Судьба смеется дважды

– Господин Кхан, – заговорил охранник, Самир даёт добро ему продолжить, – машина найдена, – снова обращает на меня внимание, ищет зрительного контакта, – На месте три трупа.

– Что?! – заорал я, и вскочил, как ошпаренный. Охранник виновато попятился, но продолжил.

– Девушек на месте нет, но их личные вещи валялись около брошенной машины.

– Твою мать! – почти рычу сам себе, понимая, что как удобно всё выходит, прям перед бурей выкрали, чтобы ветра и пески замели все следы. – Ааа!!! – кричу я, выливая всю свою ярость в этом катарсисе. Самир встал передо мной, схватил за плечи и трясёт, приводя меня в чувства.

– Роман! Слышишь меня? Мы найдём их, – обещает он, а я уставился на него, словно не понимаю, о чём он вообще говорит.

– Я убью её своими собственными руками, – даю вслух обещание сам себе, и Самир понимает о ком я говорю.

– Возможно Наташа тут не причём, нужно всё ещё раз перепроверить.

– Уж лучше, чтобы так оно и было, – соглашаюсь с ним.

Через несколько часов в дом Самира прибыли новые гости – наши отцы. Давид, увидев меня, переменился в лице – от облегчения до возмущения, подошёл, обнял, а затем со всего размаху дал мне кулаком по лицу. Мужчины все замерли, а я стираю с губы кровь, но понимаю, что получил заслуженно.

– И впредь, сын мой, – подчёркивает отец слово "сын", – не смей играть за моей спиной.

Уставил на меня указательный палец, словно отчитывает за проделку, затем мы начинаем смеяться оба. Отец снова крепко обнимает меня, а господин Кхан-старший, как всегда подоспевает со своей мудрой речью.

– Роман, Аллах справедлив, ты получил хорошего отца, взамен всех страданий твоей родной матери, – согласно киваю в ответ, понимая, что это действительно так, пусть мои родители имели своё непутёвое прошлое, но это осталось в прошлом и меня не касается. Нужно жить сегодня и будущим, а оно заключается в моей Анне и малыше, которых я должен найти как можно скорее.

Спустя почти десять часов мы получили результаты из отдела господина Башира, полученные данные ввели нас в ступор, причём каждого.

– Господин Кхан, ваши ребята точно не ошибаются? – переспрашиваю я. Валерий Алексеевич вовсе сел на диван, когда услышал о месте нахождения девушек.

– Нет, не ошибаются, – отвечает Башир и снова втягивает дым кальяна.

– Я не понимаю ничего, – мотает головой мой тесть, – Елена уехала за границу, подальше от всей сложившейся ситуации. И я, в принципе, не был против этой идеи, – не унимается он.

– Я позвонил Максу Бесову, – заговорил Самир, – дал наводку. Пусть он проверит все, чтобы мы были уверены на сто процентов. Если это не подстава, тогда он пришлёт нам людей.

Господин Кхан-старший уставился на сына, словно тот сказал нечто странное и непонятное.

– Почему не хочешь моими ребятами воспользоваться? – Башир посмотрел на сына, задав ему этот вопрос. Все мы молчим, и не влезаем в их беседу, прекрасно понимая, что между ними назревает очевидный конфликт.

– Потому что я не могу сейчас рисковать, – просто ответил Самир. – У Макса шансов больше нам помочь, тем более всё пройдёт официально.

Башир обдумывает ответ сына, затем кивает головой в знак одобрения и продолжает курить свой кальян.

– Давид Александрович, – теперь Самир обращается к моему отцу, – Вам бы тоже не желательно светиться. Оставайтесь пока здесь. А мы, – Самир смотрит сначала на меня, потом на Валерия Алексеевича, – вылетаем сегодня в полночь, как только получим ответ от Бесова.

Нам всем остаётся надеяться на Макса, нашего с Самиром старого друга после того, как полученная информация подтвердится, от Наташи не останется и следа, уж это я сам лично сделаю.

Анна.

Голова ужасно болит и слегка кружится, после этого снотворного хочется пить. Окончательно прихожу в себя, оглядываюсь по сторонам. Темно, но это не подвал, а похоже кладовая. Рядом со мной лежит Амина, она до сих пор под снотворным. Руки и ноги связаны, пошевелится удаётся с трудом, но кое-как сажусь и пытаюсь развязать верёвку, но всё тщетно, из-за долгого лежания, руки затекли и не хотят поддаваться моим действиям. Затем слышу ещё одно шуршание и мычание, вглядываюсь в темноту и не верю своим собственным глазам.

– Мама!? – шепчу я.

– Анечка, дорогая моя, ты в порядке? – голос дрожит, на глазах у мамы выступают слёзы, она так же, как и я связана.

– Мама, что происходит? – задаю волнующий меня вопрос. Елена тоже приняла сидячее положения, руки от верёвки почти синие, но она пытается ими двигать, чтобы хоть как-то кровь могла приливать. – Как долго ты тут?

Мотает головой и пытается что-то вспомнить.

– Девочка моя, не знаю, простишь ли ты меня за всё это, – Елена с сожалением качает головой, а по лицу уже текут мокрые дорожки. – Как многое ты знаешь? – смотрит с мольбой, словно пытается понять, что же мне известно.

– Я знаю, что ты мне не родная, – ответ получился с некоторой обидой, но мама приняла его, кивнув головой. Мы обе молчим, обдумываем, что хотим сказать и услышать друг от друга.

– Зачем ты подменила мои таблетки? – прервав размышления, задаю вопрос.

– Я их не подменивала, – отрицательно машет головой.

– Но ты отвлекала Зою Степановну, пока Наташа искала то, что ей нужно было, – настаиваю на своём.

– Нет-нет, Анечка, дочка, послушай меня. – Мама замолкает, собирается с силами признаться в самой горькой правде, которую можно услышать от родного человека, если полностью когда-то доверял ему. – Наташа моя родная дочь, – начинает она. – В те времена мы жили очень тяжело, еле концы с концами сводили. Кризис в стране отразился на многих из нас, и это факт. Я тогда работала официанткой в местном баре, ко мне подошёл мужчина, спросил не нужна ли мне более оплачиваемая работа, затем оставил визитку. Придя вечером домой, я внимательно ознакомилась с ней: номер телефона и имя Давид Александрович Верховский глава компании СтальИнк. Я было подумала, что это шутка, что мужчина просто решил посмеяться надо мной, но все же ситуация взяла своё и я позвонила. Потом оказалась в доме Валерия в роли твоей няни, а уже после, мы с ним сблизились и вовсе поженились. Но условие Давида оставалось в силе, отказ от семьи – от моей девочки, взамен на огромные деньги. Конечно, я согласилась, ведь я была совсем молоденькой матерью одиночкой, и для меня это решение было не лёгким, но ради хорошей жизни для своей единственной дочери я пошла на это, – Елена находит мой взгляд, просит простить её и понять. И я её понимаю, но простить… Мне нужно будет время, чтобы все осмыслить.

– Кто нас заказал? – задаю вопрос маме. – Фёдор Николаевич оказался предателем, – с грустью проговариваю слова, осознавая, насколько была не права к его персоне. Мама затихла, и я слышу, что кто-то приближается к двери кладовой.

– Ах, проснулись, кошечки? – в помещение входит стройная девушка, на высоких каблуках, правда на лбу красуется фиолетовая шишка, в этот момент осознаю, что перед нами стоит сама Наташа, та, что обнимала моего мужа, намеренно изображая его новую любимую. Определённо, Давид Александрович никогда не получит прощения за такой поступок. – Я уже заждалась вас. – Наташа приседает на против нашей мамы. И я понимаю, как сейчас этой девушке обидно, знать, что всю твою жизнь твоя родная мама была матерью для другого ребёнка. В некоторой степени я даже жалею эту девушку. – Успела поведать душещипательную историю, почему бросила меня? – затем ударяет мать по щеке, залепив ладонью.

– Ты что творишь? – окликаю Наташу, она не имеет никакого права поступать с нашей матерью подобным образом, даже если та заслуживает. Наташа встаёт и с презрением смотрит на меня, но обращается к матери.

– Ты отдала ей всю свою любовь, когда как всё это было необходимо мне, – почти плюётся этими словами, в глазах ярость и злость, смешанная с ненавистью. – Почему ты так поступила со мной? – Наташа перешла на крик.

– Потому что хотела лучшей жизни для тебя! – отвечает мама. – Или ты считаешь, эти побрякушки, дорогое обучение, модные шмотки и прочие твои поездки взялись просто так, с мизерной зарплаты официантки?

– Ахах, ты наивно полагаешь, если уже не поняла, я сама себе все это сделала.

– Да, – соглашается Елена, – но в качестве кого? Шлюхи.

Наташа мгновенно подходит к матери и снова даёт ей пощёчину, стоит звонкий звук шлепка, затем, вижу, как у мамы краснеет щека.

– Не смей так называть меня, – предупреждает её, – ты сама ничем не лучше меня, такая же продажная.

– По крайней мере, у меня была необходимость в этом, – с упрёком отвечает мать. – А ты бездарно пользуешься своим телом налево и направо.

– Не переживай, не бездарно, – ухмыляется ей, потом смотрит на меня. – Ромик, лапочка, правда же?

Вот дрянь, я готова услышать от неё всё что угодно, если попытается очернить мужа, пусть так поступает, но правда у каждого своя.

– А знаешь, как мы с ним познакомились? – улыбается мне, но улыбка получается с оскалом. Я продолжаю молчать. – В университете бизнес школы, мы вместе учились. После выпуска, мой Ромик пошёл дальше, по прихоти Давидика, – её уменьшительно-ласкательные имена раздражают до неприличия, но я держусь из последних сил, ради своего малыша, которому и так досталось достаточно. – У нас с ним было всё прекрасно: секс, романтика и даже любовь, представляешь!? Но потом он встретил тебя, – зло посмотрела на меня, – ты просто отобрала у меня мою жизнь, сучка. Сначала маму, потом Ромика. Хорошо живётся в моей шкуре, тварь!? – Наташа не на шутку разошлась, подлетела ко мне и стала пинать меня по ногам. Я упала и свернулась калачиком, защищая область живота, чтобы эта идиотка не попала по моему крохе. Мне больно, но я терплю её избиение. Мама кричит на неё, просит остановиться, но та даже не слушается.

– Федя! – кричит мама, а я не понимаю, зачем она зовёт этого предателя. – Федя, останови Наташу!

В кладовую забегает Фёдор Николаевич и оттаскивает от меня Наташу, та вырывается и орёт на чем свет стоит.