Маленькие боги

Я только пришла работать в редакцию газеты, у меня было место за компьютером, безлимитный проводной интернет и море новостей.

Иногда в офисе я оставалась одна, и мне приходилось отвечать на телефонные звонки.

Так и случилось в этот раз.

Трррр!

Женский голос в нос, очень хмуро и неласково на той стороне провода протянул:

– Девушка, примите факс!

– Хорошо, – говорю я и жду.

Тут надо сказать, что я не знала, как принимать факс. Я вообще не знала, что такое факс. Ну, представление было, что это какой-то аппарат, похожий на телефон, откуда выползает особо важная бумажка.

И вот сижу я с трубкой и тупо (хотя почему тупо, пусть будет талантливо) жду, что он придет. Сам. Тут важно уточнить, что наш телефон факс не принимал. То есть представляете ситуацию?.. Я жду факс на телефон, который не принимает факс.

Мне волнительно. Я, как раньше модно было говорить, на измене. Я замерла, слушая, что происходит на другом конце провода. Спросить-то неловко, да еще и эта девушка неприветливая охоту отбила спрашивать.

И вот я жду, жду. И девушка ждет.

Пока вдруг раздраженно не произносит:

– Ну! Стартуйте! Чего ждете!

И я такая про себя думаю: какова наглость, вот так со мной, с незнакомым человеком, который ничего ей плохого не сделал! И вообще, что за интонация! Почему столько хамства? Ишь, «стартуйте»! Все равно если бы она сказала: дуй, девочка, за факсом! Грубиянка какая!

Я внутри прям закипела… но стартанула, как сказали. То есть натурально так стартанула, подорвалась, встала из-за стола, бросила трубку рядом с аппаратом и побежала что есть мочи по длинному узкому коридору к секретарю, потому что факс стоял только у нее.

Запыхавшаяся, я возмущенно, насколько это возможно, говорю ей:

– Представляете, мне… позвонили… сказали… «стартуйте», вот же, да?.. ну!.. и я сразу к вам… где факс?..

Междометий, конечно, было больше, чем слов, но вы поймите мое состояние!..

Секретарь, надо сказать, женщина была грубоватая, колючая и похожа на Людмилу Гурченко. Сидит себе такая эта Гурченко и увлеченно подпиливает ногти. Ей не до меня, не до факсов, не до земных дел. У нее ногти! Она богиня. А я – да что я, мельтешу и роЮсь – мошка!..

Она вяло подняла на меня глаза с выражением «ну чего тебе, девочка?» и сказала, что никакого факса (кто бы сомневался) у нее для меня нет, потому что ей никто не звонил.

И снова погрузилась в маникюр, доводя себя до совершенства, а меня – до белого каления.

Пф! Семен Семеныч! Так значит, чтобы отправить факс надо было позвонить секретарю?!

Тут я уже по своей воле стартанула по длинному коридору в свой кабинет, чтобы сказать девушке, что ей надо звонить по другому номеру телефона… Но – увы и ах – там меня коварно поджидали короткие гудки.

Вот так я узнала про факс: что он такое и как его принимают. И что «стартуйте!» это вовсе никакое не обидное слово для человека, которому его говорят, а всего лишь команда нажать на заветную кнопку «старт».

Курточка с капюшоном

Каждому из нас, наверное, хочется жить долго и счастливо (про умереть в один день – не будем). Другое дело, что «долго и счастливо» бывает очень редко. Но иногда встречаются люди, которые, кажется, это умеют.

Шел дождь, противный, мелкий, холодный, сентябрьский дождь. У меня не было зонта, я бежала по мосту и очень хотела успеть на электричку.

Передо мной торопливо шли Он и Она.

Она осторожно спускалась по лестнице, держась левой рукой за мокрые перила, а в правой – палка, на которую она опиралась. Зонт лежал на левом плече и мог вот-вот упасть.

Он шел на пару шагов впереди, через несколько ступенек обернулся, и поднялся обратно, подошел к ней, выхватил зонт, открыл его, взял ее под руку. Понимаю: торопятся, как и я, на электричку.

Я пошла за ними, чувствуя, что здесь должна быть какая-то история, и мы сели в один вагон. Успели.

Устроившись на твердых скамейках из синего потасканного кожзама, они то и дело заводили разговоры, которые, как рельсы, то шли параллельно друг другу, то сходились в какой-то точке.

– Прислонись ко мне, – ласково попросила она. – Холодно.

– Неприлично, – сказал он и оглянулся. В вагоне, кроме меня, было человек пять. Я сделала вид, что читаю что-то в телефоне.

– Ну и что, что неприлично. Прислонись! – хитро улыбалась она и подталкивала его локоточком.

Он не реагировал, ему было неловко от ее «прислонись» на людях.

В вагоне было холодно.

– Ты чуть парня палкой не огрела, пока мы заходили в вагон, – зашебуршал он. – Кого-нибудь двинешь однажды автоматически!

Она засмеялась и прижалась к нему сильнее. Он хохлился как петух в холодную ночь, и куртка у него тоже хохлилась, поднимаясь в плечах.

– Рельсы не туда идут, – бурчал недовольно он, как будто выискивая тему для разговора в окне.

– Смотри: то электричка удалялась, а то приближается вроде, – искренне удивлялся он.

А она – опять льнет:

– Можешь обнять меня рукой?

– Тебя – рукой? – он как будто удивился, но обнял ее.

– Рука тё-о-плая, – любовно заметила она и продолжила уже деловито, – Сейчас зайдем в магазин… Хлеб надо купить, картошечку.

– Смотри, какой домик хороший. Почему строят у дороги? – он все еще петух.

– Удобно потому что, – пожала плечами она.

– Но, представь, из окна – все время поезда… Ты мне зонтиком, кстати, штаны намочила, – заворчал он, снова войдя в образ.

– Извини, – виновата сказала она, а сама стала его осматривать, – чего уж там намочила… капелька…

Электричка раскачивалась из стороны в сторону, где-то в тамбуре что-то тарахтело, и ухала сломанная дверь, впуская осенний холод.