Дни освобожденной Сибири

Как вспоминал министр ВПАС Валериан Моравский: «Попытка генерала Хорвата достичь Владивостока провалилась. Его „армия“ – небольшой отряд – была разоружена нами, и, следовательно, район станции Гродеково стал единственной территорией, подчинённой его правительству». В данном наблюдении много верных замечаний, кроме, пожалуй, одного: отряды Хорвата не были разоружены. Напротив, их авангард – уссурийские казаки во главе со своим самопровозглашенным атаманом Калмыковым, после нескольких проверок на лояльность к новым демократическим властям Приморья, в конце июля перебросили (с 2 артиллерийскими орудиями и 16 пулемётами) в помощь чехословакам, наступавшим на Хабаровск. Остальные отряды Хорвата действительно были заблокированы в районе станций Гродеково и Галенки, но опять-таки при полном вооружении. Видимо на всякий случай. Харбинские части могли понадобиться для поддержки наступления на Хабаровск, по-прежнему находившемся в руках большевиков, а также, если понадобится, и для наведения порядка в политически нестабильном пока ещё Владивостоке.

Там, кстати, на последние выходные дни июля (на 27 и на 28 числа) намечались выборы в Городскую думу, и по предварительным данным пробольшевистски настроенные левые, сделавшие ставку на список от центрального бюро профсоюзов, должны были получить весьма значительное число голосов. Мгновенно отреагировав на создавшуюся ситуацию, правые группировки сумели добиться от курировавшего город иностранного дипломатического корпуса, в качестве превентивной меры, разрешения на въезд в город военной делегации правительства Хорвата. 24 июля на владивостокский вокзал прибыл специальный вагон военного министра Делового кабинета генерала Флуга в сопровождении ещё нескольких служащих своего министерства.

Остававшиеся до поры до времени в полном неведении в отношении такого рода неожиданного визита членов Харбинского правительства представители Приморского земского самоуправления, а с ними и министры ВПАС, понятно, крайне отрицательно отреагировали на приезд делегации Флуга, а председатель земской управы Медведев и городской голова Агарёв даже отдали распоряжение силами городской милиции блокировать посланцев «Верховного правителя» прямо в вагоне, подкатить к их составу паровоз и выдворить таким образом непрошенных гостей с территории города. И тут

случилось неожиданное, по распоряжению, по всей видимости, всё того же консульского совета чехословацкие легионеры воспрепятствовали действиям милиции и позволили Флугу со товарищами сойти «на берег»*. Таким образом стало понятно, что политические симпатии иностранных союзников в целях соблюдения паритета опять начали слоняться слегка в правую сторону.

Ну а когда владивостокские левые действительно выиграли выборы в Городскую думу, получив абсолютное большинство мест в ней (53 из 101) **, в столицу Приморья пожаловал и сам «Верховный правитель» Д. Л. Хорват. Случилось это, как мы уже отмечали, 4-го, а по другим данным 5августа. Сопровождали Дмитрия Леонидовича члены его правительства, в том числе два таких высокопоставленных чиновника как Степан Востротин – председатель Делового кабинета и генерал М. М. Плешков – заместитель Хорвата по военной части. Ещё «Верховному правителю» удалось привести с собой во Владивосток и 50 человек своей личной охраны. По официальной версии делегация прибыла в город для возобновления переговоров с руководством ВПАС на предмет формирования коалиционного кабинета министров. Что же на самом деле было на уме у Верховного правителя и его спутников оставалось только догадываться.

Так, например, ещё накануне своего визита, а точнее 27 июля, Хорват опубликовал на первой странице газеты «Голос Приморья», выходившей во Владивостоке, приказ, гласивший ни много ни мало, а о переподчинении ему, как «Верховному правителю России», всех городских учреждений. В ответ на такое дерзкое заявление городское самоуправление Владивостока, во-первых, опровергло его, а, во-вторых, в качестве назидательной меры решило на время приостановить выход «Голоса Приморья» и обратилось за соответствующим разрешением (!) к старшине консульского корпуса. Однако иностранные кураторы запретил это делать, мотивировав свой отказ тем, что одним из совладельцев типографии газеты является японский бизнесмен и что он может понести убытки. В результате дальнейшие распоряжения и послания генерала Хорвата продолжили печатать в «Голосе Приморья», правда, теперь уже не в передовице, а на дополнительных вкладных листах. Так было безопасней для типографии с одной стороны, а с другой – очень удобно для публичного распространения, ибо теперь опубликованные в газете приказы правителя Хорвата можно было легко расклеивать на заборах в виде листовок***.

