Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

– Эдвин не позволит мне.

– Эдвин не всегда ночует в своей комнате.

– Кто ты? Как тебя зовут? Сулаки твоя сестра?

– Нет. Зови как угодно. И возвращайся в комнату.

С этими словами мальчишка прыгнул в кусты.

Я огляделась и поняла, почему он сбежал. Из-за угла дома ко мне широкими шагами приближался Эдвин. Он, похоже, не заметил моего собеседника. Ректор поймал меня за руку и потянул за собой со словами:

– Идем. Есть разговор.

– Куда? Какой? – заупрямилась я.

Эдвин остановился и заглянул мне в глаза. А затем иронично произнес:

– Ничего страшного. Через неделю мы приглашены на прием в честь дня рождения жены нынешнего градоначальника. Нужно обговорить несколько моментов.

– Торжественный прием? – напряглась я. – И что там будет?

– Обычный светский раут, – пожал плечами Эдвин. – Танцы, фуршет, много бесполезной болтовни об артейской моде. Так что советую вспомнить, во что одевались твои подруги.

– У меня не было подруг, – буркнула я.

– Значит, однокурсницы.

Перед глазами всплыло ехидное лицо Марьяны Сель. Эдвин снова потянул меня к дому, но я упёрлась ногами в землю и с тяжелым вздохом сообщила:

– Боюсь, в таком случае, у нас есть одна проблема.

Эдвин выпустил мою руку и нахмурился:

– Какая еще проблема?

Я с тяжелым вздохом призналась:

– Наша проблема – это танцы. Я не умею танцевать.

Брови ректора поползли вверх. Он озадаченно переспросил:

– Не умеешь танцевать? А… как же бал в честь начала учебного года? Новогодний бал или бал в честь окончания курса?

– Чтобы туда идти, нужен соответствующий наряд, – напомнила я. – На первом я пыталась слиться со стеной, потому что до стипендии больше напоминала побирушку, чем адептку. А на остальные не пошла, чтобы не позориться.

И чтобы скрыть печать…

Но Эдвин ни в коем случае не должен об этом узнать.

Ректор выругался сквозь зубы. Поразмыслив, он взглянул на небо и приказал:

– Собирайся. Нас ждет прогулка.

– Куда мы поедем? – спросила я.

– Туда, где никто не увидит, что я учу тебя танцам. Моя мать не должна знать о том, что я тебя не на балу в академии заприметил, а на шестой пересдаче экзамена по практической магии. И о том, как ты там выглядела.

Я не стала противиться и покорно отправилась в свою комнату. Стоило мне отворить дверь, как навстречу метнулось черное пятно. Я ойкнула, но успела подхватить Кетту, который прыгнул мне на руки. Я посмотрела на лисенка и едва не выпустила его от неожиданности. Во-первых, потому, что он снова подрос. Теперь я держала уже почти взрослого лиса. А во-вторых, потому что с черной морды на меня смотрели золотистые глаза, подернутые остатками зеленоватой дымки.

– Кетту, ты можешь видеть! – с облегчением воскликнула я.

Меня затопила радость. Каждый день я призывала элементаль и кое-как плела заклинания, чтобы лечить лисенка. Использовала самые лучшие снадобья, которые смогла достать. И всё равно боялась, что ничего не выйдет, и Кетту останется слепым.

Лисёнок тявкнул и лизнул меня в нос. Я погладила чёрную шерстку и спохватилась, что меня ждёт Эдвин. Пришлось ссадить Кетту на постель. Я погладила его снова и пояснила:

– Мне нужно ехать.

После этого я поспешно сбросила платье и облачилась в один из привезенных костюмов для верховой езды. Я хотела по привычке предупредить лисенка, чтобы он не шалил. Но слова замерли у меня на губах. Кетту сидел перед дверью и красноречиво смотрел на меня.

– Хочешь прогуляться? – озадаченно спросила я.

Лис мотнул мордой, словно пытался кивнуть. Поколебавшись, я взяла его на руки и шепнула:

– Закрой глаза. Госпожа Мадлен не должна узнать, что ты вылечился.

Кетту послушно зажмурился, и я направилась к выходу из дома. К счастью, свекровь я не встретила. Во дворе меня ждала оседланная пегая кобыла. Эдвин на соловом жеребце мрачно смотрел на меня сверху вниз. Он подобрал поводья и бросил:

– Надеюсь, ты решила выпустить эту тварь.

– Нет, вывести на прогулку, – парировала я, устраивая Кетту на луке седла.

Мой фиктивный муж помрачнел, но возражать не стал. Только когда мы выехали со двора, я заметила, что к седлу ректора приторочен арбалет. Тот самый. Эдвин заметил мой алчный взгляд и усмехнулся:

– Нравится оружие?

– Нравится это оружие.

Я и правда не могла отвести глаз от арбалета.

– Смотри на дорогу, – напомнил ректор.

Но мне показалось, что мое восхищение немного польстило ему. Мы быстро съехали с тропы. Лошади шли рысью через поля и перелески. Прогулка на этот раз не доставляла мне прежнего удовольствия. Я невольно ждала нападения. Мы проехали по широкой дуге и попали на знакомую дорогу. И только в этот момент я догадалась, что Эдвин старательно объезжал место, где прошлой ночью горел огонь…

Меня одолело искушение развернуть лошадь и пустить ее в галоп. Останавливало то, что конь Эдвина, скорее всего, резвее моего. И Кетту, который сидел на луке седла и водил по сторонам черной мордой. Нельзя позволить, чтобы риспи взяли его след.

Наконец, мы остановились на опушке одной из рощиц. Стройные ряды деревьев изгибались полумесяцем, закрывая нас от любопытных взглядов с трех сторон. С четвертой бежал узкий ручеек, а дальше земля поднималась, образуя холм. Эдвин привязал лошадей к одному из кустов и поманил меня за собой.

Кетту слезать категорически не пожелал. Пришлось оставить его в седле. Кобыла не обращала внимания на лиса, и я смирилась. Ректор бросил задумчивый взгляд на моего питомца и протянул: