Госпожа Ягишна

Госпожа Ягишна
Олег Марлинский

Современный этап в жизни эпатажной Яги. Закрывшись от внешнего мира в своей избушке, она забывалась в неведении, пока с неба не снизошло Нечто.

Олег Марлинский

Госпожа Ягишна

Жила-пила старуха Яга или более известная как госпожа Ягишна. Пьющая-препьющая. А уж до чего уродливая…

Одним бесстрастным апрельским утречком, пока она никакая ворочалась на полу и жутким храпом отпугивала препротивных крысюк, дотошно желающих полакомиться сладкой кротовухой – над её избушкой на курьих ножках с визгом пролетел неопознанный летающий объект и приземлился аккурат в ближайшей лесопосадке. Грохот, издаваемый падающим “нечто”, так прытко содрогнул спящую старуху, что она крикливо прикусила язык и стукнулась черепком о кофейный столик из черного граба, под которым, как раз таки утопившись в похмельной нежности предавалась дрёму.

– Создатель, что же это такое? – истерично простонала госпожа, ухватившись за набухшую шишку на левом участке обезображенного попойками лобика.

Не миновав усилий, Ягишна еле-еле выползла из-под столика. Вслед за этим, не жалея сил попыталась подняться и непоколебимо устоять на обеих ногах чуть больше двух минут, но стойкости хватило только для удержания стопки в руках при очередном “поцелуе с паркетом”, как она его называла.

Наконец, попрощавшись с нагретыми одним местом брусками, она в течение сколько-то минут понапрасну осмысливала своё географическое местонахождение, снова и снова осматривая избу по траектории в сто восемьдесят градусов. Под конец настройки навигатора, старуха почесала крючковатый нос и хрустнула согнувшейся окостенелой коленкой. И да, вышеизложенная информация важна для повествования.

Забираю слово “понапрасну” обратно в стойло, ведь госпожа Ягишна с не присущей ей скрупулезностью вернулась в состояние трезвости, вопреки шаткой вероятности подобного события. Она откровенней урагана изумилась тому, что в этот раз не очнулась посреди публичного дома пропахнувшего потом и пропитанного кое-чем вдобавок. Впоследствии чего, небрежно накинула на шитое-перешитое темечко кичку и трясущимися треморными культяпками осмелилась натянуть лапти на отмерзшие ноги, при этом уперевшись хмельным горбом в платяной шкаф.

– Ягучий случай! – вскрикнула старуха, попутно протерев наружней стороной ладони захмелевший лобешник и потратила ещё столько-то минут жизни чтобы распрямится, говоря иным словами, разгорбится или раскочегариться или бог знает что ещё.

Вот улитчатая улыбка освятила и её лицо. Что было дальше или почему так много отступлений, рассказывать очень интересно в кавычках, но для полноты истории всё же придётся.

Значиться-с, многострадальная госпожа Яга бегала-прыгала наводя марафет в салоне избушки на курьих ножках, тарахтела-бухтела на старость не в радость, визжала-пищала увидав остатки постаревших макарон с сыром, от которых исходило рвотное зловоние. “Наверное, так микробы отрыгиваются, кхм…”, усмешливо подумала вслух и сама не понимая как, оказалась возле холодильника с кружкой Эсмарха в кистях всё также дрожащих, но уже право имеющих.

Любой здравомыслящий человек, попав в подобную невратоприятную, но притягательную ситуацию, сделает очевидный правильный выбор, а запойная госпожа Ягишна, как примерный представитель такого подвида граждан, протянула кулак к этому выбору безсуетливо, не мешкая и без единой доли сомнения, лишь закинув под губу дольку кислотного лимончика на посошок. Крайнее, повторюсь, крайнее, но не последнее действие никогда и никому злом не оборачивалась, чего бы не утверждали врачи-проктологи.

– Вот теперь-то можно пойти и глянуть, что ж там такое загремело в лесу. – решительно-утвердительно произнесла Ягишна заплетающимся в немытые косы дребезжащим голосом.

Перед выходом на свет, старуха пару десятков раз проверила выключен ли утюг, затем ещё столько же раз, покряхтев и побухтев, заново разулась и в приступе обсессивно-компульсивного расстройства покрутила туда-сюда конфорку газовой плиты, после чего окончательно убедившись в том, что хата едва ли сгорит от приступа короткого замыкания – распахнула настежь дверь и шагнув вперед, покатилась колобком вниз по грязным треснутым порожкам.

Ровно пять минут назад, старуха пробыла в астральном измерении и пропустив второе пришествие, но зато пережив второе рождение вновь очухалась и произнесла привычные ей и всему миру два слова:

– Дерьмо случается.