_______________

*См. доклад Ивана Лаврова в Иркутске 1 ноября 1918 г. («Свободный край», №№116, 117 за тот же год).

**Плюс к этому ещё 22 мандата получили представители умеренных левых, правые эсеры и меньшевики. Кадеты же провели лишь 17 человек в Думу (http://www.pkokprf.ru/personal/doc/war_dv.htm).

***См. указанный доклад И.Лаврова.

Также у министров ВПАС, а иже с ними и у представителей владивостокского самоуправления вызвал немалые опасения ещё и факт

присутствия в поезде самопровозглашенного «Верховного правителя» достаточно внушительного по своему количеству охранного подразделения. Тем более что несколькими днями ранее, а именно 2 августа, на узловую станцию Никольск-Уссурийска попытался прорваться один из вооруженных отрядов, подконтрольных Д. Л. Хорвату. В тот день, якобы, для обеспечения тылов наступавшего на Хабаровском фронте Калмыкова со станции Галенки по приказу генерала Хрещатицкого выдвинулся бронепоезд, но в нескольких километрах от Никольска он был остановлен чешской заставой и заблокирован. В ответ русские военные предприняли попытку прорыва, устроили перестрелку, в результате которой двух легионеров застрелили («Голос Приморья», №257 за 1918 г.). И хотя белогвардейцы в итоге так и не смогли прорваться, их настойчивость многих насторожила, поскольку дерзкий бронепоезд вполне мог в случае прорыва двинуться не в сторону Хабаровска, а в близлежащий Владивосток для разгона здесь новой «большевистской» Гордумы*, а вместе с ней и ещё кое-каких неугодных организаций и учреждений.

_______________

*Впрочем, вмешательства вооруженной силы для решения данного вопроса не потребовалось. В начале августа во Владивостокский окружной суд были поданы жалобы частных лиц, а так же протест исполнявшего обязанности областного комиссара Медведева по поводу имевших место нарушений законности во время выборов. Постановлением суда от 12 августа 1918 г. результаты выборов гласных во Владивостокскую городскую думу были отменены (http://www.pkokprf.ru/personal/doc/war_dv.htm).

Не меньшую опасность, по мнению владивостокских левых демократов, представляли и два взвода личной охраны Верховного правителя. Поэтому Приморская земская управа сразу же по прибытии харбинской делегации во Владивосток сделала по данному поводу официальный запрос в адрес консульского корпуса, в ответ на который всё тот же его несменный старшина японец Кикучи 10 августа сообщил, что «генералу Хорвату в лице Дитерихса предъявлено требование 50 человек его вооруженной охраны отправить назад на станцию Гродеково» (ГАТО. Ф.72, оп.1, д.96, л.178). Можно отметить в связи с этим, что чехословаки на Дальнем Востоке, точно также как и в Сибири, стали своего рода балластом в противостоянии левых и правых группировок, в полной мере при этом подчиняясь иностранному дипломатическому корпусу. Главная же цель последнего по-прежнему заключалась в том, чтобы добиться от ВПАС и Делового кабинета создания коалиционного правительства.

Поэтому после прибытия Хорвата во Владивосток под неусыпным контролем консульского совета возобновились межправительственные консультации, во время которых, однако, как и полгода назад в Харбине, совершенно непреодолимым стал вопрос о том, чей кабинет будет взят за основу будущего объединённого правительства, и самое главное – кто его

возглавит*. Сибирские министры настаивали на том, чтобы полностью сохранить ВПАС и лишь в качестве дополнения кооптировать в его состав несколько человек из Делового кабинета, а также ряд представителей владивостокского бизнессообщества. Деловой же кабинет Хорвата настаивал, понятно, на совершенно ином, обратно пропорциональном варианте. Так что к концу августа переговоры вновь зашли в тупик, и тогда правые круги решили сделать очередной ход конём. 25 августа они попытались осуществить во Владивостоке очередной вооруженный переворот, но только теперь уже исключительно в свою пользу, а точнее в пользу группы генерала Хорвата.

