Слева от солнца

– Да всем сразу!

Генка взглянул на усохшее личико одноклассника, невольно припомнил слова участкового.

– Главное – не умри, – посоветовал он. – Прямо у экрана.

– Еще чего! До смерти высоко, до школы далеко, – Стас бедово тряхнул головенкой. – Успеем еще наиграться.

– Вот именно, что успеешь… – Гена задумался. – Знаешь, есть такая штука – медиакана. С шипами вовнутрь, надевается на храп лошади. Чтобы она головой не крутила, окружающим не интересовалась…

– Ну?

– Вот у них этих пакостных медиакан нету, – Генка кивнул на детей в песочнице. – А у нас с тобой, похоже, есть.

– Что-то я не понял… Ты это к чему?

– Да ни к чему. Просто гадаю, кто же и когда нам их напялил…

***

Шар гулко прокатился по дорожке, ударил практически в центр, половина кеглей брызнула в стороны, зато вторая умудрилась устоять.

– Черт! – дородный мужчина с рыхлыми веснушчатыми руками и смешным прозвищем Окулист кивнул Генке. – Давай, головастик. Твоя очередь.

– А может, это… Мне номер поменять? Больно тяжелые.

– Что? Пальчики успел смозолить?

– Есть маленько.

– Чего тогда за пятнашку хватался?

– Силы не рассчитал.

– Силы… – Окулист усмехнулся. – У тебя, братец, пока не силы, а сухожилия. Сразу надо было с десятки начинать, а не хорохориться тут. – Главный юрист фирмы «Василиск» грузно опустился в кресло, по-американски скрестил ноги. Проворный телохранитель тут же поднес ему на подносе бокал с пивом, отдельно для Генки поставил молочный коктейль.

– Соси, головастик!

– Спасибо, бычок. Свободен!

– Я гляжу, ты говорливый! – бодигард выпучил глаза.

– Какой уж есть. Давай, двигай, не мешай нам играть… – Генка с кряхтением вытащил из стойки розовый шар с номером десять, воткнул кисть в пальцевые пазы. Снаряд и впрямь оказался значительно легче, хотя переиграть Окулиста он все равно не надеялся. В боулинг Генка играл второй раз в жизни. Простенькие десятираундовые правила успел прочитать, но вот общего смысла так и не понял. Взрослые дяди убивали время, катая по полу пластиковые кругляши, – да еще получали от этого удовольствие. Смех! Разве что, в самом деле, боролись с каким-нибудь остеохондрозом. Во всяком случае, после девяти подходов тяжесть шаров, действительно, начинала ощущаться.

Чуть в стороне, в компании таких же качков-бодигардов, красовался Шуша – крепкий и хищный, как молодой гепард, в кожаных джинсах и лихой безрукавке. Этот в отличие от Окулиста глядел на Генку снисходительно. И странно было, что у доходяги Стаса народился такой могучий брательник. Хотя… Генка в своей жизни видывал сочетания и более нелепые.

Раскачав в руке розовый снаряд, подросток метнул его на дорожку. Шар ударился об пол и сразу пошел в бок. От падения в канавку его спасла только автоматика. Поднявшиеся бортики позволили «десятке» прокатиться непредсказуемым зигзагом, и чудо-чудное свершилось. Шар ударил вяло и не по центру, однако кривая траектория дала неожиданный результат. Одна за другой кегли стали валиться, и уже через пару секунд зубастая пасть кегельного провала смотрела на Генку черной щербиной.

– Мда… – протянул Окулист. – Страйк, как ни забавно.

– Это все бортики, – Генка взял со стола коктейль, жадно отхлебнул. – Если бы не они, точно проиграл бы.

– А что бортики? Бортики я сам тебе поставил, фору дал – вот и пожинаю теперь… – задрав голову, Окулист взглянул на электронное табло. – Итого – двенадцать очков перевеса, поздравляю.

– Значит, согласны мне помочь?

– С чего бы это? Насчет помощи у нас уговору не было, уволь.

Генкино лицо вытянулось.

– То есть как?

– А вот так.

– Что, испугались «Магнолии»?

Окулист глянул на Генку с прищуром.

– Да нет. Просто не хочу быть посмешищем.

– Но я же вам помог.

– И я бы помог, если б смог, – Окулист скупо улыбнулся немудрящему каламбуру. – Помощь от тебя была, никто не отказывается, но тебе ведь тогда хорошо заплатили. Или полагаешь, тебя обсчитали?

– Нет, но…

– Если нет, вопрос исчерпан. Ты ведь не октябренок, должен понимать, что с нашим участием все только усугубится.

– Это почему?

– Если не догнал, объясню, – Окулист продолжал холодно улыбаться. – Ты, парень, влез в чужой огород, тиснул информацию, которой не должен был видеть.

– Да гроша ломаного эта информация не стоила!

– Это с твоей колокольни, а я сейчас о другом… Одно дело, когда в сервер проникает несмышленый баловник, и совсем другое, когда за ним всплывает фирма вроде нашей. И вся история разом начинает просматриваться под иным углом… Ну? Тебе все еще не понятно?

– Шпионаж?

– Вот именно. Шпионаж, конкуренты и прочие страшилки. Ты пошалил, и это всего лишь глупость, понимаешь? А если ты пошалил по нашей инициативе, это уже серьезно. Такое среди деловых людей не прощают. Получается, что твой грех автоматически перекладывается на нас, и это верная война.

– Да какая там война…

– В нашем мире, – перебил Генку Окулист, – люди брались за оружие и по причинам более скромным. В данном же случае воевать не из-за чего и не за кого.

Генка стоял, как оплеванный. Все было ясно и понятно, но отчего-то вдруг защипало в носу и засаднило в горле. Не каждый день ему указывали на его истинное место под солнцем. «Не из-за чего и не за кого»… Окулист был предельно лаконичен, и задним числом Генка ругнул себя за наивные мысли. Мог бы и сам сообразить, что вмешательство третьей стороны только усложнит дело. Тогда за него, действительно, возьмутся всерьез. И уж конечно, не ограничатся конфискацией «железа». Что касается Окулиста, то ни ему, ни его хозяевам подобные заморочки, конечно, не нужны. А раздавят Генку, – не сильно и опечалятся. Хлопнут по рюмашке за упокой и отправятся в ближайший кегльбан.

– Значит, аут? – сипло прокомментировал Генка.

– Аут там или нет, но извини, – Окулист пожал рыхлыми плечами, – могу помочь деньгами, советом, но не более того. А лучше всего купи билет куда-нибудь подальше и отдохни от трудов праведных…