Лишённые по прихоти людей
своей привычной птичьей процедуры,
скользят по холодеющей воде
два лебедя, как лёгкие фигуры.
И вот когда на опустевший пруд
падёт зимы проклятье воровское,
мы скажем просто: шахматный этюд
вполне решило лето городское.
«То ли в детство впадаю…»
То ли в детство впадаю,
то ли вещие сны —
сам себя наблюдаю,
как столица Апсны.
Вот ладонь погружаю
в неостывший песок,
облака провожаю
взглядом наискосок.
Вот сухую травинку,
как телок, тереблю
и гудеть под сурдинку
помогаю шмелю.
Мимо на паутинке
пролетел паучок —
мило, как на картинке,
чья цена пятачок.
Дозревают рябины,
на губах молоко,
и до первой руины
далеко-далеко.
«Солнца медный пятак…»
Солнца медный пятак
сунул в тощий карман окоёма
износившийся франт,
облысевший до первых седин,
и отправился прочь
из горящего жёлтого дома —
сорок восемь недель
живота своего господин.
«Распахни своё окошко…»
Распахни своё окошко
поскорее – посмотри,
как качается серёжка
в мочке розовой зари.
Здравствуй, взбалмошная вера
ни с погоста, ни с села,
в то, что это не Венера —
капля чешского стекла.
«Поздно вечером выйдем покурить на балкон…»
Поздно вечером выйдем покурить на балкон
и увидим – на юге поднялся Орион,
и за ним, за домами, за дымком сигарет —
миражом – Галилея, городок Назарет,
двери дома, мужчина подпирает косяк,
завтра утром в дорогу, а жена на сносях,
долгожданный мессия всё еще не рождён,
и висят над горами семь огней без имён.
«Кто гадал по следам…»
Кто гадал по следам
над болотом поднявшихся уток,
кто хлебал молоко
из прохладной ладони реки,
кто платил свою дань
одиночеству пеших прогулок —
тот меня не поймет
и напишет другие стихи.
«В этих диких краях…»
В этих диких краях
нужно быть элементом рельефа —
драгоценную плоть
растерзают, и, может быть, бросят,
а копаться в душе
никому недостанет ума.
ДОРОГА В ДАМАСК
2003
«Дочь легкомысленной любви…»