Впрочем, подготовка к мятежу началась, можно сказать, уже с самых первых дней пребывания харбинской правительственной делегации в столице Приморья. Во-первых, в знак приветствия «Верховного правителя» кадеты вывесили по всему Владивостоку российские буржуазные триколоры, которые заметно потеснили бело-зелёные флаги сибирской автономии, получившие прописку на городских улицах с 30 июня, после соответствующего распоряжения ВПАС**. Этим правая коалиция опять же превентивно, то есть упреждающе, давала понять, что не намерена играть вторую скрипку в политическом оркестре. Во-вторых, как сообщает всё тот же Иван Лавров, несколько офицеров из числа хорватской группы сразу же по приезду во Владивосток начали переманивать военнослужащих из отряда полковника Толстова, якобы предлагая каждому значительные суммы наличными за переход на сторону Верховного правителя. При этом нужно учесть тот факт, что многие военспецы толстовского подразделения (официально именовавшегося, кстати, Сибирским стрелковым полком***), как утверждают некоторые источники, даже и не за деньги симпатизировали в большей степени патриоту государственнику Хорвату, нежели эсеру- федералисту Дерберу и политическим эмигрантам – Медведеву и Агарёву****.

_______________

*Видя крайнюю неуступчивость обоих министерских кабинетов по данному вопросу, иностранные дипломаты стали рассматривать кандидатуру бывшего комиссара Временного Всероссийского правительства по Дальнему Востоку тридцатисемилетнего Николая Русанова в качестве третьей силы на должность нового председателя правительства, но последний оказался слишком пассивен и безынициативен и не проявил решительности в осуществлении, предложенного ему проекта (ГАТО. Ф.72, оп.1, д.96, л.116).

**«Утвердить для обнародования форму Сибирского флага, принятую Томской конференцией общественных организаций Сибири 5 августа 1917 г. (бело-зелёный), причем наряду с Сибирским флагом допустимо вывешивание и общероссийского трёхцветного флага». См.: Журавлев В. В. Государственная символика Белой Сибири.… С.12—13.

***Ещё, видимо, в шутку, этот полк иногда называли или «армией» ВПАС или Приморской земской ратью.

****До Февральской революции оба находились в эмиграции на территории США.

Отряд полковника Толстова, напомним, был сформирован в ходе июньского антибольшевистского мятежа во Владивостоке из числа, главным образом, бывших офицеров царской армии, оставшихся без работы в постреволюционный период. Их политические симпатии поэтому сформировались во многом явно не в пользу революционных преобразований, и разагитировать этих людей не составляло, таким образом, большого труда. Поэтому, когда в ходе августовского межправительственного диалога встал вопрос об объединении вооруженных сил Харбина и Владивостока, собрание командного состава Сибирского стрелкового полка вынесло решение подчиниться не ставленнику левых демократов Толстову, а представителю консервативных кругов из окружения Хорвата. Офицеры Владивостока решили покончить с двоевластием, писала газета «Свободный край» (№69 за 1918 г.) и установить, наконец, единое командование в лице старшего по званию воинского начальника генерала от инфантерии Плешкова. После принятия данного решения в подчинение к последнему начался массовый отток военнослужащих «земской рати», так что в её рядах вскоре осталось лишь 4 офицера и чуть более одного десятка солдат.

Таким образом, практически весь Сибирский стрелковый полк, основная воинская единица русского контингента владивостокских войск, оказался к двадцатым числам августа под контролем правых сил. Левые конечно же не дремали и как могли препятствовали данному процессу. Так две владивостокские газеты, печатавшие призывы генерала Плешкова к офицерам об объединении, были закрыты по настоянию Приморской земской управы, а муниципальная милиция получила негласное распоряжение срывать листовки Хорвата и арестовывать под любыми предлогами его агитаторов. Ну а когда 23 августа Плешков отдал приказ о смещении полковника Толстова с поста командира полка и о назначении на освободившуюся должность своего подчинённого полковника Бурлина, Временное правительство автономной Сибири, обвинив Деловой кабинет Хорвата в подготовке вооруженного мятежа, тотчас же прекратило с ним дальнейшие переговоры, официально известив об этом иностранных консулов (ГАТО. Ф.72, оп.1, д.96, лл.115—116).