Не торопясь побрела в сторону примерного на глаз расположения упавшего объекта, благо к звёздам из этого места тянулась сгустившаяся линия мраморно-серого дыма, потому и ориентир долго искать не пришлось. По дороге старуха перебиралась через всевозможные ямы да ухабы, разочек другой вспомнила сериал “Остаться в живых” и даже не на шутку испугалась, подумав что дым исходящий из места падения, может означать что-то неладное и опасное, но закончила размышления простецкой, но искрометной мыслью – нужно меньше злоупотреблять высокоградусными напитками и заняться самообразованием, а именно физикой и кораблестроением, она ведь так давно об этом мечтала. Да и курсы пройденные по молодости, покамест не совсем забылись.

– Ничего, то ли ещё будет. – обольстительно утвердила госпожа Ягишна, дабы успокоить блуждающий ум изувеченный клиповым мышлением. – Время на поучиться всегда найдется, а вот пропустить граненый – это да, испытание на прочность печени. Получается, я и сама своего рода учёная.

Закончив философские размышления наедине с собой, её телом овладела магия гордости и шаг так ускорился, что порой переходил на прыжки с покусыванием языка, но неудачно преодолев очередное бревно разлегшееся на пути, у неё вдруг скрутило живот, отчего полусонные бабочки судорожно полезли наружу. Соответственно, ей пришлось ненадолго отвлечься от пути тысячаликой старухи и впопыхах справить нужду, иначе продолжить движение стало бы непомерно затруднительно.

Подфартило, ведь неподалеку радостно расцветал астровый лопух. “Листочки такие мягкие, такие нежные и сочные, и …”, довольно рассуждала про себя старуха, чувствуя как с каждой секундой убавляются лишние килограммы нажитые неправомерным трудом. И зачем-то запела про какого-то Андрейку и что она, мол, не его лопушок.

Покинув расположение разбойничьей позы, старуха с наиболее открытым довольным видом, выбежала обратно на тропу к неопознанному объекту и прихрамывая продолжила нелегкий путь. Казалось, что до пункта назначения оставалось пару десятков аршин, самое главное – не совершить поворот не туда.

– Ой, да за пятилитровой баклахой в городок брести стократ тяжелее. Справляюсь и без самоката, то-то же. – воодушевленным тоном подытожила госпожа, устало обойдя крайнюю березку, за которой открывался впечатляющий вид на необъятное океанское поле, поросшее сплошь и рядом “специфичной пшеницей”.

Первым делом, взгляд заинтересовался “странными табачно-зелеными растениями”. Тщательно осмотрев их стебель и основания ростков, старуха вдруг вспомнила, что подобную этой странную пшеничку, ей предлагал приобрести практически задаром, не менее странный молодой человек. На нем была разноцветная шапочка и скрученные в клубочки мутные волосы.

“Ну, лишним ничего и никогда не бывает, кроме похмелья”, срывая парочку листочков с растения подытожила про себя Ягишна, затем почему-то назвав их моя прелесть, она, усмехнувшись, скомкала сотню другую зелени и заныкала поглубже в сумочку.

Подняла брови и вылупила глаза, потому что вспомнила зачем вообще сюда пришла. В паре детских шагов от неё, хаотично-частично валялось сгорающее “нечто”. Подобно тому, как стервятники кружат над доживающей своё жертвой – так и коварная Ягишна нарезала круги вокруг найденных обломков неопознанного аппарата, пытаясь осмыслить – что же это такое и откуда, мать его, оно тут взялось. Однако, где пилот и есть ли он вообще, – даже намека на подобные вопросы в усохшем мозгу старухи не появилось. Зато старческая память вспомнила, как когда-то воспрянув ото сна, она услышала чужеродной природы свист раздирающий пространство над избушкой. Вообще-то, по этой причине она и стоптала сейчас кусочек поля на котором стоит и думает, но память подводит всё чаще и чем ближе к коробке, тем хуже.

Со словами “Ума палата, это же тот самый лунный аппарат из космического журнала!”, она педантично принялась откидывать его уцелевшие части в сторону от очагов возгорания, но кое-что вынудило госпожу Ягишну остановиться.

– А где же серый дым? – удивленным шепотом воскликнула Яга и уперлась взглядом в одну точку.

Дым, судя по всему, испарился, конечно же, ведь уйти он не мог, однако знания Ягишны были ограничены и плотно зажаты в тиски старости. Первобытный ужас овладел её увядающим телом, но рудник с желанием изучения и наживы по сей день струился в душе. Схватив все собранные обломки и остатки походивших на двигатели и турбины, она что есть мочи побежала обратно к избушке на курьих ножках, да настолько рьяно, насколько позволяло ей поступотребимое состояние. Запыхавшись, ей приходилось пару раз (а именно двадцать четыре) остановиться, чтобы собраться с мыслями и восстановить дыхание. Ну и глоточек другой воды бодрящей, как говориться, мимо не выльется.

