Накарупаш, или Naïveté

Накарупаш, или Na?vetе
Олег Марлинский

В глубине веков под покровом густого тумана спрятан вечно пустующий город Накарупаш. Покрытые плотным слоем белого песка острые шпили гор, единолично главенствующая над пространством тишина и миролюбивое, но обманчивое спокойствие от внутренних терзаний и волнений.Однажды ранним февральским утром к стенам жития добротворцев прилетела пылающая красной яркостью орлица, покрытая чешуйчатой кожей с множеством ран и с излучающими кометный свет глубокими глазами…

Олег Марлинский

Накарупаш, или Na?vetе

Добро добром пребудет и под личиной зла.

Уильям Шекспир.

но,

Только душевнобольные принимают друг друга совершенно всерьёз.

Макс Бирбом.

1.

В глубине веков под покровом густого тумана спрятан вечно пустующий город Накарупаш. Покрытые плотным слоем белого песка острые шпили гор, единолично главенствующая над пространством тишина и миролюбивое, но обманчивое спокойствие от внутренних терзаний и волнений. Касание тёплых солнечных лучей, приятное пение пролетающих стай нилтава и забытье от тягостей существования.

Издавна, со вздохом первого младенца, покуда основы рассуждений о сути рождались, а механизмы часов приходили в движение – мир был поделен на царство светлое и царство тёмное, на правление доброты и нравственности и правление зла и коварства. Граждане светлого царства называли себя добротворцами, а узники темного царства назывались злодеятелями. Правил светлым царством Отец Величия, верховное божество, а тёмным царством правил Князь Тьмы, Повелитель Лжи.

Земля была разделена абстрактной границей существующей лишь в умах, и никто не смел ее нарушать, и никто не смел покушаться на чужое, и никто в светлом царстве не рассуждал о подобном, и никто в тёмном царстве не упускал мыслей об этом.

Однажды, ранним февральским утром к стенам жития добротворцев прилетела пылающая красной яркостью орлица, покрытая чешуйчатой кожей с множеством ран и с излучающими кометный свет глубокими глазами. Молитвенно-сладостным мягким голосом, с вкраплением горечи пропела она собравшимся под эгидой любопытства зевакам, о грядущем урагане потемневшей сущности, стремительно надвигающимся на земли светлого царства, имея при этом крайне злостные намерения уничтожить и похитить уволакивающей покой.

– Нынче привиделось мне, что царство светлое покроется тьмою, а ураган порожденный злом разграбит нажитые ценой здоровья ваших рук и нелегким трудом богатства. – пропела птица наблюдающим добротворцам, назвав себя редким именем Сирин. – Передайте Отцу Величия, Верховному Божеству моё послание и готовьтесь к неизвестному, ибо сменится беззаботность и смех – смертью и плачем, страхом и смятением.

Произнеся последние и основательно испугавшие добротворцев слова, орлица Сирин взмахнув огненными крыльями, затем испарилась в скомканных тучах, а граждане светлого царства лишь посмеялись её нелепым утверждениям, и вернулись к прежним обыденным делам. Они принялись предаваться пустым разговорам и философским размышлениям, полуночному чтению и безмятежным прогулкам, сладкому сну и долгому пробуждению, ибо не ведали они будущего, ибо не обладали они даром предвидения, ибо жизнь добротворцев олицетворяла беззаботность и чистоту действий, а будни редко вскипали будучи лишенными скандалов и конфликтов предрекающими последующие страдания.

В городах светлого царства не было искры или кого-либо способного её сотворить, дабы сподвигнуть к брожению мысли и рождению в чертогах разума зачатков к внимательному наблюдению за внешним миром и исследование возможных угроз от него исходящих, никто не занимался изучением бед за границей, ибо не было источников снаружи, которые могли бы рассказать, что другой мир таит в себе.

Сам Отец Величия отнесся к предупреждениям Сирин крайне внимательно, несмотря на то, что не сумел выслушать её лично. Нет разговора способного утаится от его вездесущего слуха, как бы высоко над головами или низко под землей он не вёлся, но физическими дарами он не злоупотреблял в корыстных целях, так как уважал свободу слова и право каждого добротворца на неприкосновенность мысли, на интимность бесед и откровенность чувств.