Оставшиеся в распоряжении Толстова военнослужащие, усиленные милицейскими нарядами, по приказу демократических властей города взяли на всякий случай под круглосуточную охрану важнейшие городские административные учреждения, а также здание госбанка и казначейства. То, что произошло далее, источники трактуют по-разному. Одни утверждают, что никакой попытки государственного переворота во Владивостоке осуществлено не было, другие же свидетельствую о том, что в ночь на 25 августа подконтрольные генералу Плешкову подразделения, окружили штаб

Толстова, а вслед за этим разоружили и сместили все милицейские караулы у административных зданий, заменив их своими. Утром того же дня ВПАС направило официальное обращение к консульскому корпусу с просьбой каким-то образом повлиять на происходящее.

Собравшиеся на совещание консулы вместе с представителями иностранных воинских подразделений решили вмешаться в конфликт, дабы не допустить перерастания взрывоопасной ситуации в настоящий вооруженный конфликт. Находившимся во Владивостоке частям Чехословацкого корпуса, а также собственным вооруженным контингентам был отдан приказ блокировать штаб полковника Бурлина и казармы подконтрольного ему (бывшего толстовского) полка, после чего предложить находившимся там военнослужащим сдать оружие. Общее руководство операцией поручили осуществить английскому майору Денлопу. Ввиду явного численного превосходства иностранных частей русским солдатам и офицерам ничего не оставалось как подчиниться оказанному на них давлению и полностью сложить оружие.

Вечером того же дня по городу было распространено следующее заявление Приморской областной земской управы. «В 6 часов 30 минут вечера майор Денлоп сообщил председателю земской управы, что генералу Плешкову вручена нота союзного командования о немедленном разоружении его отрядов и что в исполнении этого назначенный Плешковым командующий войсками полковник Бурлин отдал приказ о сдаче оружия отрядами Плешкова. Сдача оружия закончится сегодня к 8-ми часам вечера. Земская управа призывает население города к сохранению спокойствия» («Свободный край», №69 за 1918 г.). Однако, несмотря на такого рода призывы, уже на следующий день во Владивостоке начались массовые акции протеста общественности, а также самих разоруженных военнослужащих Сибирского стрелкового полка, которые перед зданиями консульств демонстративно срывали с себя имевшиеся у некоторых иностранные ордена и медали, а один из офицеров по фамилии Тулинцев в порыве патриотического возмущения выстрелил (честь имея) на глазах у всех себе прямо в сердце, здесь же у здания одной из дипмиссий.

Владивостокская печать, особенно правого толка, в едином порыве солидаризируясь с протестующими, печатала обращения оскорблённых русских офицеров*, союза георгиевских кавалеров, а также многочисленные письма представителей общественности города, требовавших от иностранцев официальных извинений по поводу случившегося. Звучали требования передать общее командование российских войск во Владивостоке русскому офицеру, подчиненному Плешкову, а в венный совет союзного командования включить российского представителя (ГАТО. Ф.72, оп.1, д.96, л.134). Харбинские средства массовой информации оказались ещё более категоричными и характеризовали события во Владивостоке, связанные с разоружением русских отрядов, как полную оккупацию союзными войсками города Владивостока (см. например газету «Призыв», номер от 28 августа 1918 г.).

_______________

*Вот пример одного из таких обращений. «Это тягчайшее оскорбление нанесено вами по праву сильного тем, кто, отдав свои силы, здоровье, жизнь своих братьев, потеряв родину, жили одной надеждой – вновь доказать вам свою любовь и верность России своим союзникам в момент, когда верилось, что пришёл конец нашим ужасам, испытаниям, оскорблениям, издевательствам».

Видя такую реакцию со стороны владивостокцев, иностранные представители сильно забеспокоились о потере своего реноме и срочно стали искать выход из сложившейся ситуации. Для начала они пообещали вернуть конфискованное оружие, но им ответили, что обиженные офицеры рассмотрят данное предложение только после принесения им публичных извинений в торжественной обстановке на плацу для восстановления чести русского военного мундира. Пришлось консулам приносить официальные извинения в печати, оказывать всякого рода знаки внимания оскорблённым в своих чувствах военным и пр. Так во время похорон Тулинцева один из английских крейсеров даже просалютовал в его честь. А прибывший вскоре во Владивосток особоуполномоченный правительства Великобритании генерал Нокс организовал торжественное мероприятие с молебствием для возвращения военнослужащим Сибирского стрелкового полка их боевого оружия.

