Да и на кого я оставлю дом, могилки своих родителей, твоего отца? Неужто ты хочешь, чтобы они позарастали травой и с землёй сравнялись?

– Почему они должны сравняться с землёй, мы же им поставили памятники такие, что лет сто простоят. А чтоб не росла трава, давай положим вокруг них плиточку.

– Ну да, ну да… Чтобы люди смеялись, мол, лень на родных могилках травку повыдергать, так он нам тут красную площадь устроил, богатством своим кичится… Даже и не думай!

– Ну хорошо – хорошо, плиточку не нужно, а траву убирать наймём Митрича. Будем ему за это давать денег, какая – никакая прибавка к пенсии. Думаю, он не откажется.

– Откажется…– отмахнулась мать.

– А мы ему побольше дадим, он и не откажется.

– Траву косить он конечно не откажется, а денег не возьмёт. Мы всю жизнь рядом прожили, наши родители нас обоих как за своих почитали, евоные меня кормили, если мои где задерживались, а мои его, и хвалили обоих, и подзатыльников тоже обоим раздавали, ежели заработаем. И ты думаешь, он возьмёт деньги за то, что обиходит их могилки? Эх, Миша – Миша, вроде и не глуп ты, а ничего не понимаешь. Да Митрич и так всё сделает, и просить не надо. Только им, родненьким, не красота твоя нужна, а память, понимаешь, па-мя-ть! Ты не поверишь, но, бывает так, что задержусь я, то есть долго не прихожу к ним по какой – нибудь причине, и вот приду, а они смотрят на меня с фотографий так грустно, словно печалуются оттого, что я о них позабыла. А я посижу рядышком, поговорю, все о жизни своей расскажу, и явственно вижу, что взгляды у них повеселеют, будто заулыбаются.

Да и Маша, ведь она так любит деревню. Каждый раз приезжает и в первую очередь к берёзкам бежит, что вы с отцом посадили, скучает, видишь ли, по ним… Хоть и мала ещё кровинушка моя, а понимает, к чему душа русская тянется. А ты хочешь её этой радости лишить, говоришь, удобства…

Это вы без них не можете, а мы никогда их не знали, так нечего и привыкать… А ты Машеньку – то к Светлане вози почаще, нельзя, чтобы она мать родную забывала.

Тем временем доктор со своей прелестной женой закончили упаковывать результаты его жизнедеятельности. Доктор взял в руку чемоданчик, чтобы проводить свою прелестную жену, а она подошла к постели Михаила и стала прощаться:

– Всего доброго, – сказала она мелодичным, словно звон колокольчика, голосом, легонько касаясь его руки, – желаю вам поправиться как можно быстрее.

– Спасибо. Постараюсь не задерживать вашего мужа слишком долго.

– Да не это главное, – улыбнулась Лили, – главное, чтобы вы были здоровы. Передавайте от меня привет Москве. Я люблю её и очень по ней скучаю.

– Милости просим к нам в гости. Буду очень рад видеть вас обоих.

– Спасибо за приглашение. Возможно, когда – нибудь и выберемся. Женечка был бы счастлив, я ведь знаю, как он тоскует по родине.

– Я это понял. Он с таким вкусом рассказывал о жизни в русской деревне, что и мне тоже туда захотелось. И чтобы обязательно жить по соседству с вами.

– Как знать, как знать, может быть когда – нибудь эта ваша мечта и претворится в жизнь… – вздохнула Лили.

– А почему бы и нет, – воскликнул Михаил, – ведь всё в наших руках, было бы желание.

Глава 25

Проводив жену к машине, доктор заглянул на кухню. Нэнси, хозяйничавшая у плиты, встретила его радостной улыбкой и вопросом:

– Доброе утро, доктор! Как чувствует себя наш больной? Он уже проснулся?

– Доброе утро, Нэнси. Больной чувствует себя неплохо. А где Хосе?

– Хосе поехал купить свежей рыбы. Не хотите ли позавтракать?

– Мне пока чашечку кофе. А больного надо покормить.

– Конечно, господин доктор. Что ему приготовить?

– Пока будет достаточно какой – нибудь каши и сок.

– Пожалуйста, присядьте, – ответила Ненси,– Ваш кофе будет готов сию минуту, а потом я быстренько сварю кашу.

Доктор успел сделать всего лишь один глоток крепкого ароматного кофе, как раздался резкий телефонный звонок.

Нэнси быстро метнулась к аппарату со словами:

– Кому это понадобилось звонить в такую рань, так же можно перебудить весь дом. Алло, вилла Роза. Что?… Извините, я вас не понимаю…

Нэнси пожала плечами и повернулась к доктору.

– В чём дело? – спросил тот, насторожившись.

– Я не могу понять, что хочет этот человек, он говорит очень плохо… совсем плохо…

– Дайте трубку мне, – попросил доктор, и ответил на английском языке – Что вам угодно?

– Минэ нужен хозаин, я хочу с ним говорьить…– ответил мужской, явно изменённый голос, коверкая русскую речь.

– Хозяин подойти не может, он болен. Что ему передать?…