Несмотря на то, что тщательно обдумав послание, он не сразу предал важного значения пугающим словам орлицы и был уверен в отсутствии угроз, – впредь спокойная ночь для его разума была неведома. При обжигающем свете солнца и утомляющей жаре, или же при лунном свете освещающим звёздную карту в глубоких сумерках – наблюдал он за спокойствием и течением рек царства света, пытаясь понять суть послания и существенность возможных опасностей несущихся вместе с неизвестным ураганом.

Мысль, что являлась ответом – блуждала дурманящим голову шагом по разуму из одного угла в другой, но утомляя себя в многочасовых размышлениях, зацепиться за нить в запутанном лабиринте никак не удавалось. Порой, Верховному Божеству казалось, что понять донесение таинственной птицы не представляется возможным из-за узости его взгляда – может быть это вне его мирского понимания и за пределами божественной умственной силы, способной открыть любые ворота не имея ключей, несмотря на присущую ему при рождении созерцательность.

2.

Тем временем, в край добротворцев задумчивым шагом пришёл осенний дождь, а вместе с ним и тучи спрятали в объятиях замерзавшие облака.

Сменяемость времён года – основа существования планетарных видов, символ цикличности и изменений, но в этом году небо приобретало слишком серные кислотные очертания, нарушившие ежегодный цикл своей необычностью для здешних мест. Жители светлого царства не замечали странностей в изменении сезонной погоды, ибо если ты телом сыт и закутался в тепло, то никакая непогода тебя не страшит и не тревожит, никакие изменения ты не замечаешь. Поэтому, светлое царство с обыденной радостью и открытостью встретило меланхолию осени, ожидая плодородные на шедевры искусства девяносто дней и несколько часов, но взаимным радушием рыжая листва не встречала добротворцев, что ясно нарушило ежегодную традицию и разговоры добротворцев наполнились нотами тревоги.

Каждый временной цикл года, привносил в светлое царство щепотку своей индивидуальности, отчего чувства скуки и тоски добротворцам не были знакомы, а там где нет места скуки и тоски – не может стынуть почва для вражды, нет оснований для покушений на других и нет шанса у злых замыслов. Зима привносила чувства уюта и комфорта, весна привносила чувства вдохновения и любви, лето приносило чувства беззаботности и спокойствия, а осень привносила чувства рассуждений и изменчивости. Поэтому все людские зачатия приходились на весеннею пору, когда люди отдавались порывам тела и не брезжили инстинктами, а большинство научных изобретений и художественных книг создавались и записывалась сидя возле камина дождливыми осенними вечерами. Однако в этом году осень пристала излишне пасмурной, хмурой и неприветливой, поразив некогда спокойных до неприличия добротворцев недугом непонимания, что привело их в лоно столицы.

– Почему же кружевное падение листьев клёна не приносит нам провидение? – собравшись в центральном парке, задавались вопросами добротворцы.

Они хаотично жестикулировали, повышали тон и после сразу переходили на шепот, порой срывались на крик, а внутри кипело желание использовать рукоприкладство к тому, с кем вели они споры.

– Где же пророческие сновидения, что служили прелюдией к следующему году и указывали нам путь? – разносились тяжелым эхом голоса, пробираясь в каждый лишенный пыли уголок светлого царства.

Продолжалось собрание добротворцев два дня и две ночи, пока одним ранним утром к ним не присоединился Отец Величия, Верховное Божество. Появился он внезапно как падающая звезда, или как первый зимний снег, ослепив всех смотрящих светлым одеянием белоснежного шелка. Жители светлого царства были рады увидеть их правителя, ибо ждали его последнего слова, ведь они знали что Отец Величия всегда укажет путь и даст ответ – какой бы сложный вопрос ему не был задан. Одним мановением кисти Верховное Божество прекратил беспорядочные споры между добротворцами, приковав их вопросительные зрачки на себе.

Приступать к разговору правитель не спешил, лишь внимательно обводил взглядом собравшихся. Затем медленно присев на деревянную скамейку, опустив ладони и положив их на бёдра он неторопливо произнёс:

– Прошу вас, присаживайтесь. В ногах правды нет.