Что же касается прерванных переговоров между ВПАС и Деловым кабинетом, то на них решено было поставить окончательный крест и ждать приезда делегации Омского правительства во Владивосток для разрешения абсолютно тупиковой ситуации.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВРЕМЕННОГО СИБИРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Хочу я спросить без волшебств и чудес:

кто всё же коварнее – жизнь или бес?

Гёте

1. Первые назначения

В воскресенье 30 июня срочная телеграмма из Омска известила руководство освобождённых городов Западной и Средней Сибири об образовании нового органа высшей исполнительной власти – Временного Сибирского правительства, а точнее его Совета министров в составе пяти человек: П. В. Вологодского, Вл. М. Крутовского, И. А. Михайлова, Г. Б. Пату-шинского и М. Б. Шатилова.

На следующий день, в понедельник 1 июля, началась уже трудовая неделя, ставшая для ВСП неделей очень трудных решений, во многом может быть достаточно спорных по сути своей, но вместе с тем в чём-то и абсолютно исторически значимых. Три благодарственные правительственные грамоты от 1 июля открыли длинный список тех указов, распоряжений и постановлений, что появились на свет в период с 1 по 7 июля включительно. Первая из них выражала глубокую благодарность членам Западно-Сибирского комиссариата за проделанную работу в организации сопротивления большевистской диктатуре. Вторая – командующему армией А. Н. Гришину-Алмазову персонально. Ну, а третья была адресована чехословацким легионерам за вклад в вооруженную борьбу с советской властью.

Далее, после столь изрядной порции вполне заслуженной комплементарности, Совет министров подготовил и своё первое правительственное постановление «О высших государственных учреждениях Сибири», в котором сообщалось о том, что Западно-Сибирский комиссариат упраздняется, а его члены, соответственно, теряют прерогативы высшей исполнительной власти, но остаются «в распоряжении Сибирского правительства в качестве уполномоченных»*. Отделы и управления ЗСК, в соответствии с данным постановлением, не упразднялись, а напротив – преобразовывались в министерства и канцелярию Совета министров. Во главе тех министерств, руководители которых ещё не вернулись в Сибирь с Дальнего Востока, были поставлены временные управляющие, последним присваивались «в делах их ведомств права министров». Временное управление вводилось потому, что, как поначалу заявлялось в официальной печати, Омский кабинет осуществлял свои функции лишь до прибытия всего состава Сибирского областного правительства.

_______________

*Василий Сидоров был назначен уполномоченным в Восточную Сибирь, а Борис Марков – в Уфу, послом при Комитете членов Учредительного собрания.

Должности управляющих сохранили за собой в подавляющем большинстве все начальники отделов Западно-Сибирского комиссариата. Трое из числа последних стали товарищами (заместителями) министров и лишь двое не вошли в состав Временного Сибирского правительства. Владимир Сизиков, возглавлявший административный отдел и «проявивший себя посредственным администратором», был заменён на Павла Михайлова, занявшего 3 июля ещё и должность товарища министра внутренних дел*. А отправленного в отставку Александра Мальцева** сменил в ранге товарища министра финансов один из лидеров омских торгово-промышленных кругов, бывший директор омского отделения Русско-Азиатского банка Николай Буяновский. Управляющий делами ЗСК Георгий Гинс сохранил за собой тот же самый пост, но только уже при Совете министров ВСП.

_______________

*Административный отдел во главе с П. Я. Михайловым вошёл в качестве одного из департаментов в состав министерства внутренних дел.

**А. П. Мальцев был переведён на должность директора департамента Государственного казначейства при министерстве финансов.

Последний седьмой пункт постановления «О высших государственных учреждениях Сибири» повелевал «образовать совещание в составе управляющих министерствами, управляющего делами совета министров и товарищей министров для предварительного обсуждения вопросов, представляемых на разрешение совета министров». Данное собрание управляющих имело статус лишь совещательного органа при Совете министров. Его заседания проходили ежедневно, а по свидетельству Ивана Серебренникова, даже иногда и в выходные дни, после семи часов вечера, продолжаясь, порой, до полуночи. Выработанные совещанием предложения поступали потом для их окончательного обсуждения и утверждения Совету пяти министров (а после приезда в Омск И. И. Серебренникова – шести), совместные заседания которых, как правило, проходили с начала второй половины дня и до вечера.