Слева от солнца

– Известно где, – на свалке. Есть тут неподалеку клондайк местный, – поискать, так еще не такое можно найти. – Водитель глянул на простенькие ручные часы. – Давай-ка, брат, в темпике. Заболтались мы. Меня в Северухе шабашники ждут.

– Строите что-нибудь?

– Ломаем, – мужчина нахмурился. – Строят другие, а мы больше ломать приучены… Все, хорош, руками месить. Полезай на броню.

– Это куда? В кузов, что ли?

– Из кузова вылетишь. В кабину полезай.

Уже в грузовике он сунул Гене лопату-ладонь.

– Валера. Меня тут все знают.

– А я Гена.

– Случайно не крокодил?

– Не-е… – Генка заулыбался.

– Значит, не съешь по дороге, – Валера ухмыльнулся. – И не выкай мне, не люблю.

Гена кивнул. Острый на язык водила начинал ему нравиться. Да и глаза у мужчины были добрые, несмотря на плещущийся в глубине диковатый огонек.

– А почему «на броню»?

– Потому что нормальные машины броней зовутся.

– Вы воевали? – озарило Генку. – То есть, ты воевал?

– Догадливый.

– Давно, наверное?

– Война давно не бывает. Особенно если служил в ВДВ.

– Значит, ты был десантником?

– Я был сержантом. Десантных войск, – водитель вздохнул. – Так что, бача, мы с моим колесным зверем оба ветераны…

Покосившись на мощные кисти соседа, Генка разглядел татуировку с парашютом и маленькой звездочкой.

– А что такое бача? Ругательство?

– Да нет. Тоже словечко оттуда. А значит оно… – водитель поморщился. – Вот я, скажем, боец и мужик, а ты бача, пацан.

– Чайник, значит, – кивнул Генка. – Понятно. Ну, а как на войне-то было? Интересно?

Валера повернул голову, задумчиво поглядел на парнишку, снова отвернулся. Руки его при этом вполне самостоятельно запустили движок, переключили передачу. Грузовик качнулся, резво пошел в разгон.

– Я, наверное, глупость сморозил, – смутился Генка. – Извините.

– Проехали, – Валера просто кивнул. – Только не выкай. И держись крепче! Это тебе не «хаммер» с буржуйскими подвесками.

– Ты что, катался на «хаммере»?

– Не катался, – мрачно процедил Валера. – Ездил.

Машину тряхнуло, Генку подбросило на сиденье, макушкой приложило к потолку.

– А ты еще в кузов хотел, шнурок! – Валера снова улыбнулся. – Сейчас бы ласточкой на дорогу вылетел.

– Я не хотел…

– Ты не хотел, а другие ездят. Хватает умишка. У нас же тут гаишников нет, штрафовать некому, вот и калымят иные умники. Наберут грибников полный короб и дуют на скорости. Только по нашим дорогам особо не разбежишься.

– А в Северухе что делаете?

– Я же сказал – ломаем. Мертвая деревня. Уж лет десять как. Ну, а избенок полно – и вполне справные.

– Пустые? – не поверил Генка.

– Ага, тут у нас полно брошенных деревень. Либо бомжики пришлые заселяют, либо совсем никого. А в Новоспасском буржуи поселок затеяли строить. Что-то вроде элитного курорта. Участки скупают атомные – чуть ли не с футбольное поле. Бассейны роют, стены – все, как в древних крепостях. Вот и появилась халтура. Разбираем старые избы на бревна, нумеруем и везем туда.

– Непонятно. – Генка погладил ушибленную макушку. – Если буржуи, почему строят из бревен?

– А ты за них не переживай! Там всего хватает – и кирпича, и шифера, и бетона с мрамором. Только им ведь, глупышам, экзотику подавай. Чтобы, значит, подворье, как в старину, – с сарайчиками, мастерскими, банями… Флюгеры нашим дедкам заказывают, наличники, резьбу кудельную. Сейчас ведь модно в патриотов играться, – вот и мудрят.

– Все равно странно. Зачем им старье? Могли бы новый лес заказать.

– Новый дороже стоит, это, во-первых. А во-вторых, глупые они, может, и глупые, а тоже понимают, что старое – оно проверенное. Труху, конечно, не возьмут, но и цилиндрованных бревен тоже не хотят. Понимают, что это полное фуфло.

– А цилиндрованные – это как?

Валера не стал ехидничать, – объяснил просто и доступно:

– Значит, пропущенные через специальные станки – вроде токарных. И бревна после такой обработки получаются круглые, как карандаши.

– Что же тут плохого?

– Плохо то, что нарушается структура дерева, – подкорковый слой, годовые кольца и все прочее. Шкурить-то стволы тоже нужно уметь. Целое искусство это, брат! И класть бревна опять же надо с умом, не абы как. Раньше это умели, а теперь найди попробуй мастеров. Потому и разбираем избенки…

Гена кивал и продолжал глазеть вокруг. Поле игривым кенгуру прыгало в окнах, скачками летело мимо. Макушкой парнишка больше не бился, однако за металлический поручень держался крепко.

Между тем, лес стремительно приближался, терял сглаженность, превращаясь в неровную кардиограмму. Ногами уэллсовских марсиан справа и слева вышагивали столбы. И не столбы даже, а сплошные восклицательные знаки. Впрочем, мелькали и опоры «буквы»: А-образная, Л-образная, Г-образная, Т-образная. Словно кто нарочно решил поиграть с людьми в азбуку. Генка даже попробовал читать, но получалась форменная бессмыслица: а-т-а-а-л, т-г-т-а-т-а… Никаких тебе зашифрованных посланий, никаких советов. И кстати! Куда-то пропали провода! Черные и резкие, как линии в нотных альбомах, они были еще совсем недавно, это он точно помнил, а тут вдруг исчезли. Словно кто чертил, чертил по небу рейсфедером, а чернила взяли да кончились.