С искренним пониманием взглянув на него, добротворцы незамедлительно исполнили просьбу. В них таилось сомнение, так как еженедельные встречи с Отцом Величия проходили стоя полукругом, в центре которого находился правитель, к нему в порядке очереди выходили желающие задать терзающий вопрос, а присаживаться он предлагал в тех случаях, когда царство света переживало тяжелые времена неурожая и предстояли долгие беседы в поиске решений.

– Я знаю, что вас вот уже несколько дней терзают вопросы и не дают соприкоснуться со сном… – после небольшой паузы начал говорить Отец Величия. – Почему осень в этом году не принесла видений о следующем годе, почему ваши уста не порождают новых рассуждений об изменениях жизненного пути и почему в последние дни вас так часто мучают дурные мысли… я знаю, что вы хотите получить ответы, дабы успокоить и изгнать внутренние терзания… – в его голосе слышалась дрожь и беспокойство, – однако, предоставить их вам я не могу, по крайней мере сейчас.

Всеобщее молчание продолжалось, никто не издавал ни единого звука и не осмеливался вздрогнуть. Добротворцы ожидали продолжения речи своего правителя, ибо для них лишь его слово могло служить утешением. Одни ожидали малейших объяснений причин появления необычной осени, другие хотели узнать почему пропало творческое вдохновение, а третьи задавали вопросы связанные с будущим.

– И что же нам делать ? – хором проносилось из уст последних. – Как же мы сможем спокойно наслаждаться жизнью, не зная что нас ждет впереди, ведь необходимо быть готовым к возможным невзгодам! – практически переходя на крик спрашивали добротворцы.

Началась недолгая суматоха, затем снова право голоса получила тишина. “Тут я понял, что сейчас он произнесет что-то важное”.

Отец Величия продолжал обводить взглядом собравшихся жителей светлого царства. Среди них были маленькие дети, молодые полные рвения к жизни, взрослые угасающие женщины и мужчины, и всех их объединяло одно чувство – непонимания неизвестного послания Сирин, непонимание осенних странностей.

После небольшой паузы, тщательно обдумав ситуацию, Отец Величия продолжал говорить:

– Как солнечное небо проигрывает схватку непогоде и сменяется серыми тучами, так изобилие не может править вечно в наших краях. – с трудом отображаемым внешне произносил он. – Жители светлого царства, нас ожидают самые тёмные ночи в отсутствии звездного ориентира, неизвестной природы мгла хочет покрыть наш край своей коварной пеленой и беспощадно поглотить все дары созданные нашими… созданные вашими руками. Оттого, призываю вас готовиться к сражению, цена которому – существование наших земель и ваше собственное дыхание свободы.

Произнеся последние слова, он тут же испарился, оставив на несколько секунд свою тень возле старой лавки, возле проходило каждое собрание.

Замешательство захватило цветочный сад, собравшиеся пытались осознать сказанное. В спешке затрепетали платья, а облака слов захватили эфир. Добротворцы старательно ждали слов Отца Величия, ибо желали поскорей утолить жажду блуждающего разума, но принесенные вести оказались прямо противоположными, лишь участив такт душевных пульсаций. Ранее добротворцам не было дано чувства страха, а теперь кроме него у них не оставалось ничего. Ежедневное приятное времяпровождение за изучением художественных произведений и распитии сладостных вин сменилось часами беготни в закрытии продуктовых лавок, общественных библиотек и художественных выставок. Некогда безмятежный стиль жизни добротворцев с открытостью всему и каждому – сменился закопанными в землю шкатулками с украшениями и драгоценностями, и заколачиванием окон деревянными досками. Некогда заполненные счастливым людом улицы светлого царства опустели, и в них восторжествовала пыль, правление балом перешло к запустению.

Тихими вечерами наблюдая за светом свечи на столе, жители светлого царства проводили минуты в разговорах о неизвестном будущем, и часы в разговорах об неизбежно ушедшем прошлом. Иногда разговоры сменялись неловким молчанием, когда каждый проникся собственными мыслями и забывался впотьмах пустых глаз.

