Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Преображения Павла Волгина. роман в стихах
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
И с боевым задором злобным
По—донкихотски воевать
С тем, в людях что неистребимо.
Считал он, что необходимо
Всем должное за всё воздать.
Притом, понять и сострадать.
Литературой в виде хобби
От скуки Павел занялся,
Читал, от дел отвлечься чтобы,
Потом пытался сам писать.
В немецких старых книгах рылся,
Где опыт магии хранился,
Те, что хозяйка берегла,
Но дать на время, всё ж смогла.
И очень странные ты книги
Мог видеть на его столе:
Из мифов, магий и религий
Намешанное крем-брюле.
Какой-то сор, и всё навалом…
Но как в поэзии бывало,
Из мусора стихи растут,
С Мариной я согласен тут.
И внутренне он изменился,
Над фолиантами трудясь.
Напрасно он меж строк учился
Явлений мира видеть связь.
Собрать мозаику не мог он
Из фактов, и как будто в кокон
В науки погрузился он,
Мечтая свой открыть закон.
Теорией единой поля
Он бредил, но потом остыл.
Он понял, что есть в мире воля,
Что правит сочетаньем сил.
Стремясь, как мог, сей мир принять,
Он ей покорно подчинился,
С несправедливостью смирился,
Чтоб с сердца груз тяжёлый снять.
Но к знаньям страсть не утолил он,
И тайны жизни не постиг.
Его бездействие томило:
Суть жизни не узнать из книг.
Что толку – знать строенье мира?
Ведь все теории эфира,
Пока не взял ты своего,
Увы! Не стоят ничего.
О, юность, юность, часто ты наивна,
И очень часто – простота сама.
Порой не видишь то, что очевидно,
Иль видишь аберрацию ума.
Теперь, когда свой опыт вспоминаю,
Я всё ясней и чётче понимаю:
Легко оценкам верим и словам
Мы в юности лишь тем, что лестны нам.
Стремиться людям в юности пристало
Все в мире ощущения познать,
И всё равно им кажется всё мало.
Романтикой мы это свойство звать
Привыкли, и повсюду в мире дети
С творения, вовеки всех веков
Стремятся всё попробовать на свете.
Смысл жизни в годы юности таков.
И потому в огромный мир манило
Его, и дома был он как в тюрьме.
В окошко глядя, думал он уныло,
Что жизнь пройдёт вот так без перемен.
И был в мечтах волшебным мир за дверью,
И вряд ли в те мечты теперь он верит,
Но, может, вспомнив сласть её и стыд,
О юности потерянной грустит.
И думает порой: О Юность! Где ты?
Уж радости всё выпито вино,
Мечты и сны в стакане жизни этой —
Лишь мутное белеющее дно.
Как будто тёмный дол, покрытый сном,
Сухой остаток, дно под белой пылью,
Но если стоящее что-то в жизни было,
То, может быть, оно там в белом, в нём…»
Намного зрелость юности разумней,
Ей сумасбродство страсти не дано,
Хотя в водовороте жизни шумной,
Как правило, залог побед оно.
И умудрённой зрелости, конечно,
Смириться надо с тем, что так беспечна,
Глупа, смешлива юность и резва.
Да, зрелость – и серьёзна, и трезва,
Но думаю, что, всё же, ей негоже,
Хоть в мире так давно заведено,
Ворчать на неразумность молодёжи.
По—донкихотски воевать
С тем, в людях что неистребимо.
Считал он, что необходимо
Всем должное за всё воздать.
Притом, понять и сострадать.
Литературой в виде хобби
От скуки Павел занялся,
Читал, от дел отвлечься чтобы,
Потом пытался сам писать.
В немецких старых книгах рылся,
Где опыт магии хранился,
Те, что хозяйка берегла,
Но дать на время, всё ж смогла.
И очень странные ты книги
Мог видеть на его столе:
Из мифов, магий и религий
Намешанное крем-брюле.
Какой-то сор, и всё навалом…
Но как в поэзии бывало,
Из мусора стихи растут,
С Мариной я согласен тут.
И внутренне он изменился,
Над фолиантами трудясь.
Напрасно он меж строк учился
Явлений мира видеть связь.
Собрать мозаику не мог он
Из фактов, и как будто в кокон
В науки погрузился он,
Мечтая свой открыть закон.
Теорией единой поля
Он бредил, но потом остыл.
Он понял, что есть в мире воля,
Что правит сочетаньем сил.
Стремясь, как мог, сей мир принять,
Он ей покорно подчинился,
С несправедливостью смирился,
Чтоб с сердца груз тяжёлый снять.
Но к знаньям страсть не утолил он,
И тайны жизни не постиг.
Его бездействие томило:
Суть жизни не узнать из книг.
Что толку – знать строенье мира?
Ведь все теории эфира,
Пока не взял ты своего,
Увы! Не стоят ничего.
О, юность, юность, часто ты наивна,
И очень часто – простота сама.
Порой не видишь то, что очевидно,
Иль видишь аберрацию ума.
Теперь, когда свой опыт вспоминаю,
Я всё ясней и чётче понимаю:
Легко оценкам верим и словам
Мы в юности лишь тем, что лестны нам.
Стремиться людям в юности пристало
Все в мире ощущения познать,
И всё равно им кажется всё мало.
Романтикой мы это свойство звать
Привыкли, и повсюду в мире дети
С творения, вовеки всех веков
Стремятся всё попробовать на свете.
Смысл жизни в годы юности таков.
И потому в огромный мир манило
Его, и дома был он как в тюрьме.
В окошко глядя, думал он уныло,
Что жизнь пройдёт вот так без перемен.
И был в мечтах волшебным мир за дверью,
И вряд ли в те мечты теперь он верит,
Но, может, вспомнив сласть её и стыд,
О юности потерянной грустит.
И думает порой: О Юность! Где ты?
Уж радости всё выпито вино,
Мечты и сны в стакане жизни этой —
Лишь мутное белеющее дно.
Как будто тёмный дол, покрытый сном,
Сухой остаток, дно под белой пылью,
Но если стоящее что-то в жизни было,
То, может быть, оно там в белом, в нём…»
Намного зрелость юности разумней,
Ей сумасбродство страсти не дано,
Хотя в водовороте жизни шумной,
Как правило, залог побед оно.
И умудрённой зрелости, конечно,
Смириться надо с тем, что так беспечна,
Глупа, смешлива юность и резва.
Да, зрелость – и серьёзна, и трезва,
Но думаю, что, всё же, ей негоже,
Хоть в мире так давно заведено,
Ворчать на неразумность молодёжи.
Другие электронные книги автора Олег Львович Бушуев
Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.