Как итог, ей всё же удалось добраться до сопящей избушки, которая выглядела так, будто бы прошлым вечером, как и старушка не побрезговала пропустить парочку расслабляющих. Ягишна захотела разбудить её, что-то пробормотав перед верандой, но поперхнувшись и вынуждено замолкнув поперлась внутрь.

“Эх, если бы это было так просто”, вслух думала она, параллельно корячась по полупрогнившей лесенке и проклиная того, кто их так убого построил. Однако излишняя торопливость привела её к тому, что она совсем запамятовало об одном факте, который прекрасно помнила в былые времена и старалась не терять из головы ни на секунду, иначе пришлось бы несдобровать. Избушка на курьих ножках воспроизвела сама себя бесполым размножением, но отнюдь не гордилась этим и считала себя ущербной, потому и вспоминать рану, нанесенную ей природой не очень то и любила.

Если кто-либо особо одаренный вдруг напоминал ей об этом, то в главном зале избушке просыпался гнев, сравнимый разве что с яростью древнегреческих богов. Как вы уже понимаете, именно об этом и забыла госпожа Ягишна, что ей обернулось боком или аукнулось.

– Что ты сказала, старуха, а ну-ка повтори! – проснувшись вскрикнула изба, и гордо расправив плечи, напрягла подобие бёдер. Вместе с этим, она использовала одну из лесенок как катапульту, а именно самую верхнюю, находящуюся у входа, да так её натянула, что Ягишна уже вкусив салютную радость победы и практически отворяя дверь, – отлетела и плюхнулась в лужу с криком небанального Вильгельма.

– Да я это… просто устала, дорогая, вот и мысли вслух, не сердись, прошу тебя. – ответила отчаявшимся голосом старуха, при этом, отдыхая полуприседом в холодной мутно-желтоватой воде.

– Нет, я слышала как ты что-то промямлила своим завистливым скрипучим голоском… что-то про мое происхождение. – настаивала на своём избушка на курьих ножках, принимая грозный взгляд и отбрасывая тень.

– Ну я тебе и говорю, что запыхалась в дороге, вот и всякие мысли шальные в пасть лезут. – оправдывалась госпожа, подымаясь из лужи. Её кости хрустели как кириешки. “ Эх, вот бы сейчас сухариков”, подумала она, подвергаясь нападкам проголодавшегося организма.

Избушка серьезно задумалась. Видимо, принимала решение относительно судьбы пьяницы.

– Прости меня, дорогая. – наконец, перекатившись из лужи на пригорок умоляла Ягишна. – Если хочешь, я могу налить тебе “того самого”, которое приберегла на самый лучший день.

Вдруг избушка шагнула к скорчившейся госпоже. Судя по всему, последние сказанные ее устами слова, оказались для обладательницы курьих ножек неприятными.

– О, нет! – скрутившись в комочек завопила Ягишна. – Не бей, прошу, лучше обо…

Но она не успела закончить такую важную мысль, ведь схватила куриными пальчиками старуху за ключицы и поставила на мозолистые пятки. Низко наклонившись, интимно близко к её лицу, глотая слюну спросила:

– Оно вкусное?

– Какое такое “оно”? – в недоумении спросила Ягишна, вытирая платочком слипшееся слезами глазки.

– Ну… “то самое”, минуту назад ты мне предлагала, не трепи нервы! Вкусное или нет?

– На синем свете лучшего сорта не отыскать. А бьёт по шарам так, что и рассказывать страшно.

Сщурив глаза и прижав веки, избушка на курьих ножках следующие несколько секунд голодно наблюдала, затем уверенно сказала:

– В таком случае – ты прощена. Жду пойло к вечеру, и чтобы без опозданий, иначе за себя не ручаюсь. Нынче грусть присела на шею, ничего не поделать.

Удовлетворенная окончательной победой над надоевшей избой, старуха собрала разбросанные обломки аппарата и правильно зашла в хату. Плюсом было то, что внутрь её подгонял невыносимый сушняк, а это, сами понимаете, стимул ещё тот, похлеще материнского инстинкта будет.

В теплотной как варюшке избе, она аккуратно припарковала “нечто” на громадный поднос распложенный в кладовке, позже приняла волевое решение вкусить жгучей жидкости и вырубилась, но в этот раз всё же смогла добраться до сальной постели – не избежав морального, но избежав физического падения.