На пятый день после рокового разговора с Отцом Величия, светлое царство навсегда окуталось тёмной энергией, что когда-то являлось чуждым для его жителей – готовится было уже поздно, к тому же если угроза была неизвестна самому Верховному Божеству, что могут изменить обычные граждане. Даже если бы драгоценные минуты исключительных прозрений посетили добротворцев единожды, ничего изменить они всё равно не были способны, так как волны заката уже сомкнулись воедино.

3.

Угасающие весенние сумерки одаривали бодрствующих представителей темного царства, чьи сердца, итак, бились вечной агонией блуда. Тёмное царство как антипод светлому, никогда не пребывало в покое, а нынешние словообразования в диалогах целиком состояли из скверного обсуждения не менее скверных побуждений. Злодеятели, так называли себя жители темного царства – проводили сутки уподобляясь всем низшим порокам и желаниям – устраивали беспорядочные оргии, напивались до кружения головы и падения, крали вещи принадлежавшие незнакомому, не пугались крови друга и не смущались клинка возле горла врага. Так связывала их воедино нить низшего существования через каждого злодеятеля, а Князь Тьмы, их правитель, лишь направлял поток коварных и подлых деяний глубже во тьму, взращивая в них ненависть к себе и в особенности к другим, дабы потом направить эту ненависть на спящих по ту сторону океана.

Князь тьмы, Повелитель Лжи, годами и десятилетиями взращивал внутри себя зависть к соседям зиждившеюся на злобе, алчности и порочности и распространял ее как верование среди граждан своего царства.

– Если хотите больше вина – подвалы полны им, – произносил он на еженедельном собрании, – если хотите больше табака – поля полны им, если хотите больше крови – тела полны ею, если хотите больше сна – постели полны им. – его слова переходившие в хрип звучали подобно молитве, призывающей встать на путь, которой он считал правильным. Злодеятели это делали, и делали не без удовольствия.

Так и слышались тягучие вдохи и яркие всхлипы жителей темного царства изо дня в день – без единой цели, стремления или благородных желаний прожигали они свои жизни. Порой, некоторые из злодеятелей начинали сомневаться в праведности своего существования и в правильности выбранного пути, они задумывались о сути коварства и смысле беззаконности, но всякие попытки отойти от постулатов установленных Князем Тьмы неизбежно карались последующим изгнанием или сокрытием в земле. Бытие зла пропитало всякое действие злодеятелей, потому отойдя от непродолжительного сна по утрам, они тут же принимались вновь отдаваться порокам исполняя одновременно режущий и мягкий шёпот Князя Тьмы, голос которого не покидал чертоги их разума ни на минуту – он контролировал каждого, внедряя в них часть своей воли, стараясь таким образом исключать любые отклонения от установленной в царстве нормы поведения.

Обводя проницательным взором долину тёмного царства, Повелитель Лжи тщательно выискивал каждого злодеятеля, которой по его мнению предавал избранными ими путь зла или сомневался внутри, или же вовсе пытался переступить черту желанием совершить доброе дело, дабы остановить цикл, а что случилось с такими гражданами после, доподлинно не было известно никому.

Изначально, во времена Первого Рассвета, так среди злодеятелей прозвали дни становления и быстрого развития темного царства на пути коварства и зла, голос Князя Тьмы полностью захватил пространство мысли злодеятелей, не давая ни секунды на порочные размышления о сущности природы зла, и в особенности он пресекал любые попытки голоса в голове попытаться сравнений с добром.

Спустя столетия их безвольного существования, голос Повелителя Лжи всё же потерял изначальную яркость и всепроникающую внедряемость, отчего среди злодеятелей стало появляться больше тех, кто вступал в ряды отказывающихся грабить или наносить увечья другим, а желающих помогать и сопереживать, наоборот, становилось всё больше. Пролетая в образе тёмного духа тёмное царство, ему всё отчетливей являлся образ будущего, где неизбежно восстание злодеятелей против зла их деяний, а именно против того, кто эти стремления в них порождает – Князя Тьмы. Замечал это и сам Повелитель Лжи, поэтому и подготавливал долгими ночами лишенными сна жестокий план, способный раз и навсегда развернуть злодеятелей в сторону тьмы.